Елена Асеева - Середина. Том 2

Через ров пролегал широкий мост, собранный из полновесных грубо-обработанных камней ровных только в верхней его части. Но и там ноне меж ними пролегали боляхные трещины, уступы, ямы потрясающие своей залащенностью полотна. Так, что глядя и на сам город, и на крепостные стены, ворота понималось, его создатели не думали как о таковой защите, всего-навсе о величественности и красоте.

Внутри Аскаши, представлял из себя множество высоких и широких построек, увенчанных пикообразными али коническими башенками, связанных между собой прямыми галереями, длинными крытыми коридорами, каменными проходными мостами, оные поддерживали низкие прямоугольные столбики. Местами те удивительные по виду покатые дугообразные мостки, проходящие в нескольких метрах от поверхности земли, соединяли разнообразные по форме и высоте здания, пестрили поперечными переходами, под которыми располагались квадратные водоскопы, маханькие прудики.

Особенно мощными смотрелись семь построек, поместившиеся обок друг друга, наподобие лестницы. Они венчались единой каменной крышей, также украшенной колоннами, перемычками, красивейшей резьбой, искусно исполненными изваяниями, узорами, рисунками цветов, так схожих с перевернутыми звонцами, бубнами, голубками, пичужницами населяющих леса лесиков и влекосилов. Таких построек, где под общей крышей располагались семь зданий, было значимо много по всему городу, точно имеющих нечто в виде объединенного места жительства для определенной прослойки людей, а может одного рода.

Сложенные из огромных каменных плит, блоков гладких и словно без раствора так, что в местах стыках почти не зрелось швов, те постройки города: дворцы, дома, водоскопы, пруды, переходы, изредка являли одни развалины. Где порой находились только мощные возвышающиеся в несколько уровней платформы по краям все еще ограненные гигантскими телами змей, очевидно, и препятствующих их дальнейшему разрушению. В неких местах не было уже и самих построек, а на их бывшее там присутствие указывало нагромождение каменных останков.

Изваяниями людских лиц, лошадей, слонов, птиц были украшены почти все скосы стен, углы построек. Галереи и поперечные переходы связующие здания с одной стороны, поддерживались колоннами, а с внутренней, как правило, пролегающая стена демонстрировала на собственной поверхности окна, почти в четверть ее размера. Свод в галереях все еще наблюдаемо украшали изображения животных, в основном из преданий людей рао, не только влекосил, кыызов, но и аримийцев: инроков, змей-драконов, волшебных птиц. Точно дотоль формирующиеся лишь в данном месте предания позднее были распространены и частью прижились в различных уголках Старого Мира, Аримии, Дравидии, Асии.

В центре Аскаши находился величественный, даже сейчас, квадратный дворец в пять уровней. Он соединялся с соседними четырьмя трехуровневыми, круглыми строениями, расположенными по его углам, многочисленными лестничными проходами, галереями, стыки которых увивали изваяниями змей. Сам дворец венчался пирамидальной формой крыши, будто обвитой по коло, чуть выступающим телом змеи. Хотя сейчас и сам дворец и прилегающие к нему постройки, лестницы, водоскопы, каналы находились в запустевшем состоянии. В жилищах не имелось дверей, окон, по большей частью поселившиеся и подле него деревья оплели и сами стены, приподняв, разломили напополам каменную крышу, вылезли могучими ветвями из окон. Корневища тех деревьев взломали…взорвали лежащую пред центральным дворцом широкую площадь, полотно которой когда-то было выложено гладким, белым мрамором.

Они те коренья своей силой сломали допрежь стоящее в середине площади на возвышении высокое изваяние, а может это сделали людские руки некогда захватчиков Аскаши. Верхняя часть человеческого изваяния вже была уничтожена полностью и теперь лежала кусками белого мрамора подле остатков все еще стоящих на постаменте ног. Возвышение со всех четырех сторон окружали парапеты с низкими каменными образами змей переплетающихся меж собой хвостами и на удивление все еще сберегших тонкости скульптурного своего творения.

Яробор Живко первый раз войдя вместе с Волегом Колояром, Ксиу Бянь, Байдан Варяжкой и иными ханами в город долго вглядывался в остатки сколотой головы, уже почти и не сберегшей образ того кому устанавливалась. Да, город был разрушен, но все же сумел сберечь за эти тысячелетия своей жизни, основные постройки, те самые которые были сооружены именно гипоцентаврами. Вероятно, потому как мощные каменные блоки не подлежали разрушению, однако сама их огранка, украшения, барельефы, изваяния уже не имели своей четкости, цвета и даже красоты. Что же касается более простых жилищ находящихся в Аскаши и по виду уже не имеющих отношения к гипоцентаврам, ибо были построены из песчаника, они почитай все превратились в развалины. И теми самыми нагромождениями камня заполняли улицы, пятачки, площади.

Величественный Аскаши, вже однако не был красивым городом… Он выглядел погибше — утерянным для людей, а запустения внутри самих помещений точно говорили, что человеку данные развалины никогда не привести в целостный вид, никогда не поднять из руин былое совершенство и мощь построек.

Ступа, стоило только людям рао разбить стан подле Аскаши, опустилась в сам город. Она заняла место на северо-западе Аскаши на плоской площадке, пред тем удалив оттуда все каменные нагромождения. Выпущенный из круглого днища судна, прямо из трех перетянутых между собой кроваво-рдяных сопл, удивительный по цвету лазурный луч, переплавил нагромождения камня, песчаника на когда-то нарочно образованном уступе, превратив сие в одну сплошную поверхность, с тем чуть-чуть ее приподняв.

Яробор Живко горячился…нервничал… хватаясь за пульсирующие кровью виски, волнуясь за людей, семью и дочь. Сезонные дожди могли вызвать массовые болезни у людей не привыкших к столь влажному климату. Определенно, именно поэтому Дивный и вызвал своих созданий из далекой Галактики Косматый Змей, с планеты Кенькефаль, системы Меру.

Юноша находился в зале на маковке четвертой планеты вместе со Стынем, Мором и Дивным когда в нее вошли представители дивьих людей. Перший хоть и жаждал побыть на маковке увы! поколь не мог, так как утомление его так и не спадало. Кали-Даруга зная о том, убедила Яробора Живко и в первую очередь Крушеца, не требовать невозможного от Отца. Всяк раз, когда эти оба скучали за старшим Димургом, она сама приводила мальчика в дольнюю комнату. И тогда в бархатистых на ощупь дымчатых облаках устройства величаемого вырь замирали двое, а вернее все же трое: Перший, Яробор Живко и Крушец, наслаждаясь обществом друг друга, и испытываемой ими любовью. Изредка мальчик, лежащий подле Господа, приподнимаясь, гладил курчавые его волосы, проводя перстами по желтым полосам в них, али целовал в щеку… А старший Димург, несмотря на слабость, улыбался.