Андрей Имранов - Реальность где-то рядом

– А меня ты спросил, нужна мне такая жизнь?

Кир рассмеялся:

– Ну, друг, извини. Меня, кстати, папа с мамой тоже не спрашивали – нужна ли мне такая жизнь. – Кир выразительно провел ладонью по ногам. – Так что?

– Погоди. Объясни-ка мне сначала такой момент. Почему у меня от жары голова и горло болят и вообще самочувствие ухудшается? Зачем я все это испытывать должен? Раз уж я программа, то не проще ли было сделать, чтобы я все это только изображал, ничего такого не ощущая?

– Проще, – кивнул Кир, – Но неудобно – потом под каждую игру персонаж переделывать. Да и вообще, прошлый век это. Сейчас модель содержит практически все детали реального человека, нервную систему, мозг и всякие другие органы. Ему только условия задаются, а модель уже сама решает, как на них реагировать. Объектно-ориентированный подход называется… Ну что ты решил-то? Не тяни, а?

Сергей кивнул своим мыслям, поднял автомат, закинул его за спину.

– Ладно, Люцифер хренов, пошли твоих настоящих людей искать. И не думай, что это я из-за инстинкта самосохранения или ради выполнения желаний делаю. Просто так хоть смысл какой-то есть, живым себя чувствуешь, черт побери.

– Спасибо, – сказал Кир, тоже вставая, – ты не пожалеешь, уверяю.

– Там посмотрим… Куда пойдем? В Москву неплохо вернуться бы, наверное?

– В этой Москве, – Кир хихикнул, – кроме твоей квартиры да аэропорта Домодедово, ничего нет. Основное игровое поле здесь. Но нам все равно здесь делать нечего, потом, видишь, верблюды стоят и не шевелятся?

Сергей механически кивнул.

– Это значит, что людей в игре нет.

– Почему?

– Потому что.

Кир посмотрел на собеседника, вздохнул и начал пояснять.

– Все персонажи в игре бывают трех типов. Первый, самый редкий, – люди-игроки. Второй тип – активные программы, типа твоей. Они действуют в соответствии со своими поведенческими моделями, даже если рядом никого нет. И третий тип, самый распространенный, – триггерные программы. Они как бы стоят и не шевелятся на стартовых позициях, пока поблизости не появится игрок.

– Ну так, значит, просто поблизости игроков нет, разве не так?

– Не так. Иначе бы они уже исчезли и спрятались под песком. Помнишь, как они возникли, когда мы подъехали? Активными они тоже быть не могут, а то давно бы с тобой подрались. Следовательно, у данной игры нулевой приоритет, поэтому в ней ничего и не происходит. И бывает такое только тогда, когда в игре нет ни одного игрока. Нам нужно дойти до ближайшей стены.

– До какой стены? – не понял Сергей.

– До ближайшей. Где этот мир кончается. Фишка вот в чем – все землеподобные игровые поля, ну такие, где действие происходит на поверхности планеты, на одной модели крутятся… ну как тебе объяснить… – Кир покрутил пальцами, – вот представь себе Землю, я имею в виду планету. И представь, что мы, ну «Реалити-два», этой планетой владеем и сдаем игровые поля-«страны» в аренду всяким компаниям. И каждая компания в пределах своей «страны» может устроить все, что угодно: магический мир с эльфами и колдунами, технический с танками и роботами или там древний мир какой-нибудь, неважно. Главное, всюду есть гравитация, всюду действуют примерно одинаковые базовые физические законы: как свет преломляется, как предметы друг с другом взаимодействуют и прочее. Но координатная сетка у всех миров общая.

– Зачем? – удивился Сергей. – Не проще ли было бы каждой компании отдельную планетку выдать?

– Проще, но дороже. Клиентов у нас сейчас почти сто тысяч, причем большинство содержит мир с парой деревень да десятком деревьев, а иногда и того меньше. И ради каждого такого мирка заводить отдельный обслуживающий процесс? Неэффективно. Так что планета у нас одна, крутится она на масштабируемом суперкластере. Если нагрузка возрастает, мы еще десяток процессоров подключаем; если земля кончается, просто расширяем, благо она у нас плоская.

– Не совсем понятно, ну и черт с ним. Делать-то что?

– Я к чему и веду. Там, где одна «страна», область одного мира, кончается, там же начинается область другого. Компании сами решают, каким образом ограничить свой мир: можно сделать там настоящую стену, можно сделать ложную бесконечность – игрок будет идти, идти, а на самом деле не двигаться с места. Можно замкнуть мир в шар или «бублик», вариантов много, но суть одна – для обычных игроков стены непреодолимы. Даже если сама компания ничего не сделает, игрока наш движок не пропустит – получится «невидимая» стена. А для призрака – совсем другое дело. Призрак – это, напомню, отладочный элемент, так что ходит он по реальной сетке координат. И, пройдя через стену, я выйду в другой мир.

– А я?

– А ты – со мной. Спутник потому и спутник, что не должен далеко от игрока убегать. Активные программы – они достаточно самостоятельные, могут забрести куда угодно. Так вот, если спутник вдруг оказался от игрока слишком далеко, движок игры его принудительно переносит поближе. Так что, думаю, все у нас получится. Карты у меня, к сожалению, нет, ну и не надо. Пойдем напрямик, рано или поздно наткнемся на популярную игру, найдем игрока поумнее-поавторитетнее, отправим его в милицию-полицию и – парам-пам-пам! Туш, мы победили, враг сломлен и разбит.

– А где ближайшая стена, ты хоть знаешь?

– Знаю, – повеселел Кир, – мне консоль оставили. Все команды заблокированы, правда, но координаты свои посмотреть, как локальные, так и глобальные – это можно. Так что не заблудимся. Идти, правда, далеконько придется – в ту сторону, – Кир махнул рукой, – километров тридцать. Но другие стены еще дальше.

– Тридцать? Тю! Это мы весь день идти будем… Погоди-ка, ерунда какая-то выходит. Ты говорил, что вы площадь продаете? Это кто такой богатый, что купил столько земли и никак ее не использует?

Кир поморщился:

– Так это ж пустыня. Она дешевая. Понимаешь, площадь сама по себе очень мало стоит – чтобы ее увеличить, программисту всего две цифры в настройках поменять надо. Пустыня создает небольшую нагрузку на процессор, вот и стоит ненамного дороже голой сетки. Вот если бы это город был или лес, да еще со зверюшками и с птичками, – это уже намного дороже. Так что ничего странного. Главное – чтобы за стеной не оказался какой-нибудь океан с малюсеньким островком посредине. Тогда возвращаться придется и к другой стене идти.

– Ясно, – сказал Сергей, подбирая с песка фляжки, – тогда пошли. Чем быстрее, тем лучше, так ведь?

Кир кивнул и зашагал вверх по бархану. Чесноков поправил автомат и, со словами «ну-с, любезная моя Екатерина Матвеевна», пошел следом.

На очередную странность спутника Сергей обратил внимание уже метров через сто – Кир шел по песку, утопая в нем то по щиколотку, то по колено, а местами вообще погружаясь по пояс. Песок при этом оставался неподвижен, Сергей поначалу обходил «глубокие» места стороной, но скоро заметил, что для него песок всюду одинаков. И там, где Кир проваливался по пояс, Сергей проходил, увязая едва по щиколотку.