Антоний Фердинанд Оссендовский - Женщины, восставшие и побежденные

Телеграф начал уже давать сигналы ответной депеши с английского судна, когда в будку, где у аппарата находился Илья Максимович, вбежал вестовой матрос и, вытягиваясь перед командиром, доложил:

— Командира срочно просит вахтенный начальник!

— Опасность? — бросил вопрос Седельников.

— Так точно! Свистели всю команду наверх, — ответил вестовой.

Не теряя времени на расспросы, Илья Максимович быстро поднялся на мостик. Здесь стоял на вахте опытный штурман, плававший много лет между Архангельском и русскими портами в Беринговом море. Человек он был уже пожилой, всегда спокойный и сдержанный, а потому Седельников очень удивился, заметив на лице своего помощника и в его торопливых и непривычных нервных движениях сильное волнение и смущение.

— Что с тобой, Григорий Петрович? — спросил его Седельников и чуть не крикнул от удивления, увидев, что люди торопливо снимали чехлы с четырех расположенных вдоль бортов скорострельных динамитных пушек и подвозили к ним на маленьких тачках снаряды. — Да ты в уме ли? Уж не с английским ли крейсером ты намерен вступить в открытый бой?

— Это меня меньше бы пугало, чем то, что я увидел еще вчера, но сам своим глазам не поверил! — ответил, наклоняясь к самому уху командира, старый штурман. — Я не знаю, что это такое, но это — нечто страшное…

— Да говори ты толком! — вспылил Седельников. — Мямлит что-то, а главного не договаривает…

— Вот бинокль, — сказал Григорий Петрович, — и смотри внимательно на юго-восток!..

Седельников сел в кресло, облокотился на перила мостика и медленно осматривал море.

Близился вечер, и над морем бродили уже обманчивые сумеречные тени. Легкое волнение покрыло крупной рябью океан, и на гребнях невысоких плоских волн иногда колыхались тающие льдины, занесенный сюда ветрами и течением с юга.

И вдруг Седельников вскочил и чуть не выпустил из рук бинокль, но тотчас же овладел собой и опять стал искать чего-то на юго-востоке, среди однообразных волн и кусков ломающегося льда.

То, что он вновь увидел, глубоко поразило его.

Какое-то черное животное, ростом, вероятно, не больше среднего кита, непостижимо быстро неслось в сторону английского крейсера.

Огромную, высокую волну поднимало это животное за собой и по временам вскидывало целое облако водяных брызг и белой пены.

— Как сильно ударяет хвостом это животное! — воскликнул Седельников.

— Это… не животное!.. — шепнул штурман. — Это подводное судно… Я его видел близко: оно пронеслось почти борт о борт с нами!

— Воскресший «Наутилус» под флагом капитана Немо, что ли? — засмеялся Илья Максимович. — Да ты, старик, видно, рома перелил в чай сверх меры?

Григорий Петрович раздраженно пожал плечами.

— Не время шутить, капитан! — сказал он сухим, деловым голосом. — Я вас предупреждаю, что мы находимся в непосредственном соседстве с каким-то судном, намерения которого нам совсем неизвестны. Какие меры необходимо теперь принять, — это будет зависеть от ваших распоряжений.

— Хорошо, хорошо! — ответил Седельников. — Я еще послежу за этим… судном или китом, как мне кажется.

Илья Максимович говорил это еще насмешливым тоном, но тайная тревога и непонятный страх перед неизвестным обитателем морской пучины закрались и в его сердце.

— Неужели же, — думал Седельников, — такому необыкновенному случаю, как встреча с каким-то почти сверхъестественным судном, суждено будет разрушить все мои мечты и надежды на спасение любимой женщины? Это было бы чудовищным!

И, все более волнуясь, он искал среди волн столб брызг и пены, но уже наступил вечер, и в темноте лишь маячили плывшие по течению Тралверта льдины, с тихим звоном рассыпавшиеся в мелкие иглы.

Посидев еще на мостике и подождав, пока мрак совсем не поглотил горизонт и море, причем на юго-востоке слабо виднелись огни и на мачтах английского крейсера, Седельников сошел вниз и уже направился в будку, чтобы сообщить по телеграфу на «Леди Гамильтон» о наблюдениях, сделанных его вахтой, как сверху раздался испуганный крик штурмана, звавшего командира.

В голосе Григория Петровича было столько страха, что Седельников, не раздумывая, опрометью вбежал на мостик.

Перед ним на расстоянии не более трех миль, как белое привидение, неподвижно стоял английский крейсер.

Два ослепительно ярких снопа белого света озаряли его от верхушек мачт до ватерлинии. Казалось, что он застыл в лучах этого света, проникающего повсюду и пробирающегося даже сквозь стальную броню крейсера.

Но вскоре вдоль борта вспыхнули красные огни, и грохот орудий густой волной докатился до русского парохода.

Почти одновременно с этим огни погасли; они теперь вспыхивали с разных сторон крейсера, а когда окончательно погасли, заработал телеграф в будке «Капитана Седельникова», и с «Леди Гамильтон» был дан сигнал об опасности и помощи.

— «Крейсер погружается! Помогите!» — дробно выстукивал аппарат. Ужас овладел Ильей Максимовичем, он едва держался на ногах от внезапно охватившей его слабости, но скоро пришел в себя, схватился за рупор телефона и скомандовал:

— Самый быстрый ход!

Повернувшись к штурвальным, Седельников кивнул головой в сторону еще недавно ярко горевших огней и бросил лишь одно слово:

— Туда!..

— Есть! — откликнулись рулевые, и пароход быстро повернулся на юго-восток.

— Сигнализировать с марса фонарями, что идем на помощь! — крикнул командир стоявшему внизу вестовому. — Зажечь прожектора!

— Без огней мы скорее подойдем незамеченными, — сказал старший штурман, подходя к командиру, — а так, кто знает? не бросятся ли эти подводные суда на нас? Лучше идти без огней…

Седельников не хотел спорить, хотя и не соглашался с Григорием Петровичем, не надеясь, что подводные лодки, если только были действительно они, а не какие-нибудь неизвестные еще чудовища полярных вод, — могли попасть на такую хитрость.

Однако, не желая усиливать чувство страха в команде, Илья Максимович приказал потушить даже боковые огни и сигнал на фок-мачте.

Полным ходом, содрогаясь от могучей работы машины, шел «Капитан Седельников» на помощь английскому крейсеру. В глубокой ночной тьме ярко выделялся ряд освещенных иллюминаторов левого борта.

Уже можно было различить отражение огней крейсера в воде, когда вдруг яркая полоса света прорезала тьму, на мгновение скользнула вдоль корпуса английского судна, метнулась в сторону и неподвижно легла на русском пароходе, сразу осветив его.

— Нас увидали, — шепнул Григорий Петрович и добавил: — Не послать ли канониров к орудиям?

— Людей к правобортовым пушкам! — скомандовал Седельников. — Держать на прицеле!

— Есть! — тотчас же откликнулся боцман правого борта. — Люди к правобортовым пушкам!