Владислав Чупрасов - Нф-100: Шутки Георга Дебича

- Там такое... - внушительно начал Персон, хотя Карл, кажется, и так уже увидел кровь на своих брюках. - Такое...

- Ну? - Карл нахмурил брови, чего за ним никогда не водилось, и Персон поспешно выпалил самую главную новость, которую хотел ему сообщить:

- Там кровь, там, это потому что Седрик напал на Ванессу!

У Карла отвисла челюсть. Он опустился на свою кровать, потом привстал, взял с пола брошенное кем-то одеяло, свернул его и положил себе на колени, пряча руки в образовавшемся коконе. Некоторое время он тупо смотрел в пол, пытаясь переварить услышанное.

И все-таки не смог, поднял голову и повторил с каким-то жалобным выражением на лице:

- Извини, что?

- Ну как, что! - Персон плюхнулся на кровать рядом с Карлом и пояснил. - Стою я, значит, в туалете. И не смотри так - это важно! Стою я, значит, и тут бачок пиликает. Ну помнишь, как он раньше делал? Данные все выдал, послал меня в медпункт вместе с моими анализами. Да-да, я не шучу. И свет включился. Весь, а еще я слышал, как воздуховоды заработали. И тут же снова перестали. Ну вот я вышел в коридор, а там Хампус на полу, без сознания! Прикинь? Ну я его потряс, он вроде как оклемался, спрашивает меня: "Как она?". А я и не знаю, кто эта она и что с ней. А потом он как рванул куда-то... прибегает, а там посреди коридора знаешь что? Кровь! Во, как у тебя на ногах. В смысле, это она и есть...

Персон смутился, сбился с мысли, почесал щеку, на которой пробивались редкие темные волоски, и продолжил.

- В общем, а в крови лежит Ванесса, прямо на полу.

- Живая? - хрипло спросил Карл.

- Ну так-то да, тогда точно была еще живая. Ну, в общем, Хампус ее унес в коридор, а мне сказал... нет, ничего не сказал. Сказал только, что это на нее Седрик напал. Но кровь надо все-таки вытереть. Поможешь?

Карл запустил пальцы в волосы и что-то невнятно пробормотал. Что-то в том духе, что он-то поможет, но что это за нецензурная ерунда здесь происходит?

- А где Седрик?

Персон удивленно вылупился:

- Н-не знаю... Но я его не видел.

- Я не хотел бы вмешиваться не в свое дело, - вкрадчиво заметил Гарж, - но вашему пилоту, кажется, требуется психотерапия.

- Это тебе сейчас травматологическая капсула понадобится, - огрызнулся Ружевич.

- Вот да, примерно об этом я и говорю, - хмыкнул Гарж и вернулся к тому, чем занимался до - к возвращению в сознание Троя. Психолог, придавленный механиком, был скорее ошарашен, чем действительно сильно пострадал, поэтому смог встать и по стеночке поплестись к своему капитану.

Трой тоже не так уж сильно пострадал. Он с трудом разлепил один глаз, затем другой, мутно уставился на Гаржа. Тот придержал его за локоть, помог подняться.

- Как, жив?

- Не очень, - механик помотал головой, после чего снова уставился на Гаржа. Но голову откручивать не кинулся, что говорило о плачевном состоянии всего.

- Ладно, не будем мешать большим и сильным дядям мериться тем, чем они обычно меряются, и пойдем с тобой в медотсек. Мало ли, вдруг у тебя сотрясение... - подумав немного, Гарж все же не удержался. - Хотя о чем это я? Что там сотрясать.

- Пш-шел ты в черную дыру, - недовольно прохрипел Трой и первым потопал к санитарному отсеку. Их никто не останавливал, не звал - в коридоре вяло шевелились встающие, да капитаны переругивались между собой. И на обоих орал очень недовольный случившимся пилот.

О том, что Май умеет так орать, не только его экипаж, но и он сам узнал только сейчас. О том, что пилоту, оставшемуся без родного корабля, хреново, должны были узнать все. Оба Донни вылупились на него так, будто бы видели в первый раз в жизни, а он сам при этом имел как минимум три головы. Капитан Волк загадочно улыбался, поглядывая по сторонам.

Капитан полиции постарался взять дело в свои руки:

- Ружевич, сходи до медотсека, а? Подожди меня там, я переговорю с... переговорю, в общем, и приду. Мы пошли.

Но пилота первого класса сбить с пути было очень и очень сложно.

- Нет, капитан, - разочарованно и зло прошипел он, вцепляясь в предплечье Донни. Старший лейтенант поспешно ухватился за протянутую руку, пытаясь оторвать распсиховавшегося Мая от своего брата.

- Вы никуда не пошли. Я хочу, чтобы вы сделали так, чтобы наш корабль вернулся. Немедленно. Прямо сейчас. Или мы будем прощаться, потому что я отправляюсь следом за ним.

Ружевичу было плохо, мерзко и тошно. Не потому что все это случилось, а потому что он понимал: все уже случилось настолько точно, что это никакими приказами не исправишь.

И вот это-то и плохо.

- Послушай сюда, лейтенант, - вдруг зло и серьезно прошипел капитан Донни. - Закрой рот и не смей со мной спорить. Гребаное корыто пошло ко дну, и ты оправляешься вместе с ним. Когда мы вернемся на станцию, попрощаешься со своими лейтенантскими нашивками и первым классом. Бабьи истерики в экстренной ситуации мне здесь на хрен не упали.

На этом разговор был окончен. Уходя следом за полицейскими, Волк панибратски похлопал его по плечу.

- Держись, парень. Сходи до Гаржа, пусть он тебе что-нибудь вколет.

- Да пошел ты, - огрызнулся Ружевич, отмахиваясь.

Пожав плечами, капитан контрабандистов ушел, напоследок всем своим наказав полицейских любить и не обижать. Да кем тут обижать вообще?

Всего один... а, вот и второй, из тех, кто действительно в состоянии оказать качественное сопротивление. Ну, еще девка и мальчишка, но их в расчет можно не брать. Быстро переключающийся мозг Мая пытался работать и не думать о потере корабля. О корабле можно поубиваться потом.

Слова Донни на удивление быстро поставило все на свои места.

Никки Райт сосредоточенно, не обращая ни на кого внимания, поправляла комбинезон. Рядовые сидели на полу и о чем-то тихо говорили, решив, что если капитана поблизости нет, то можно и не ставать. Сбоку осторожно подбирался Филлипс, видимо, в надежде оказать какую-то там медицинскую помощь.

Трэвиса не было, как и медика, к которому капитаны его упорно посылали. Да и вообще контрабандисты довольно быстро куда-то делись, как будто вовсе и не были арестованы (хотя, по факту, конечно, уже и не были, вряд ли они добровольно поведут корабль на станцию). Только двое - тот, что первым заговорил с капитаном после взрыва - и еще один.

У Мая во второй раз за день перехватило дыхание. Стряхнув с себя озабоченного его психическим состоянием Филлипса, Ружевич пошел вперед, прорычав:

- Отвали.

Психолог отваливать не собирался и шел следом, видимо, надеясь, когда пилот устанет, загнать его таки в медотсек.

Ситуация накалилась до предела. То есть, Маю казалось, что все стало очень плохо еще тогда, когда "Ниньё" схлопнулась, но нет, конкретно в данный момент все стало куда хуже.

- Май, можно... - заикнулся было Артур.