Юрий Тупицын - Дальняя дорога

После гибели нескольких поселенцев на Кике проблема надежных контактов с человечеством приобрела для немидов не только познавательный, но и принципиальный, моральный характер. За счет колоссальных энергетических затрат на трассе Земля-Кика ими был создан искусственный пространственный канал. Некоторое время он имел размытую структуру, занимал огромный объем и был дифференцирован на множество канальцев разного сечения. В этот период данный участок пространства был практически непреодолим: и немиды делали все возможное, чтобы оттянуть старт земной экспедиции на Кику. Лишь в самый последний момент канал связи удалось «собрать» воедино, интегрировать и использовать для транспортировки на борт остановленного земного корабля полномочного представителя немидской цивилизации.

Предварительные расчеты показали, что эта ответственнейшая операция исчерпает ранее накопленные энергетические запасы немидов более чем на две трети. В последний момент, в связи с необходимостью «угасания» первой опорной звезды, что достигалось локальной сверткой пространства по лучу зрения, расходы энергии возросли до трех четвертей их наличия. Выяснилось, что оснастки уже не хватит для транспортировки на корабль информационной посылки, основу которой составляли тщательно подобранные инженерно-научные материалы.

Конечно, можно было и вовсе отказаться от посылки, но, к счастью, был найден компромиссный вариант, который энергетически «проходил» даже с некоторым запасом: для передачи посылки решили воспользоваться черной мини-дырой, замыкавшейся на глобуле космопланктона. Теперь космонавтам предстояло поочередно обследовать глобулы до тех пор, покуда информационная посылка немидов не будет найдена.

— Неужели ее нельзя было маркировать? — полюбопытствовал Виктор.

— Она маркированная, — ответил Федор, — но в результате каких-то накладок транспортировки, операция-го сверхсложная, радиус действия маяка резко снизился.

Решено было экипировать две поисковые группы на космокатерах. На одном — Игорь и Ника, на другом — Виктор и Соколов. В задачу групп входила высадка на глобулы и пешее исследование их по зигзагообразному маршруту, осью которого является терминатор глобулы. Глобулы ассоциации были пронумерованы и в соответствии с этим получили названия: первая, вторая, третья и так далее, нечетные номера достались Игорю и Нике, а четные — Виктору и Соколову.

С первых же минут, даже секунд встречи Хельг подметил, что посланец общим выражением лица, манерой двигаться и говорить определенно напоминает Игоря Дюка. Это развеселило Виктора и позволило ему быстро освоиться, да и вообще он был не из тех людей, которые склонны к сомнениям и зряшному самоанализу.

— Честно говоря, — сказал Виктор, разглядывая посланца с тем непосредственным интересом, с каким он рассматривал бы и неизвестный минерал и неведомое дотоле животное, — я не перестаю удивляться тому, что, несмотря на поразительные различия наших миров, мы одинаково мыслим. А стало быть, в разных субвселенных — однотипный разум, разве это не чудо?

Посланец по-дюковски усмехнулся и дипломатично поправил:

— Ну, это не совсем так.

— Почему же не так? Мы же прекрасно понимаем друг друга!

— Конечные результаты нашего мышления действительно однотипны. Иначе и быть не может, иначе мышление пришло бы в противоположность с реальностью и дискредитировало бы себя. Но самые процессы мышления у нас различны. Вы мыслите в плоскостной системе координат, а мы в пространственной.

— Туманно, коллега, — сказал Виктор, поразмыслив.

— Попробую пояснить. У людей мозг, как и компьютеры, ими созданные, работает в двоичном коде, а у немидов — в троичном. Все мысленные образы человек строит из двух элементарных кирпичиков, а немид — из трех.

— Стало быть, ваш мозг лучше, многограннее? Я правильно понял вас?

Посланец, очевидно, уловил нотки обиды и некоторой надменности в словах Хельга.

— Нет, неправильно. Так ставить вопрос попросту нельзя. У вашей системы мышления — свои преимущества, у нашей — свои; и у той и у другой есть собственные, специфичные недостатки. Разве правомерно решать, что вкуснее — томат или огурец, яблоко или груша? Арбуз или дыня?

Виктор белозубо рассмеялся.

— Но мозг — не огурец и не груша!

— Верно, мозг — это логическое устройство. Он может иметь разное быстродействие. Человеческий мозг, в принципе, работает быстрее немидского. Образно говоря, у землян — разум-спринтер, а у немидов — разум-стайер. Человеку легче стать высококлассным узким специалистом, немиду — универсальным инженером или ученым. Картина мира, которую рисует мозг немидов, создается заметно медленнее, но она полнее, точнее человеческих представлений о тех же самых реальностях. Мировоззрение человека и человечества в целом — карандашный рисунок, акварель, живопись. Мировоззрение немидов — барельеф и даже объемная структура.

— А конкретнее?

— Например, немиды хорошо представляют себе пространство четырех измерений. Между тем для человека четырехмерные фигуры — всего лишь математические абстракции. Людям дано вторгаться в этот мир лишь косвенно, путем оценки математических выводов, его натуральное воображение тут бессильно.

— А вы, стало быть, можете зримо представить себе четырехмерный шар или конус? — с любопытством уточнил Виктор.

— Разумеется, — не без гордости ответил посланец.

— Завидую!

— А я завидую вашей способности почти мгновенно оценить сложную ситуацию и принять верное решение.

Они посмеялись, с явной симпатией поглядывая друг на друга. Посланец сказал, что мягкость и скульптурность немидского мышления сказались и на самом характере их истории. Начиная с самых ранних этапов развития их цивилизации вражда, войны, драки играли в сообществах немидов гораздо меньшую роль, чем на Земле. Обычно торжествовало здравомыслие, желание и умение понять друг друга, а стало быть, и пойти на взаимные уступки. Из-за этого немидская история протекала, если применить к ней человеческие мерки, замедленно, даже вяло, но зато она была куда менее жестокой и кровавой. Если человеческую историю можно сравнить с горной речкой, которая то мчится, стиснутая скалами ущелья, то срывается в неизвестность многометровыми водопадами, то история немидов — это полноводная равнинная река, если она и разливается, то всего лишь раз в году.

Человечество привлекло немидов не схожестью, а отличиями и даже несопоставимостью. Не так-то просто оценить свои собственные достоинства и недостатки и уверенно провести грань между ними. Инерция эволюции способствует переразвитию некоторых общественных благ, иногда из стимуляторов прогресса они становятся его скрытыми, тайными тормозами. И порою достижения превращаются в изъяны, в своеобразных троянских коней цивилизации, из которых в самый неподходящий момент могут вырваться злые силы и затормозить процесс, а то и отбросить общество вспять. Привыкают и к собственным достоинствам, начинают относиться к ним без должной бережливости и внимания, случается, что эти достоинства начинают угасать, трансформироваться, приобретая иные, далеко не очевидные в перспективе свойства. Внутреннему наблюдателю, лишенному сторонних контактов и материалов для сравнения, привычный мир являет собой картину, освещенную ровным рассеянным светом. При таком свете трудно разглядеть мелкую социальную структуру: бугорки и впадины, морщины и трещины общественной жизни. Все меняется при встрече двух разных цивилизаций! Чуждые миры словно освещают друг друга резким боковым светом. Длинные тени, бегущие от малейших неровностей, позволяют обнаружить все дотоле тайное и скрытое: и зло, и благо.