Марзия, Габдулганиева - Нф-100: Врата Миров

Солнце Моё! Знаешь ли ты, что жду и люблю только тебя. Но ты всегда умудрялся разминуться со мной, в каком бы времени и пространстве мы не находились. Помнишь ли знойные пески пустыни, когда изнемогая от пекла раскаленного песка и безжалостно обжигающего светила, ты увидел прекрасный образ с прохладными потоками вожделенной воды и зовущестью гостеприимства, когда тебе подали пиалу душистого чая и разломили лепешку с пылу-жару? Ты знал, ты знал, что вблизи на сотни миль нет жилья, а мираж - всего лишь обманчивая надежда твоего обострившегося сознания, и мужественно приготовился умирать, окрыленный одной - единственной мыслью: хотелось еще раз вдохнуть глоток ночной прохлады, забыться последним сном под звездами, которые своим свечением жгут душу посильнее нашего близкого Солнца.

Аромат свежей лепешки, сдобренной зернами тмина, щекотал обоняние, забиваясь все глубже в подсознание и тревожа забытыми воспоминаниями о маленькой пекарне в сутолоке древнего восточного города. Пекло дневного ада сменило тепло запеченного на огне пресного теста и ожидание этого вкуса. Захотелось выпить горячего зеленого чая из пиалы, и, повернувшись набок, путник с удивлением заметил, что лежит в углу постоялого двора, подальше от назойливых глаз, заботливо отделенный от других посетителей стопкой изношенных ватных одеял. Пиала с недопитым остывшим чаем стояла перед ним.

- Какое неуважение к хозяевам! Разлегся тут, как барин, - подумал про себя.

Ты приподнялся, опираясь на локти, чтобы допить капли драгоценной влаги, но тут же неслышно возле тебя возникла фигура девушки (женщины, старухи?) - под покрывалом не угадать. Верилось, что сама идея женственности грациозно взывала открыть ее предназначение.

- Лежите, уважаемый, лежите, вам нельзя вставать.

- Что со мной?

- Караванщики ночью подобрали вас, ползущего по барханам. Верблюд споткнулся.

- Где я?

- В нужном месте!

- Не припомню такого.

- Оно открывается только избранным и чистым душой.

***

С балкона гостиницы далеко на горизонте виднелась гряда заснеженных гор. Асфальтовая дорожка вдоль здания спускалась вниз, к прозрачному озеру, которое просвечивало сквозь высокие пирамидальные тополя узкой бирюзовой полоской. Двое на балконе, - мужчина и женщина, - тихо переговаривались. Их возраст был скрыт досужему взгляду, но жесты и короткие пронзительные переплетения взглядов, то искрящиеся невысказанностью, то долгие, теплые и согревающие, объявляли жизни, что они говорят о сокровенном. Мужчина сидел в кресле - качалке, откинувшись на спину, чуть приподняв голову под лучами восходящего солнца и в блаженной истоме полуприкрыв веки. Женщина, опершись на перила, стояла спиной к солнцу - лицом к мужчине. Она вела разговор, словно старалась выплеснуть все слова, накопившиеся за долгие годы. Изредка она переводила взгляд на горы, заслоняла козырьком ладони солнце и замолкала. В эти моменты мужчина останавливал покачивание кресла и, нескрываемо напоен рвущейся вовне любовью, нежно смотрел на женщину. Но за мгновение до того, как она поворачивалась к нему лицом, он возвращался в безразличность.

Тхурайя, а это была она, могла и не поворачиваться, ведь она каждой клеточкой знала и чувствовала любое движение Ждущего. Единственное, что ей было позволено, видеть его сейчас рядом и здесь до того момента, когда они оба, выполнившие свое предназначение, должны были уйти в другие миры, обрести другую, СВЕТОНОСНУЮ СУЩНОСТЬ, которая выше обычных представлений о пространстве и времени. Силой взаимной любви они каждый раз в минуты планетарной опасности оказывались вместе там, где требовались их умение, знание и необычайные способности, недоступные большинству людей.

- Мне надо знать, как тебя зовут, - продолжала она. - Скажи мне свое имя!

- Значит, мы видели сон, который нам не снился?

- Я была твоим сном, а ты снился мне.

- Почему ты привиделась кошкой?

- Мышей боюсь.

Раскатистый хохот собеседника, казалось, обидел женщину, но через секунду она сама присоединилась и засмеялась бубенчиковым смехом: тилинь-тилинь.

- Какое послание у тебя? - сказала она, отсмеявшись.

- Оно короткое - передай, что я люблю Тхурайю.

- Молчать столько веков!

- А разве у нас была возможность быть вместе?

Вздох сожаления Тхурайи был ему ответом. Как два полюса, существующие вместе, но на далеком расстоянии друг от друга, они уравновешивали и удерживали от ненужных всплесков энергию планеты так, чтобы она не самоуничтожилась от неразумного поведения людей. Казалось, вот он - золотой век, почти близко, все на Земле пришли к согласию. Государства перестали скалиться друг на друга, безвозмездной мощности солнца и новых источников тепла хватало всем, но началось вторжение "серых", и вновь заступили на вахту хранители Земли, Мужчина и Женщина, любящие друг друга. Когда существует бескорыстная любовь и преданность, доброе и нерасточительное отношение к окружающему миру, тогда и пространство вокруг насыщается добрыми мыслями, которые затем воплощаются в скромные, добрые дела.

Присутствие хотя бы одного здравого человека в округе может спасти жителей этого края от бед, несчастий и ущербных потрясений, а уж сообщество таких людей ненавязчиво приводит миропорядок к исконным истинам. Надо учиться откровению, что мысль материальна.

Ждущий хотел сказать это Тхурайе, но понимал, что утешение слишком глубоко и невыразимо. Вслух же промолвил,

- Ты хотела детей?

- Да, девочку и мальчика.

- Но они у тебя есть. Это Дина и Саша.

- Это мои духовные дети. Я отдала им частичку себя, своих способностей. Дина стала такой, какой я хотела быть. Она рисует - воплощает свои Мысли. Она добрая и справедливая. Она умеет перешагивать с одной звезды на другую, - лицо Тхурайи засветилось внутренним светом.

- Вспомни, как ты, пользуясь ее способностями к телепатии, исподволь передавала ей свои знания о цвете и силе Радуги! Это твоя дочь.

- А Саша?

- Это мой ученик. Саша постиг гармонию чисел, он математик и музыкант. Для него нет тайны в том, что любая гармония это математическое сочетание, он постиг тайну числа семь.

- Но эта тайна звенит со времен Пифагора!

- Известна, не значит осмыслена. Надо понять и уметь управлять тайнами. Это дано не всякому.

- Да, ... Из семи цветов - красного, оранжевого, желтого, зеленого, голубого, синего, фиолетового - состоит основная палитра красок, семь тонов (нот) составляют музыкальный ряд и найти взаимосвязь между ними и тайной существования жизни на Земле пытались многие и многие. Те, кто постиг, те и есть новые люди, живущие в гармонии и любви.

- Настоящая любовь не требует отклика. Она гармонична и прекрасна, как цветок, раскрывающий бутон навстречу солнечным лучам. Она звучит красивыми мелодиями в душе человека и настраивает его на созидание, она насыщает потоком живущих силой творчества. И те, кто соприкоснулся с настоящей любовью, замечают это и сами становятся лучше. Так в ответ на весеннее солнце, на растущий солнечный день начинают прорастать зерна, брошенные в теплую пашню. Кому дано, тот должен отдавать.