Филип Фармер - Пир потаенный [ Пир потаенный. Повелитель деревьев]

— Уф! Теперь мне полегче. А то я уж было приготовилась вручить мою душу в руки великого бога Старого Ворона.

Момент для болтовни был не из лучших. Однако я не удержался, чтобы не спросить:

— Что это за бог такой?

— Старый Ворон! Когда я была совсем маленькой, мой отец однажды сказал, что нет ничего лучше Старого Ворона. В моем детском воображении сразу же возникла картинка. Я подумала, что Старый Ворон — это какой-нибудь великий индейский вождь, вроде Буффало Билла или Гайаваты. Потом я сказала себе, нет, это, наверное, Великий Дух индейцев, и мой отец, поклоняясь ему, приготовил себе местечко в Краю Вечной Охоты. И тогда я тоже стала молиться Старому Ворону. Так продолжалось до тех пор, пока я не открыла, что в действительности речь шла о марке виски под названием «Old crow». Но к тому времени я настолько сжилась с верой в Старого Ворона, что отказалась признать ошибку. Я сама создала для себя бога, и он больше никогда не покидал меня. И я считаю, что мне оказана огромная честь быть единственной среди людей, которой позволено поклоняться и почитать великого бога Старого Ворона.

Пока она рассказывала мне свою историю, мы почти прибыли на место. Радио захлебывалось в истерике. Военным вновь удалось засечь меня, и теперь по обеим частотам, береговой охраны и аэродрома, на меня градом сыпались оскорбления, ультиматумы и молитвенные просьбы.

На мгновение я подумал, не прыгнуть ли нам все-таки с парашютом, направив самолет на большое поле для игры в гольф. Но я сразу отказался от этой мысли, так как не хотел подвергать чужие жизни даже минимальному риску. Нет, у меня решительно не было никакого другого выбора, как только посадить самолет на аэродроме.

Толкнув рычаг управления от себя, я наклонил нос машины и по пологой дуге устремился вниз, к земле. Я мчался к аэродрому под углом атаки, будто собирался расстрелять его из своих пулеметов. Он вынырнул из темноты совершенно неожиданно. Я находился в хорошей позиции и спускался под правильным углом, но чуть-чуть быстрее, чем хотелось бы. Огни посадочной полосы едва просвечивали сквозь сетку дождя, а свет больших прожекторов башни контроля казался отсюда далекими размытыми пятнами. Земля надвигалась слишком быстро, и я испугался, что в самый последний момент не выдержат стойки шасси. Но они выдержали, несмотря на то, что удар был достаточно сильным. Самолет подпрыгнул пару раз и покатился по посадочной полосе. Я выключил контакт, максимально выпустил закрылки, но скорость все равно оставалась слишком высокой. Мы выскочили за границу полосы и помчались прямо по газону. Самолет остановился в нескольких сантиметрах от стены, отгораживающей паркинг.

На то, чтобы перевести дыхание и немного привести нервы в порядок после столь стремительного приземления, едва не кончившегося аварией, у нас просто не осталось времени. Быстро набросив на себя плащи с карманами, забитыми всяческим оружием, подхватив под руки рюкзаки с остальным нашим снаряжением, мы выбрались из пилотской кабины и побежали к входной решетке.

Двери башни контроля и зала ожидания открылись, и оттуда высыпали люди, которые бросились бежать в нашем направлении, потрясая в воздухе револьверами. В паркинге стояло шесть автомобилей. Ни один из них не принадлежал армии или полиции. То ли комедия, которую я разыграл для них в воздухе, сбила их с толку, то ли еще что-то помешало прибыть им к моменту нашего приземления.

Триш освещала нам дорогу перед собой с помощью маленького, но мощного фонарика-авторучки. Мы намного опережали людей, выскочивших отовсюду на летное поле. Они прежде всего устремились к самолету. И пока они там разбирались, что да как, мы уже давно были на стоянке для автомашин. Здесь были один «хиллмон-минкс», два «фольксвагена», один «М.Ж.», спортивный вариант, одна «фасельвега» и «астон-мартин ДВЧ». Все были заперты, и никто не забыл ключей в замке зажигания. Но это не играло роли.

Я разбил стекло «астон-мартина», просунул внутрь руку и открыл дверь. Затем поднял капот и с помощью отвертки и кусачек принялся за хорошо известную мне работу. Триш светила мне фонариком. Мне хватило минуты, чтобы присоединить электрический провод от аккумулятора к стартеру. Но преследователи уже приближались. Их голоса все явственней раздавались из-за стены дождя, все так же продолжающего поливать нас как из ведра. Я закрыл капот, и мы бросились в машину. В этот миг из-за угла здания в дальнем конце улицы, ведущей к аэродрому, показался свет фар подъезжающей машины.

Послышался чей-то голос:

— Эй, вы, там! Что вы там собираетесь делать?

К нам со всех ног бежали пять человек. Я рванул с места под дикий визг покрышек. Асфальт был залит водой, и колеса вовсю пробуксовывали. Когда мы пересекли широко раскрытые ворота стоянки, послышалось «понг», и в центре ветрового стекла появилась маленькая аккуратная дырочка. Я включил вторую скорость. В конце улицы появился еще один автомобиль. В зеркало заднего обзора было хорошо видно, как стали зажигаться фары автомобилей, оставшихся на стоянке.

С правого бока первой машины, идущей нам навстречу, появились вспышки выстрелов. Я резко крутанул баранку, уводя машину из-под выстрелов, но у меня было слишком узкое поле для маневра. К тому же дистанция между нами быстро сокращалась. Я уже достиг ста километров в час, и они шли мне навстречу не менее чем на семидесяти. Машины отвернули почти одновременно со мной. Водители их были настороже.

Они, вероятно, подумали, что я собираюсь со всего маху протаранить ту, что окажется передо мной, и не захотели испытать на себе, что такое встречный удар на скорости в сто пятьдесят километров в час.

Но резкий поворот на залитом водой шоссе при высокой скорости, это то, чего опасается любой водитель. Все три машины закружило по улице, будто они решили вальсировать вместе. Я попытался выровнять мой «астон», но он оказался глух к моим попыткам и продолжал крутиться вокруг своей оси, одновременно подвигаясь вперед. Так, крутясь, мы проскользнули мимо первой автомашины, встретившись с ней будто танцоры на льду, едва не столкнувшись при этом бортами. Триш воспользовалась моментом, чтобы трижды выстрелить из своего автоматического пистолета.

— Мне кажется, я достала его! — воскликнула она радостно. — Я видела, как он дернул рукой и выронил свой револьвер на улицу!

Когда машина перестала вращаться, как волчок, она оказалась развернутой именно в том положении, которое подходило нам больше всего. Мне не оставалось ничего другого, как нажать на акселератор.

Вторая машина крутилась так же, как и первая, но ее водителю удалось быстрее справиться с вращением. К тому моменту, как мы поровнялись с ней, она уже стояла неподвижно. Окна в дверцах были опущены, и нас встретили шквалом огня. Но ни одна из пуль не попала в машину.