Оксана Обухова - Циклопы. Тетралогия

Журбин сомкнул веки.

От Миранды Сенька знал, что телепата крайне непросто "выковырять" из родного тела. И чем мощнее врожденные ментальные способности личности, тем труднее это сделать – сложность задачи возрастает в геометрической прогрессии. И учитывая, что Сеня телепат незаурядный, Извекову придется шибко расстараться. (Если в этом времени в принципе возможно создать устройство для извлечения телепата из его же собственного тела и переброса в носителя не обладающего телепатическими данными?)

Но так же Сенька знал, что Извеков много лет работал в специализированном центре на Окинаве, где тестировал носителей для людей, признанных архиважными личностями цивилизации. Этим людям подбирали новые тела, продлевая существование интеллекта. Тела выбирались из жизнеспособных, но психически несостоятельных индивидов. Среди них встречались и патологически опасные субъекты, Извеков много лет освобождал тела психопатов и паталогических уродов под новое владение. Он был знаком с методиками высвобождения и подавления. Он был искусен, добивался лучших результатов, как в любом деле за которое брался.

…Извеков в теле мамы отошел к окну. Набрал на мобильном телефоне вызов:

– Серафима. Отбой тревоги. Но от компьютера не отходи, наушники не снимай. Я отдохну минуток двадцать и начну работать. Валере не звони, для них приказ прежний: стрелять в каждого, кто появится из дома.

Давая пленнику десять минут на размышление, Платон не великодушие проявил, а дал себе возможность восстановить силы после нескольких последовательных телепортаций.

Арсений чувствовал себя бревном, внутри которого, в крохотном тоннеле ползает невидимый белесый червячок души. Душа – если угодно, интеллект, – была подвижной. Она вращалась в теснине оков одеревеневшего тела, утыкалась в стены и искала выход… Мерзопакостное ощущение беспомощности! Мурашечное, тошнотворное, немое. Лишившись телепатических возможностей, Журбин почувствовал себя голым обтесанным бревном – лишенная защитной коры древесина стыла, мерзла. К а м е н е л а.

По комнате ходила мама. Распахивала шторы на окнах.

Кошмар.

Миранда предупреждала, что мама может нанести удар, Арсений… Арсений головой-то поверил. Душа метнула тело к маме!

Забыть. Расслабиться. Не думать. Не паниковать. Мама ни в чем не виновата.

Журбин изгнал из головы гнетущие мысли. Постарался повращать глазными яблоками, глянул на окно…Увидел, как по внешнему подоконнику, выходящему на палисадник, крадется полосатый кот.

Жюли! Пришла! Кот смотрел в окно, но не Сеньку. Он пристально приглядывал за женщиной, что уже расправила шторы и уселась в кресло и теперь отдыхает с полуприкрытыми глазами. Готовится к решительной схватке за обладание носителем.

Мама поменяла положение, двинулась и кот исчез!

Мама… Мама…

Миранда. Сейчас Арсению нужны спасительные воспоминания о наставнице. Она многому не успела (или не захотела?) научить Арсения, но тем не менее разъяснила ему главное: "Мозг, Журбин, легко настраивается на незнакомую работу по ассоциациям. Если ты столкнулся с чем-то в первый раз и не знаешь, как бороться, вытаскивай из памяти подобие. Делай схватку внутренне видимой, материальной! Если огрызаешься, то представляй, что состоишь сплошь из зубов – кусайся! Хочешь выпутаться – делайся ножницами или бритвой! В теле нетелепата я не могу устроить для тебя тренинг по противоборству, поэтому всегда отталкивайся от чего-то хорошо знакомого, ассоциативного!"

Сенька перестал думать о себе как о червивом бревне. Представил себя живым, могучим деревом, из ствола которого на глазах вырастают ветки-руки… Как ветви эти чуть колышет ветер…, заставляет их потряхиваться, оживать… Корни под землей бурлят! Наполняются живительной силой ноги…

По оконному стеклу чуть слышно ударил кошачий коготь и отвлек Арсения. Телепат открыл глаза: Василий-Жюли мягко прижимал лапу к стеклу, придерживался некоего ритма и выжидательно, пристально глядел на неподвижного Журбина. Лапа, пульсируя, расплющиваясь, выписывала одно и то же предложение на азбуке Морзе!

"Я иду к Тамаре, я уду к Тамаре", – прописывала по окну кошачья лапа.

Глаза Арсения расширились, но помертвелые губы были не способны даже на немую артикуляцию. Сеньке хотелось крикнуть:"Не ходи!!! Попробуй лучше с Примаком, он полностью свободен!!" Но ничего не получилось. Василий-Жюли бросил Журбину долгий взгляд и спрыгнула на землю. В безвыходной для друзей ситуации французская ученая приняла отважное решение: не обладая ментальными способностями Жюли решилась на эксперимент – собралась попробовать взять под контроль носителя-человека!

Что из этого выйдет не предугадать. Француженка не была телепатом, подавляя человеческим превосходством, она могла управлять носителями из животного мира, но получится ли у Жюли взять под контроль человека, чей рассудок не активен – с п и т?.. Покажет лишь эксперимент. Профессор решила рискнуть, ее друзьям – в пещере и в деревне – грозила гибель.

К сожалению, к дому шаманки Василий-Жюли подбежал слишком поздно, когда потерявшего сознание Примака уже отволокли в сторонку. Жюли не поняла, что произошло, Арсений не успел ей сообщить…, а попросту сказать – забыл(!)предупредить француженку, что рядом с домом валяется свободный человек – переселяйся в него как в пустой сосуд и владей! Журбин был слишком сосредоточен на предстоящей встрече с бывшим мучителем, он сбросил со счетов француженку: Жюли не обладала смертоносными диверсионными навыками, не имела телепатических возможностей, не представляла интереса как боевая единица. Она была – котом.

Полосатый котик пробирался к баньке. На крыше бани снова лежал снайпер, держал под прицелом дверь и окна дома шаманки, готовился стрелять по любому человеку, что покажется на улице.

Стрелял таежный охотник, без сомнения, прекрасно. Белкам и куницам шкур не портил.

Василий-Жюли старался не смотреть на торчащее с крыши дуло карабина: страх человека способен разбалансировать реакции зверя. Кот легкой тенью скользил в траве, разросшейся вдоль штакетника, ограждающего картофельные грядки. Француженка боялась засветиться, привлечь внимание стрелка к обмотанной изолентой странной штуковине на кошачьем ошейнике. Василий-Жюли обогнул баню по полю и с тыла подкрался к раскрытой настежь двери…

– Не балуй, Димка! – раздался из предбанника тихий и предупредительный мужской рык. – Фаина за девку с тебя семь шкур спустит!

– И чо? – хмыкнул собеседник. – Девка, типа, бабушке пожалуется, да?.. Не, Санька, она у нас молчаливая, смирная…, глянь, какая спелая…

– Убери лапы, я сказал! – вновь прикрикнул Санька. – Нашел время для баловства!