Георгий Мартынов - Звездоплаватели-трилогия(изд. 1960)

— Они должны были где-то хранить свои вещи, — сказал Мельников. — Это безусловно шкафы, но открываются не по-земному.

Вероятно, многочисленные предметы, попадавшиеся на корабле, тоже служили обстановкой, но все они были так не похожи на земную мебель, имели столь странную форму, что даже заподозрить их назначение было невозможно. Стало ясно, что, хотя формы тела фаэтонцев были очень похожи на формы тела людей Земли, их повседневная жизнь резко отличалась от земной. А может быть, вся эта обстановка и не имела ничего общего с обстановкой домов Фаэтона, являлась только космической, специально предназначенной для звездолёта. Кто мог это сказать?

«Оборудование «СССР-КС3», — подумал Мельников, — также имеет мало общего с обстановкой на Земле».

Он подошёл к стене, чтобы перейти в следующий отсек, нашёл и нажал кнопку. Второв задержался, рассматривая что-то.

Прошло две минуты, но дверь не открывалась. Мельников терпеливо ждал, привыкнув уже к капризам фаэтонской техники.

Подошёл Второв.

— Опять задержка, — сказал Мельников.

Внезапно на том месте, где должен был находиться пятиугольный вход, появилось синее кольцо, перекрещенное двумя жёлтыми полосами в форме буквы «Х». Потом оно исчезло и дверь открылась.

Мельников наклонился и заглянул в отсек.

Отсек не походил на виденные раньше. Не труба, а правильный шар. По его диаметру было ясно, что шар целиком помещается внутри трубы и потому не заметен снаружи. В центре висела в воздухе какая-то конструкция, окрашенная в синий, жёлтый и сиреневый цвета. Пола не было. В различных направлениях шли пересекаясь знакомые им «стеклянные» мостики. Хотя звездоплаватели и не перешагнули ещё порога, помещение уже было залито светом. С четырёх сторон перед разноцветной конструкцией хрустально сверкали четыре предмета, имевшие форму кресел без ножек. На чём они держались, не было видно. «Кресла» были как будто стеклянные.

Мельников в нерешительности посмотрел на Второва.

— Мы не знаем, что значит синий перекрещенный круг, — сказал он. — Может быть, это запрещение входа сюда?

— Если бы это было так, — ответил Второв, — дверь наверняка не открылась бы.

— Во всяком случае это сигнал предупреждающий. Но о чём он предупреждает?

— Может быть, об осторожности?

— Самое правдоподобное. Лучше не входить в это помещение.

— Мне кажется, что это пульт управления кораблём, — тихо сказал Второв. — Сигнал может означать — «Тихо! Не мешать пилоту!» Как бы там ни было, необходимо заснять всё это.

— Только очень осторожно. Не делай резких движений.

Один за другим они перешагнули порог двери и ступили на мостик. Пятиугольное отверстие за ними тотчас же закрылось.

— Вы обратили внимание, — сказал Второв, — что двери капризничают только при открывании. А закрываются они вполне исправно.

— Давно заметил, — ответил Мельников. — И это мне очень не нравится.

Он ощущал в себе какую-то смутную тревогу. Синий круг не выходил из головы. Что он мог означать?..

Мостики подходили к каждому креслу Осторожно проведя рукой под одним из них. Мельников понял, что кресла прикреплены к центральной конструкции, но крепления были совершенно невидимы, как тот постамент, на котором стояла чаша в центре корабля. На чём и как держалась сама конструкция — определить не удалось. Мельников боялся дотронуться до неё.

Причудливо изломанные грани этого странного предмета, неизвестно что из себя представлявшего, искрились бесчисленным количеством разноцветных точек, точно крохотными огоньками, — синими, жёлтыми, сиреневыми. Каждая грань имела свой цвет и казалась бездонно глубокой. Никаких кнопок, рукояток или приборов не было.

— Если это пульт управления, — сказал Мельников, — он имеет очень странный вид.

Второв не ответил. Тихое жужжание кинокамеры одно только нарушало глубокую тишину. Светящийся голубым светом воздух, искрение «пульта», висящие, как будто в воздухе, прозрачные «кресла» — всё это было так необычайно, что Мельников, не склонный к фантазированию, размечтался.

«Вот здесь, — подумал он, — в этом кресле сидел когда-то маленький фаэтонец и непонятным способом вёл этот необычайный корабль в пустоте Вселенной. Думал ли он тогда, что никогда не вернётся на родину, что окончит свои дни на Венере? Куда, с какой целью отправились они в космический рейс?»

Жужжание камеры смолкло.

— Пойдём дальше? — спросил Второв.

— Я думаю о том, — сказал Мельников, — что люди, возможно, поймут и изучат технику Фаэтона. Может быть, наши звездолёты станут похожи на этот и будут управляться теми же способами. Сейчас мы даже отдалённо не можем вообразить, что это за способы.

— Вероятно, они очень просты, как всё, что совершенно. Но понять действительно трудно. Что может делать человек, сидя в этом кресле? Разве что наблюдать. Может быть, это астрономическая обсерватория, а не пульт управления?

Мысль Второва показалась Мельникову резонной. Но что можно увидеть внутри этих разноцветных граней? Они выглядят глубокими, но не прозрачными.

— Возможно, что в них видно только тогда, когда сидишь в кресле, — сказал Второв.

— Это неосторожно.

— Почему, Борис Николаевич? Я ни до чего не дотронусь. Кресло, хотя и маленькое, но годится для человека. Разрешите попробовать. Вдруг я на самом деле что-нибудь увижу. Это во многом облегчит задачу понять назначение этого предмета.

Мельников колебался. Его безотчётная тревога всё росла. Чуждая обстановка корабля, видимо, действовала даже на его закалённые нервы.

— Хорошо, — решился он. — Сядь, но только смотри, а не двигайся.

— А кресло не сломается под моей тяжестью?

— Мостик не сломался, а оно, кажется, из того же материала. Не думаю, — ответил Мельников.

Второв осторожно опустился на полукруглое сиденье. Ничего угрожающего не произошло. Кресло выдержало.

Но тотчас же в центре находящейся перед ним грани вспыхнуло синее кольцо с жёлтыми линиями. Продержавшись не более секунды, оно исчезло.

— Не шевелись! — крикнул Мельников.

Второв замер, не спуская глаз с грани. В ней ничего не было видно, но ему вдруг показалось, что она стала темнее. Искрящиеся точки превратились в неподвижные огоньки.

Прошла минута, две. Ничего не изменялось и не происходило. Мельников постепенно успокоился.

— Ты видишь что-нибудь? — спросил он.

— Ничего.

— Почему точки стали неподвижны?

— Не знаю.

— И я не знаю, но это что-то должно означать.

— Вот только что?

Казалось, ничто им не угрожало. Скорей всего, синий круг означал запрещение дотрагиваться до пульта.