Георгий Мартынов - Звездоплаватели-трилогия(изд. 1960)

Отверстие входа было квадратной формы и имело метра три в поперечнике.

Закончив обход, Белопольский вернулся к машине.

Прошло ещё около часа. Никто не приходил, и это становилось странным и угрожающим. Неужели «черепахи» бросили их умирать здесь?..

Тишина стала казаться зловещей…

— Если нас не перетащат опять в воду, — сказал Белопольский только для того, чтобы прервать гнетущее молчание, — мы сможем пользоваться для дыхания воздухом Венеры через противогазы. Это сэкономит нам запас кислорода. Тогда его хватит дней на пять, шесть. Но у нас нет никаких продуктов, кроме аварийного запаса, а он очень невелик. Всё же я предлагаю подкрепить силы.

— Пожалуй, это не лишнее, — согласился Баландин.

Но только они успели достать свой «НЗ», как услышали какой-то звук, точно глухое топанье огромных ног.

Белопольский поспешно запер дверцу машины.

Они увидели, как у входа появилась уродливая голова «черепахи». Потом появилось и её огромное тело. Зверь ступил на пол.

В «руках» он нёс какой-то длинный и узкий предмет. В розовом сумраке «комнаты» люди не могли рассмотреть, что это такое. «Черепаха» поставила свою ношу и исчезла.

Не веря глазам, Белопольский и Баландин узнали в этом предмете человека, одетого в противогазовый костюм.

Это был геолог экспедиции Василий Васильевич Романов.

24 июля вечер Венеры подошёл к концу. Как и предполагали, сумерки длились почти пятьдесят часов после захода Солнца.

Уже с утра (звездоплаватели всё время вели счёт по земным часам) темнота начала быстро сгущаться. К восемнадцати часам ночь полностью вступила в свои права.

Но эта ночь была далеко не такой тёмной, как ожидали. Если бы Пайчадзе не сказал, что она наступила, они, вероятно, продолжали бы считать её вечером. Ничего похожего на чёрный мрак, который, казалось бы, должен быть на поверхности планеты, под толстым слоем облачных масс, не наблюдалось. Из окон обсерватории они видели реку, лес на её берегу и даже могли различить вдали линию порогов. Освещение напоминало земную ночь при свете Луны в первой четверти.

— Теоретические расчёты подтвердились, — сказал Пайчадзе. — Яркость ночного неба Венеры, благодаря близости к Солнцу, в пятьдесят раз сильнее, чем на Земле, и только в пять раз слабее света полной Луны. Мы не ошиблись.

Звездоплаватели готовились к ночной работе. Программа была обширна и разнообразна. Надо было сделать целый ряд точных фотометрических измерений освещённости в различные моменты ночи, составить график изменений нагрева почвы, а также и воздуха на разной высоте и опять-таки в различное время — в начале, середине и в конце ночи. Предстояло заняться интенсивностью падения на планету космических лучей, определением радиометодами внутреннего строения Венеры и бесконечным количеством других не менее важных работ, из которых часть предназначалась на эту ночь, а остальные на следующую. Звездолёт должен был находиться на планете двое венерианских суток.

Ни одну из работ нельзя было производить внутри корабля. Приходилось выносить приборы и аппараты на берег и находиться возле них длительное время. Хотя многие процессы могли проходить автоматически, учёные всё же дежурили у своих установок, не рискуя оставить их без присмотра. Жители Венеры уже доказали, что относятся враждебно к пришельцам с другой планеты, а ночью в любую минуту кто-нибудь из них мог оказаться вблизи. При огромной физической силе этих существ им ничего не стоит сломать и уничтожить хрупкие аппараты людей.

Все меры предосторожности были приняты. В радиусе ста метров вокруг звездолёта берег заливал яркий свет прожекторов. Никто и ничто не могло приблизиться к месту работы, не будучи своевременно замеченным. Каждого члена экипажа, которому нужно было выйти из корабля на берег, всегда сопровождали два товарища, хорошо вооружённые и готовые отразить нападение.

Надо сказать, что никто из учёных не верил, что «черепахи» действительно могут напасть на звездолёт. Охрана осуществлялась на всякий случай, больше для очистки совести.

Поиски вездехода Белопольского в глубине озера с очевидностью показали, что свет прожекторов является вполне достаточной защитой. Для органов зрения подводных жителей, привыкших к темноте, этот свет, видимо, был совершенно непереносим.

Грозовые фронты почти не мешали работам. С наступлением ночи они стали появляться всё реже и реже и были гораздо слабее, — скорее сильные дожди, и только.

Когда экипаж находился на борту, прожекторы потухали, и прозрачная темнота опускалась на звездолёт. Тогда ночные бинокли и лучи радиолокаторов устремлялись на далёкую линию порогов. Возле них смутно виднелись штабеля брёвен, но никакого движения не удавалось заметить. Вид штабелей не изменялся, и было очевидно, что обитатели озера почему-то не трогают их.

Несколько раз звездоплаватели внезапно зажигали прожектор, направляя луч его света на близкую опушку леса, но и там ничего не обнаруживали.

— Они боятся нашего корабля, — говорил Мельников, — и не рискуют приблизиться к нему. Наше присутствие мешает им производить обычную ночную работу.

Это было более чем вероятно. Исполинский корабль, неведомо как очутившийся на берегу реки, неведомо откуда взявшийся и неизвестно что из себя представлявший, должен был казаться венерианам чем-то таинственным, непонятным и пугающим. Первобытные существа даже отдалённо не могли вообразить истинного назначения этого чудовищно огромного предмета. Он должен был возбуждать в них ужас.

— Неужели, — говорил Второв, — мы так и вернёмся на Землю, не имея ни одного снимка «черепахи». Я никогда не прощу себе этого.

У Геннадия Андреевича были все основания быть недовольным собой. Он видел «черепах», они неподвижно стояли, ярко освещённые светом прожекторов, в его руках находился киноаппарат, более удачных условий съёмки нельзя было себе представить, но… ни одного снимка обитателей Венеры!..

Исправить упущение, очевидно, нельзя. Венериане не появятся возле корабля. О том, чтобы попытаться ещё раз увидеть их на берегу озера, не могло быть и речи. Мельников, вступивший в командование кораблём, категорически заявил, что не допустит ни одной экскурсии куда бы то ни было. До самого старта на Землю ни один член экипажа не отойдёт далеко от корабля.

— Довольно жертв! — сказал он своим товарищам. — Их и так слишком много. С обитателями Венеры познакомимся в следующем рейсе.

Как ни хотелось Второву получить снимки венериан, он должен был признать, что это решение единственно правильное. Экспедиция потеряла четырёх человек. Это действительно, слишком много.

Случайность, которую невозможно было предвидеть и предупредить, погубила на Арсене Леонида Орлова. По своей вине, жертвой собственной неосторожности стал Василий Романов. Неизвестно, как Белопольский и Баландин попали в руки венериан и были унесены ими на дно озера. Никаких надежд на их спасение уже не могло быть.