Михаил Успенский - Змеиное молоко

- Только к господину старшему мажордому... виноват, вице-премьеру, тебя все равно не пропустят, - предупредил канцелярист. - Он и так ночей не спит, почернел весь...

Герцог подумал, что "старший мажордом" по-алайски звучит вполне грамотно, а по-русски тавтология получается.

Размахивая с таким трудом полученным пропуском, герцог шагал вдоль неимоверно длинного коридора, выкрашенного в унылый зеленый цвет. Его обгоняли и мчались навстречу ему на велосипедах многочисленные курьеры и посыльные, но все равно было понятно, что ни одно донесение, ни один приказ не поступят по месту назначения в срок. Возле всех дверей стояли часовые, стараясь соблюдать какое-то отвратительное подобие строевой выправки.

"Однако, я опаздываю" - подумал полковник Гигон, взглянув на вмурованные в стену часы, но сразу понял, что часы остановились - и надолго.

У нужной ему двери стоял тощий мальчонка. На нем как на вешалке болтался парадный мундир старшего бронемастера со споротыми нашивками, а вместо автомата поперек груди висела дедовская винтовка.

- Как стоишь? - рявкнул герцог. - Кто так службу несет? Ты конюшню охраняешь или слугу народа?

Конюшни у герцогов Алайских охранялись не в пример лучше.

- Виноват, - сказал часовой и попробовал подтянуться. - Виноват, господин... э-э-э... - он безуспешно пытался определить чин и звание стриженного парня в каком-то подозрительном халате.

- Командир медицинского отряда Угог, - подсказал герцог, сильно повысив себя в чине. - Ступай и доложи - по делу, не могущему иметь отлагательств. Специальный доклад департамента народного здоровья при подкомитете тотальной вакцинации...

Он подумал, что во времена смут и потрясений хорошо подвешенный язык значит куда больше, чем самый изобильный печатями документ. Мальчонка открыл дверь и вошел, но почти тут же вылетел под настоятельным воздействием пинка, а в двери показался очень важный и очень довольный собой господин в хорошем костюме и с явной военной выправкой. Господин очень старался выглядеть старше своих лет.

- Что это за скотина тут смеет... - начал он и осекся. Герцог внимательно глядел ему в лицо и холодел.

- Гаг? - шепотом спросил господин.

Герцог кивнул.

- Тебя же убили, - так же шепотом сказал господин.

- А ты меня хоронил? - ухмыльнулся герцог. От сердца отлегло. Нарвался он не на внимательного придворного, а на Бойцового Кота, сослуживца Гага, наверняка, судя по ряшке, капрала.

- Хорошо устроился, капрал, - сказал он. - Непыльно устроился... Референт, небось?

Капрал-референт втянул его в прихожую.

- Вот как кликну часовых... - неуверенно сказал капрал. - Ты разве не знаешь, что Бойцовые Коты теперь вне закона?

- Кликни, отчего не кликнуть, - сказал герцог. - Эть, змеиное молоко! Я, значит, Бойцовый Кот, а ты у нас, значит, Порхающая Принцесса.

- За меня поручились, - сказал капрал-референт. - Я чист перед народом...

- Это ты-то чист? А кто крестьян-дезертиров в Буром Логу...

- Тише! - прошипел референт. - Молчи, брат-храбрец. Я тебя не видел, ты меня не видел...

- Нет уж, - сказал герцог, закипая гневом Гага. - Это я чист которую неделю искупаю вину перед народом в санитарной службе, людей спасаю, змеиное молоко! А ты тут на усиленном пайке отсидеться думаешь? Нет уж, у нас на фронте все пополам было, и здесь должно быть все пополам!

- Все-таки зря тебя не убили, - пожаловался капрал-референт. Сволочь ты, Гаг! Всех ребят убили, и господина старшего наставника Диггу убили, - он неожиданно шмыгнул носом, - а ты все живой!

- Пожалуй, я сяду, - сказал герцог и действительно оседлал стул задом наперед.

- Уходи, всем святым прошу, - заныл капрал-референт. - Меня погубишь, мать погубишь... Я тут подженился еще, квартирку хорошую заняли, раньше там господин управляющий парком жили... Уходи, а работу я тебе найду, хорошую работу, может, даже телохранителем устрою...

- Пожалуй, я и закурю, - герцог достал из кармана халата обрывок газеты и кисет.

- Только не это! - шепотом завопил капрал. - Господин вице-премьер сами не курят и другим не велят, и чтобы в их присутствии... Отцы-драконы! Да у тебя и газетка старорежимная, за ее хранение теперь знаешь что полагается?

- Успокойся, брат-храбрец, - сказал герцог. - Представь, что лежим мы с тобой в окопчике, над нами крысоедовские бомбовозы второй заход делают и сразу успокоишься...

- Да? И, между прочим, крысоедами ругаться теперь тоже запрещено. Крысоеды нынче эти... ну... братский народ Каргона, вот!

- Слушай меня внимательно, дурак, - сказал герцог, но курительные принадлежности все-таки спрятал. - Слушай внимательно. У меня для господина вице-премьера донесение, да такое, что ежели я его не доставлю, не сносить мне головы. И тебе не сносить головы, ежели ты меня до него не допустишь. А если доложишь, то может нам обоим выйти награда и крупное повышение... Вот и соображай.

- Все равно без доклада нельзя, - заныл капрал-референт. - А как я про тебя доложу? Санитаришка пришел, весь в дерьме?

- Скажешь - пришел человек, принес известие от Вольдемара. Запомнил? От Вольдемара, мол, срочное сообщение.

- От Вольдемара... - капрал помотал головой. - Что это за слово такое - вольдемара? Наркота какая-нибудь новая?

- Не твоего ума дело, - сказал полковник Гигон. - Двигай быстрее. А то закурю! - угрожающе добавил он.

Референт скрылся за металлической дверью. Старший мажордом вступил в свою должность сравнительно недавно, по рекомендации предшественника, не имевшего наследников по мужской линии. Видеть молодого герцога Алайского он мог только на портретах, поскольку молодой герцог в то время уже вовсю отрабатывал свою легенду в качестве курсанта школы Бойцовых Котов. А вот Гага он, конечно, запомнил...

- Господин Андрей! - герцог рванулся навстречу вышедшему, даже стул уронил. - Господин Андрей, большая беда! - как бы от волнения он заговорил по-русски.

Вице-премьер в полувоенной форме, высокий, светловолосый и очень похожий на отца, глядел на него с нескрываемым удивлением. Потом все понял, и, схватив за рукав халата, ввел герцога в кабинет.

- Ты с ума сошел, Бойцовый Кот! - сказал он. - Нет, все-таки отец зря с тобой нянчился. Ты что, не знаешь, что должен помалкивать?

- Вовсе я не должен помалкивать, господин Андрей, - с достоинством парировал герцог. - Подписки я вам никакой, между прочим, не давал. И господин Корней говорил, когда меня... э-э... провожал: болтай, мол, чего хочешь, мало ли в войну людей спятило?

- С вами спятишь, - сказал Андрей Яшмаа, сел за свой роскошный стол и обхватил голову руками. - Что у тебя за беда? Нынче у всех беда.

- Господин Андрей, - герцог говорил быстро, захлебываясь - так всегда выглядит убедительнее, - докладываю: вчера с Архипелага прилетел гидроплан. Синекожие восстали, порезали персонал метеостанции. Вот на гидроплане раненых и привезли. А среди них - господин Вольдемар, весь такой, я извиняюсь, черненький... Да что я, господина Вольдемара не помню, как он меня в спортзале швырял? Наши говорят, он туземцев удержать пытался, вот они его и... того. Он очень плох был, повезли мы его в госпиталь, а там не принимают, говорят, почернел уже весь, велели сжечь, не распространять... Ну, чуть не сгребли нас с ним заодно, только я ведь по себе знаю, что ваша медицина мертвого подымет... Я его завез в одно тайное место, он там чуть в себя пришел, узнал меня и велел мне прямо к вам... Какая-то информация у него - вопрос жизни и смерти, говорит.