Кирилл Еськов - Америkа (reload game)

- Так. Вы позволите, господа?.. - ну вот, это уже будет по делу. - Всем нам, как я понимаю, ясно, что дело идет к выходу Южных штатов из состава Федерации. Видит ли кто-нибудь из присутствующих способ воспрепятствовать этому, не прибегая к военной силе?

Продлив паузу сколько надо, взявший на себя роль председательствующего кивнул и продолжил:

- Итак, война между дикси и янки неизбежна; консенсус. Военное превосходство Севера огромно, и исход такой войны сомнений, в общем-то, не вызывает. Проблема в другом: если честно объявить американскому народу, что причина братоубийственной бойни состоит в желании банков и железнодорожных компаний Севера наложить лапу на доходы Юга от международной торговли - он нас, мягко говоря, не поймет, и недоумение свое может выразить множеством способов... В этой войне мы - давайте называть вещи своими именами! - выступаем агрессорами, а обороняющие свой дом южане будут иметь кучу моральных бонусов. Что мы можем этому противопоставить, в плане пропаганды? - правильно, сохраняющееся там плантационное рабство негров; ergo - слова "южанин" и "рабовладелец" должны слиться в сознании общества до полной неразличимости. Целью же войны должно быть провозглашено освобождение чернокожих невольников... - господа, ваш смех совершенно неуместен! - для чего необходимо сломить вооруженное сопротивление белых рабовладельцев. Действовать, однако, надлежит без промедления: на Юге сейчас прорабатывают - на уровне законодательства штатов - несколько вариантов эмансипации черных. Такого рода реформы, сами понимаете, за пару дней не делаются, но если южане успеют-таки освободить своих негров сами - дело наше совсем дрянь...

- Итак, если возражений по общей части нет, - (протокольная пауза), - перейдем к практическим решениям. Для начала нам понадобится колоритный аболиционист-отморозок...

- Какой аболиционист, сэр?

- Откуда мне знать - какой? Ну, пускай будет - Уайт!.. или Блэк!.. Браун!.. Грин!.. Какая, к дьяволу, разница!!

Симеон Юлианов, "Праща для Давида". - Санкт-Петербург, изд-во "Аргус", 1984.

Часть первая

Санкт-Петербург

(сентябрь 1861)

Если история чему-нибудь и учит, то только тому, что убить можно кого угодно .

Майкл Корлеоне, "Крестный отец"

Я не нахожу в <���политическом> убийстве ничего неправильного с моральной точки зрения. Всё дело лишь в том, что вы никогда не можете быть уверены, что новый человек будет лучше прежнего - вот в чем настоящая проблема.

Дж. Мори, президент ассоциации отставных офицеров разведки США

Меня невольно поразила способность русского человека применяться к обычаям тех народов, среди которых ему случается жить; не знаю, достойно порицания или похвалы это свойство ума, только оно доказывает неимоверную его гибкость и присутствие этого ясного здравого смысла, который прощает зло везде, где видит его необходимость или невозможность его уничтожения.

Лермонтов "Герой нашего времени"

Scout <���иконкаScout >

Быстрый слабовооруженный юнит.

Движение: две клетки, независимо от типа местности.

Обзор: три клетки, независимо от типа местности.

Особые свойства: может вступать в переговоры с варварами/индейцами/пиратами и получать от них информацию о войсках иных цивилизаций в радиусе 4-х клеток (вероятность гибели юнита при этом - 1/3, уменьшается с ростом боевого опыта).

Павел Андреевич Расторопшин, 31 год, генерального штаба ротмистр, Топографическая служба Генштаба.

1

Выйти из себя довольно просто - если умеючи. Надо скатать свою внутреннюю сущность в эдакий колобок и, чуть придержав его на левой ладони, со всей возможной небрежностью подкинуть кверху - так, чтоб он взмыл над левым же плечом и завис где-то в полутора саженях над твоей телесной оболочкой. Весьма полезная штука при скоротечных огневых контактах, и особенно - при схватках с несколькими противниками, когда нужно видеть всё и сразу...

Кстати, суфийский дервиш, обучивший его некогда этому искусству в Темир-Хан-Шуре (работал там по легенде: приказчик армянского торгового дома из Трапезунда, благо внешность подходящая), очень заинтересовался отчего-то - как именно он скатывает тот колобок. И, похоже, из тех сбивчивых описаний - как меж обсыпанных мукою ладоней крутится, по часовой стрелке, упругий шмат дрожжевого теста, в точности как для матушкиных ростовских пирогов с визигой, - дервиш узнал о нем куда больше, чем следовало бы... Не за тем, конечно, чтоб донести властям и развлечь подданных местного хана назидательным представлением - казнью урусского шпиона: суфий и донос - две вещи несовместные. Просто при расставании дервиш подарил ему черный камешек-оберег и мягко посоветовал сменить род деятельности - он, дескать, тратит свою жизнь совсем не на то, к чему предназначен Высшими Силами.

Он тогда отшутился, что Высшим Силам следовало бы в таком случае подать ему внятный знак - на то ведь они и Высшие! Сам-то он ничуть не сомневался - и тогда, и сейчас - что занимается как раз тем единственным, для чего предназначен судьбой и природой: редкое везенье. Так что если его рапорт об отставке будет принят (а не подать его, в нынешних обстоятельствах, было совершенно невозможно), то останется ему только - пулю в лоб. ...Да-да, всё верно: операцию ту провалило - с громким дребезгом и широким разлетом кровяных брызг, заляпавших весьма непривычные к тому щегольские штабные мундиры, - местное начальство с его усердием не по разуму, а он-то как раз спас то немногое, что еще можно было спасти, однако подобное рассуждение, согласитесь, достойно русского чиновника, но никак не русского офицера. Крайний - он, так уж карта легла. И точка.

В довершение ко всему ему повадился сниться, едва ль не еженощно, один и тот же сон - то самое дело у немирного аула Дахчи. Сон был странный, какой-то издевательский. Начинался он всегда одинаково, с похожего на раскрашенную литографию изображения той полуразрушенной жилой башни- ганаха , а потом ему как бы милостиво дозволяли переиграть партию: расставь по-иному наличных бойцов, поменяй время и направление атаки; не менялось, правда, главное - в башне их, как выясняется, уже ждали... Так что не помогали толком ни их четкий и скрытный выход на исходные, ни вполне точная информация лазутчиков - где держат пленника, ни то, что колобок у него слепился в тот раз практически идеально, и видеть цельную картину боя и управлять им он мог без помех. И каждый божий раз он просыпался под утро с пересохшим горлом и бешено колотящимся сердцем, будто из настоящей схватки, и со стоящей перед мысленным взором надписью (темно-бордовым, почему-то стилизованным под готику, шрифтом): "Пиррова победа".