Александр Абрамов - Серебряный вариант (Романы, повесть)

— На помощь! Полиция!

— Куда лезешь, старик? На кладбище захотел раньше времени? — оттолкнул его детина с куском золотых перил под мышкой, похожим на отрезок железнодорожного рельса.

— Это грабеж! — взвизгнул Харрис и схватился за рельсу.

— Пошел, дурак! — рявкнул рыжий и легонько пнул Харриса в грудь.

Лысый «Пикквик» отлетел на метр и грохнулся на поваленные доски забора. Кто-то наступил ему на пальцы. Он пискнул и замолчал.

— Они раздавят его! — в ужасе закричала Розалия.

— Да погодите вы! — озлился я и, перебежав улицу, выхватил у кого-то из-под ног онемевшего Харриса и, как куль, подтащил его к машине.

— Везите домой, — бросил я шоферу.

Дальнейшая судьба Харриса меня не интересовала. Да и других, пожалуй. Только бородач сказал равнодушно:

— Зря рисковали. Одним хапугой стало бы меньше.

А внимание зрителей было привлечено только что подъехавшей автомашиной, похожей на пожарную, но без шлангов и лестниц, а с короткими и тупыми жерлами, как у пушек на старинных гравюрах.

— Водомет, — сказал кто-то, а бородач заметил с ухмылкой:

— Кажется, начинается последнее действие.

Две мощные водяные струи, как стальные канаты, хлестнули по человеческому муравейнику, облепившему дом. Они ударили сверху и снизу, резанули по фасаду взад и вперед и начали бить в упор по секторам, двигаясь навстречу друг другу. Под ударами воды, сбивавшей с ног, люди падали, подымались, крича и захлебываясь, ползли на четвереньках, пытаясь уйти от водяных смерчей. Одним удалось вынести свою драгоценную добычу, другие растеряли ее под водяными хлыстами, третьи так и остались лежать на покрывших тротуар и часть улицы опрокинутых заборных щитах.

Разметав толпу у дома, водометы ударили по тротуару напротив, хотя там никто никому не мешал. Но водяные струи били без предупреждения и без разбора, словно атакующие стремились убрать всех свидетелей их атаки. Минуту спустя и наша группа была сметена водяным смерчем… Мне показалось, что на меня обрушился водопад. Ничего не видя, зажав нос и рот, чтобы не захлебнуться, опираясь на стену, чтоб не упасть, я кое-как выбрался из зоны водяного обстрела.

Бар был рядом. За столиками уже шумели, обсуждая происшествие. Я не вслушивался. Мокрый насквозь, я взобрался на табурет у стойки и промычал что-то нечленораздельное.

— Там были? — спросил бармен.

— Там, — прохрипел я.

— Я видел. Ужас!

— Ужас, — повторил я. — Чего-нибудь покрепче, Мэтт.

— Вам надо переодеться, сэр. Совсем промокли, сэр.

— Потом, — отмахнулся я. — Шотландского, пожалуйста.

Я пил, пока не согрелся. Потом вернулся домой, благо идти было недолго. Ни участников, ни зрителей спектакля на улице уже не было — только полукольцо солдат на посту возле дома. Он стоял по-прежнему пятиэтажным желтым бруском, но попорченный, как проказой, ямами, вздутиями, рубцами и ссадинами.

— Что с вами, Монти?

Я поднял голову: Сузи.

— Вошла без звонка, Монти. Дверь была открыта.

— Все равно, — сказал я.

Сузи присела возле меня на корточки и захлопотала.

— Не огорчайтесь, Монти. Что сделано, то сделано. Надо думать, что делать дальше.

— Вы видели? — спросил я.

— Я пришла, когда уже убирали раненых.

— Много?

— Несколько человек. Не так уж много, судя по рассказам о том, что творилось. Вы успокойтесь. Все уже кончилось.

— Нет, не все, — сказал я и мысленно воззвал об уничтожении дома со всем, что от него осталось. Пусть будет пустырь, как и раньше.

— Посмотрите в окно, — сказал я.

Сузи взглянула и вскрикнула:

— Это опять вы?

— Я.

Золотой дом исчез со всеми крупицами золотых крошек от стамесок и молотков. Вдоль каменного тротуара тянулся грязный земляной карьер.

— Теперь уже все, — сказал я, — только не знаю, что делать дальше.

— Я говорила с профессором Бруксом, — начала Сузи.

— Ну и что?

— К сожалению, пока ничего. Брукс не хочет вмешиваться. Не верит. Сравнил вас с Адамским.

— Кто это — Адамский?

— Какой-то шарлатан, который писал в американских газетах, что летал в другую галактику на летающем блюдце.

— Докатились, — хмыкнул я.

— Я была и у Каммингса в «Дейли трумпет». Рассказала все, как на исповеди. Он явно заинтересовался, но боится рисковать. Большая сенсация, слишком большая для одной газеты. Нужна, говорит, пресс-конференция. Что-нибудь помасштабнее и с пресс-конференцией можно рискнуть.

— Мне не масштабы нужны, а польза! — запальчиво отрезал я. — Хочется сделать что-нибудь полезное людям. Не хапугам вроде Харриса, а порядочным людям, обиженным жизнью.

Сузи помолчала, потом расцвела. Даже глаза заблестели.

— Я, кажется, придумала.

— Что?

— А если освободить Диаса и Лоретто?

Мигель Диас и Хосе Лоретто были гражданами одной из латиноамериканских республик, где уже около года захватила власть военная клика. Ни того ни другого не за что было ни повесить, ни расстрелять — ни один из них не принадлежал к запрещенным военной диктатурой партиям. Но Диас и Лоретто руководили профессиональным союзом докеров, забастовка которых была явно не в интересах дирижировавших экономикой республики иностранных монополий. Бастующие продержались немногим более месяца, но в конце концов забастовка была сорвана правительственной олигархией, а Диасу и Лоретто предъявили наспех сфабрикованное обвинение в убийстве полицейского офицера, руководившего штурмом забаррикадированного забастовщиками столичного порта в Агиласе. И хотя Мигель и Хосе даже не были в это время в Агиласе, а находились от него за сотню километров, в другом центре забастовки — в порту Альмадене, оба оказались подходящими кандидатами для полицейской расправы. Обоим угрожала смертная казнь, и только полное отсутствие доказательств их виновности вынуждало военную прокуратуру откладывать судебный процесс, не суливший обвиняемым никаких надежд на спасение. Ни возмущение прогрессивной общественности всего мира, ни протесты даже немногих легальных общественных организаций Агиласа не поколебали деспотического решения диктаторов. Диас и Лоретто по-прежнему находились в тюрьме, ожидая суда.

Все это я знал из газет и телевизионных передач именно в таком схематичном изложении языком телеграфных агентств, лаконичных сообщений собкоров, редких кадров фото- и кинохроники. И естественно, что судьба Мигеля Диаса и Хосе Лоретто не могла не волновать любого мало-мальски порядочного человека. Однако неожиданное предложение Сузи, признаться, меня ошеломило. Освободить двух мучеников черной деспотии, конечно, чертовски заманчиво, но как это сделать? Предложить невидимкам поднять их в воздух и перенести, скажем, на Кубу? Абсурд! «Невидимки» способны только изменять структуру окружающих нас материальных форм, создавать мощные силовые поля и передвигаться со скоростью света. Но что будет с человеком в движении на такой скорости? Даже не физику ясно: каюк!