Ольга Моисеева - Нф-100: Заповедник возможностей

- Кать, у нас на фирме киберпереводчик есть?

- Есть.

- А с китайского он переводит?

- Ну, должен, раз универсал.

- Ух ты, здорово! И как это наш Марек на универсала раскошелился?

- Да ты не радуйся так, раньше времени! Ты что, думаешь, это японский "ЮСАй-инт", что ли? Ха-ха! Это наш "УКП", причём самый простенький.

- Ну, мне лишь бы суть передал и ладно, на литературные изыски и правильную интонацию не претендую.

- Да уж какие там изыски с интонацией! - засмеялась Катя. - Счастье, если падежи правильно поставит.

- Не важно, мне главное словарный запас.

- Ну, тогда заходи в приёмную, он у меня на табле.

- Спасибо, Катюша, уже иду! - Денис нажал отбой и встал. - Что ж, дорогой Ли, настало время поболтать без "си-то", - бормотал он себе под нос, шагая по коридору.

Таблетка УКП в юнифоне заметно оживила беседу: первым делом выяснилось, что Ли - никакой не простой батрак, как думал Денис, а самый настоящий специалист по инопланетным формам жизни. Узнав, что можно перейти на родной язык, китаец стал болтать без умолку, выдавая самую разнообразную информацию: о себе, своей семье, как любит животных и выучился на ксенобиолога, а когда работы в Китае не нашлось, поехал в Россию, где общался со "сладким сотрудником" миграционной службы, а потом "насладился", когда устроился на работу в ксенопарк к Сагонину - "крепкому молодцу". Денис решил дать Ли хоть чуть-чуть выговориться и несколько минут просто слушал, как УКП, временами путая падежи и употребляя жутковато двусмысленные выражения, переводит его трёп противно высоким женским голосом с интонацией базарной бабки. Мужского варианта голоса УКП не имел.

Когда Ли перешёл на описание своей комнаты, Денис решил, что уже достаточно расположил китайца к себе, и, направив разговор в сугубо деловое русло, в итоге выяснил следующее.

Сагонин предупредил Ли дней за десять до появления паривчика, и всё это время китаец готовил вольер, заказывал овощи, фрукты и другую растительную пищу, подбирал материал для имитации привычной чуждарю окружающей среды, в общем всячески старался всё учесть и ничего не забыть. Однако прибывший паривчик не оценил его усилий и поразил китайца тем, что сразу забился глубоко под корягу, вместо того, чтобы залезть на неё и устроиться в очень удобно расположенной развилке. Это был словно какой-то новый, ранее незнакомый учёному миру подвид, со своими особенностями экстерьера и предпочтениями, одним из которых оказалось желание оставаться на полу, из-за чего и пришлось, в конце концов, постелить ему псевдосолому. С едой тоже обнаружилась странность: чуждарь ел не лёжа, как паривчик, а сидя, как земная обезьяна, и в гораздо больших количествах, чем положено, воды тоже пил слишком много. Такое было впечатление, что он съел бы и мясо, и рыбу, стоит только предложить. Но Ли ничего такого не предлагал, тут же заверил китаец, испугавшись, что Денис подумает нехорошее. Паривчику давалось всё строго по науке, так что заболеть, а уж тем более умереть из-за питания чуждарь не мог! Скорее всего, предположил Ли, паривчик был болен ещё до прибытия в ксенопарк, что и объясняет его неправильное поведение.

Именно поэтому Денис сейчас и сидел в ветеринарной клинике, где в отделении для инопланетных животных работал Олег Рудольфович Мыскинский - ксеновет, давший справку, что паривчик абсолютно здоров. Денис позвонил ему ещё вчера, сразу после беседы с китайцем, но был уже вечер, и дежурная медсестра ответила, что врач придёт только завтра.

Мыскинский отчего-то запаздывал, и Денису пришлось сидеть с полчаса в холле, но ожидание в мягком кресле оказалось приятным. Несмотря на небольшой размер помещения, как, впрочем, и всего отделения ксеноветеринарии, здесь было на что посмотреть. В стенных нишах располагались искусно подсвеченные террариумы и аквариумы с инопланетными сухопутными и водоплавающими животными приятного вида и красивой окраски, между нишами из подвесных кашпо вниз спускались плети земных вьюнов, а в углу притулился крохотный водопадик с прозрачными струйками воды и пёстрой галькой, такой чистой и круглой, что казалась искусственной. Денис встал с кресла, подошёл поближе и взял один камушек - на ощупь и по весу он был как настоящий.

- Здесь всё натуральное! - раздался сзади голос. - Я целую тонну перерыл, подбирая их по размеру и цвету. Красиво, правда?

Денис обернулся и увидел парня лет тридцати пяти, в свитере с нарочито растянутым воротником и узких шерстяных брюках с обвислыми по последней моде коленями.

- Великолепно, - согласился Денис. - Здесь вообще всё оформлено с большим вкусом, мне нравится!

- Я рад! - ответил парень и опустился на соседнее кресло с таким нарочитым изяществом, что Денис сразу заподозрил его в нестандартной сексуальной ориентации, что, в общем-то, не было редкостью среди стилистов и дизайнеров.

А этот модник был ещё и неонатуралом в последней степени: серебрящиеся сединой виски, якобы кариес на передних зубах и бугрящийся грибком ноготь большого пальца левой руки - тюнинг для настоящих фанатов, жутко дорогостоящий и, по мнению Дениса, весьма бестолковый. Ну, в самом деле, зачем тратить деньги на воспроизведение давно побеждённых болезней, если и дураку понятно, что они не настоящие? Где ваша логика-то, господа отчаянные любители всего натурального?

А вот брюки у этого неоната, похоже, действительно чистошерстяные, страшно даже подумать, сколько стоят, видать хорошо дизайнеры зарабатывают, если могут себе позволить такую одежду...

- И раз вам этот интерьер так по душе, - продолжил меж тем парень, удобно расположившись в кресле, - предлагаю прямо здесь и побеседовать. Вы ведь господин Кулаков из страховой компании?

- Верно, - подтвердил Денис. - А вы...

- Мыскинский Олег Рудольфович, - парень снова улыбнулся, сверкнув "кариесом", и, привстав, протянул руку. - Можно просто Олег.

- Денис.

Они пожали друг другу руки.

- Что ж, Денис, очень приятно.

"Изумруды" на стилизованном под деревянную диадему юнифоне Мыскинского то и дело вспыхивали зелёным светом, сигнализируя о вызовах, но хозяин не отвечал, невозмутимо продолжая беседу: - Так о чём вы хотите со мной поговорить?

- О справке, которую вы дали владельцу примата Паривчикова господину Сагонину.

- Справку о чём? - спокойно поинтересовался Мыскинский.

"Специально время тянет, или действительно не помнит?" - подумал Денис, а вслух уточнил:

- О состоянии здоровья примата.

- И что? - рассматривая свой "поражённый грибком" ноготь, спросил ксеновет. - Это моя работа.

- А то, что животное умерло спустя всего неделю после того, как вы дали справку о том, что оно абсолютно здорово.

- Серьёзно? - брови Мыскинского взметнулись вверх. - Примат Паривчикова умер?