Максим Далин - Лестница из терновника (трилогия)

И Ра спит, прижав эфес к лицу. Как младенец с плюшевым мишкой. А акварелька с барсами и письмо лежат на поставце рядом с постелью. Хочется ему верить во всё хорошее, хочется…

Я снова чувствую нестерпимую жалость. И растерянность – ну что мне делать? Может, дать ему счастливо прожить последние деньки?

Ведь скоро для него неизбежно начнётся кошмар кромешный – зачем форсировать, опережать события? И потом – ведь получится, что я предаю Господ Л-Та…

А промолчу – выйдет, что я с ними заодно.

Зажигаю свечу. Трясу Ра за плечо.

Он открывает глаза, мотает головой – непонимающе смотрит на меня:

– Ник, ты что? Слушай, ещё совсем темно… я ещё посплю… – и зевает.

Поднимаю его лицо, чтобы заставить посмотреть на меня.

– Ра, твои родители только что сошлись с астрологом на том, что поединка не будет. Ты, как у вас говорится – решённая Государыня, и чтобы сделать тебя женщиной, они и без Государя обойдутся. Они его берегут – после болтовни Эу-Рэ боятся, что ты можешь его убить.

Сон слетает с него мгновенно. И краска с лица – он такой бледный, что чуть ли не светится в темноте. На щеке отпечатался рельеф эфеса – как ожог.

– Ник, как…

– Астролог довёл твою мать до слёз. Она боится, что тебя убьют, если твои родители будут настаивать на честном поединке.

Он хватается за щёки. Глазищи огромные, в них – ужас перед рушащимся миром. Ничего не уточняет – понял, что это правда. Видимо, сам кое-что заметил.

– Ник, они меня предали… – тянет меч из ножен. – И ОН меня предал. Не лягу под Всегда-Господина ни за что. Лучше зарежусь сам – пропади оно пропадом…

Хватаю его за руку.

– Погоди, Ра, не пори горячку. Зарезаться ты всегда успеешь, не торопись. Давай думать, что делать.

Садится на постели, скручивается в узел. Кусает костяшки пальцев. Мордашка осунулась в минуту – из неё просто жизнь ушла, а ведь ещё ничего не произошло.

Дьявольщина, да эти премудрые придворные убили бы его – и всё! Наверное, и на Нги-Унг-Лян, и на Земле, и везде – есть такие, которые выживают, а вот этот конкретный – не выжил бы. Есть такие девчонки, и есть такие парни, и есть, оказывается, такие андрогины местные – которые во вранье жить не могут. Физически.

Отходы эволюции. Мрут первыми, конечно. И о них говорят, что они, мол, не приспособлены к нормальной жизни. А нормальная жизнь состоит из вранья на девяносто девять процентов. Я сам, венец творения и с эволюционной точки зрения не им, примитивным, чета – уже забыл, когда говорил правду. Легенда, легенда… И вот, перед тем, как сказать правду – истерзался, прикидывая, полезно это для дела или нет. Мы, цивилизованные люди, стараемся говорить только то, что полезно…

А он, вывих эволюции – то, что чувствует.

Дурачок.

Медленно поднимает глаза – на меня.

– Ник, седлай мне жеребца. Гнедого, необрезанного.

– Сбежать хочешь? Так ведь родителей подставишь – и искать будут.

Качает головой.

– Я – к Ча. Поеду к Ча, может, он мне подскажет что-нибудь… я с нашими не могу обсуждать. И боюсь за них. У Старшего и Госпожи Лью… сам знаешь… и Мама… Я сейчас напишу записку, а ты – седлай.

– Ра, – говорю, – я с тобой. Логично же – провожаю Господина, которому среди ночи приспичило. Почему, кстати?

Вздыхает.

– Кошмар приснился… Ник, а почему ты со мной? Не для них объяснение – для меня?

– Потому что ты – в беде, – говорю. – Пиши записку, одевайся. Я седлаю лошадей.

Берет листок из стопки. Кладёт меч на колени, окунает кисть в тушечницу. Снова смотрит на меня.

– Ник, не предавай меня. Пожалуйста.

От жалости бывает больно, чёрт…

Улыбаюсь.

– Конечно, я тебя не предам, Господин. Сейчас приедем к твоему Арамису…

– К кому?

– К Господину Ча. Всё решится. Одевайся скорей.

Кивает и пишет. И я ухожу. Чуть-чуть отлегло от сердца.

Ночь стояла ледяная и прозрачная. Тоненький серпик тающей луны не рассеивал мрака, а звёзды горели далеко и бесполезно – острые стекляшки Небес, драгоценные украшения Тьмы, вышивка на накидке Смерти…

Ра кутался в плащ, подбитый мехом – но холод всё равно пробирал до костей. Ра чувствовал себя одиноким и усталым – страшно усталым и совершенно одиноким. И хотелось видеть только Ар-Неля, но между ними лежала чёрная пустота, скованная холодом, без огоньков – и Ра не был уверен, что найдет дорогу.

Разумнее было бы подождать до утра – но утром его могли бы и не отпустить. От мысли о том, что, возможно, пришлось бы ждать решения собственной судьбы взаперти – как ждут казни пойманные мерзавцы – Ра чувствовал тоскливый ужас.

Письмо Принца – в рукаве. Меч Государева Дома – на поясе. И как это, в сущности, глупо, как низко – всё!

Ник придержал стремя необрезанного гнедого. Сам оседлал смирную каурую лошадку из упряжных… Всё-таки горец безумен, устало подумал Ра. Если узнают, что он рассказал мне о вещах, которые мне знать не полагалось – разрежут на части заживо, а куски закопают в разных местах.

Да, он предан. До смерти. Удивительно.

– Ник, – сказал Ра, когда тронули с места лошадей, – ты – хороший человек. Только мы, наверное, не доедем. Смотри, какая темень…

Ник хмыкнул.

– Я вижу дорогу. Да и знаю – сколько раз ты меня туда с письмами отправлял, Ра… Не беспокойся, будем на месте задолго до рассвета.

– Видишь в темноте?

– Я много чего могу, – Ра померещился смешок. – Мы, горцы, знаешь…

Ра вдруг ударила жуткая и ослепительно яркая мысль. От её вспышки он резко осадил коня:

– Ник, ты меня обманываешь! И всех – ты не горец, ты – демон!

Ник осёкся на миг – и рассмеялся, но смех показался Ра деланным.

– Да что ты! С чего ты взял?

– Ясно! – заторопился Ра. – А, Ник, не думай, я – надгробный камень, я – немая статуя, от меня никто не узнает… но это понятно всем, кто на тебя повнимательнее посмотрит…

– Рожа? – Ник усмехнулся в темноте. – Дай мне повод твоего коня, Ра, так будет быстрее…

– Да нет! – Ра протянул повод и с некоторой оторопью наткнулся на громадную, как лопата, ладонь Ника в перчатке. – Мало ли, какие лица бывают у людей! Нет. Просто… ты видишь в темноте…

– Ну и что?

– Лечишь от смерти колдовством.

– Ах, вот как… так ведь горские травы…

– Твои горские травы уже третий год не кончаются?

– Запас был.

Ра вздохнул.

– Зачем ты сейчас отрицаешь очевидное, Ник? Я же тебе не враг, наоборот! Я вижу – ты всегда в нужном месте, в нужное время, люди так не могут. Если ничего не случается – ты стоишь в стороне и только смотришь, но случись что – ты делаешь чудо. Ты ведь из Обители Теней – не из Обители Цветов и Молний, да?

– Ребёнок ты ещё, Ра…

– Ты со всеми говоришь чуть-чуть свысока, – Ра прорвало, он вспомнил всё – и перечислял любую странную мелочь, бессознательно радуясь возможности не думать о грядущем ужасе. – Ты никого не боишься, совсем, для тебя нет чинов, нет титулов – но и не любишь никого. Ты говорил о своей жене – но ведь у демонов, наверное, не бывает жён, не бывает детей… ты смотришь на человеческое тело, как на пустую чашку… И потом – руки у тебя другие, не как у людей, и лицо другое… Тело ведь тоже другое, да? Ты не то, что человеческие Мужчины, но и не никудышник – просто как камень или как ветер…