Илья Варшавский - Человек который видел антимир (Научно-фантастические рассказы)

Мне не хотелось есть. Я все время пытался найти объяснение странному поведению Арсеньева. Вообще вся эта атмосфера недомолвок и нескрываемой холодности начинала меня раздражать.

Арсеньев прервал разговор с Максимовым и повернулся к Беате.

- Ну, как?

- Замечательно! - ответила она, с трудом отрываясь от листка, покрытого формулами. - Просто изумительно!

- Живые? - спросил Арсеньев.

- Никаких сомнений.

- Ну что ж, поздравляю.

Арсеньев отодвинул стул и направился к двери. Я тоже встал.

- Алексей Николаевич!

Он скосил глаза в мою сторону и шагнул в коридор.

- Договаривайтесь обо всем с Максимовым.

Я снова опустился на стул.

- Ладно, ладно, - примирительно произнес Максимов, - завтра начнете помогать мне готовить скафандры.

* * * Подготовка заняла пять дней. Я помогал Максимову крепить на скафандрах металлические сетки ловушек, пришивал карманы для батарей, таскал в грузовик кислородные баллоны, отправляемые на зарядку.

Рабочих на территории не было. Максимов сказал мне, что весь вспомогательный штат экспедиции находится на базе.

- Арсеньев, - пояснил он, - не любит, когда кто-нибудь тут околачивается.

В зону поражения должны были отправиться Арсеньев, Максимов и я. Однако в последний момент Арсеньев передумал и велел Максимову находиться в главном корпусе "в готовности номер один", как он выразился.

Вероятно, я выглядел очень жалким в тяжелом скафандре, согнувшись под тяжестью кислородного баллона, потому что, увидев меня в полном облачении, Беата не могла сдержать улыбки.

Зато Арсеньев был просто великолепен. Выпрямившись во весь свой двухметровый рост, он, казалось, совершенно не чувствовал веса многочисленных приборов, висевших у него на груди.

Наконец, приготовления были закончены. Максимов проверил поступление кислорода в шлемы.

- Готово! - услышал я его голос в наушниках.

- Пошли! - ответил Арсеньев. - Идите, Шеманский, за мной.

Тяжелые ботинки со свинцовыми подошвами скользили на гладком полу. Я пытался приспособить свой шаг к легкой, размашистой походке Арсеньева, но мне это плохо удавалось.

Коридор завернул вправо. Арсеньев скрылся за поворотом.

- Вот черт!

Я поскользнулся и шлепнулся на пол.

- Ну, что там случилось? - спросил Арсеньев.

- Ничего.

- Ничего, так идите!

Я встал на ноги.

- Может быть, вернетесь, Шеманский? - раздался в шлеме голос Максимова.

- Нет.

Арсеньев поджидал меня, нетерпеливо постукивая перчаткой по стене.

- Старайтесь не отставать.

- Хорошо.

Мы прошли еще несколько десятков метров. Коридор кончился. Впереди была массивная металлическая дверь.

- Вхожу в зону, - сказал Арсеньев. - Вы слышите, Юра?

- Слышу.

Арсеньев открыл дверь, и мы начали спуск по винтовой лестнице.

Я изнемогал под тяжестью баллона. Дышалось с трудом. Липкий пот заливал глаза. Казалось, что этому спуску не будет конца. Низ лестницы терялся во мраке.

- Осторожно! - сказал Арсеньев. - Не споткнитесь.

Я почувствовал под ногами пол.

Арсеньев зажег висевший у него на груди фонарь. Мы находились в большом зале, облицованном белой плиткой, со множеством панелей на стенах.

- Как связь, Юра? - спросил он.

- Ничего. Много помех.

Их голоса прерывались в наушниках моего шлема треском разрядов.

- Пишите, Юра, - сказал Арсеньев. Он начал диктовать цифры, перемежающиеся короткими фразами: "жесткая составляющая", "градиент", "вектор".

- Перестаньте сопеть, Шеманский, - неожиданно сказал он, - вы что? Плохо себя чувствуете?

- Нет.

- Если вам трудно дышать, прибавьте кислорода.

Я повернул рычажок на груди. Сразу стало легче.

- Все? - спросил Максимов.

- Все. Сейчас я пройду в сектор А три. Оттуда, наверное, связи не будет.

Вы, Шеманский, ожидайте меня здесь. Слышите, Юра? Шеманский остается в диспетчерской.

- Слышу.

Арсеньев пересек зал и шагнул в темный проем. Некоторое время я еще видел отблеск его фонаря на стенах уходящего вдаль коридора.

В шлеме опять раздался голос Максимова:

- Алексей Николаевич!

- Да.

- Хорошо бы попытаться там снять векторную диаграмму вторичного излучения.

- Попробую, если... - дальше я не расслышал. Мешал треск разрядов.

Прошло минут пять.

- Ну, как у вас дела, Шеманский, - спросила Беата.

- Стою, как соляной столб.

- Вот и умница! - В ее голосе мне почудилась насмешка. Все это начинало меня бесить. Я приехал сюда вовсе не для того, чтобы останавливаться на полпути и служить объектом иронии какой-то девчонки.

Я сделал несколько глубоких вдохов и отправился искать Арсеньева с твердым намерением объясниться здесь же начистоту.

Пройдя по коридору несколько сот шагов, я обнаружил, что он раздваивается.

- Алексей Николаевич!- позвал я.

Никакого ответа.

Не имело смысла гадать, в каком из коридоров он мог находиться. Я свернул налево.

В красном свете неоновой лампочки индикатора электростатического поля, горевшей на моем шлеме, многочисленные двери, обитые свинцовыми листами, отливали тусклым металлическим блеском. Я попробовал открыть одну из них, она оказалась запертой.

Я пошел дальше. Мария много рассказывала мне об установке, но я никогда не предполагал, что это такое грандиозное сооружение. Настоящий подземный город.

Неожиданно впереди мелькнул голубоватый свет.

- Алексей Николаевич! - снова позвал я.

Опять нет ответа, только треск разрядов.

Сначала мне показалось, что одна из дверей усеяна сотнями маленьких лампочек. Подойдя ближе, я понял, что это светлячки, о которых рассказывала Беата. Они сидели на свинцовой обивке двери среди странных наростов, напоминавших кактусы.

Я уже не мог тратить время на то, чтобы получше их разглядеть. Прошло более двадцати минут, как я расстался с Арсеньевым. Он уже мог вернуться.

Легко представить себе его ярость, когда он увидит, что меня нет на месте.

Я прошел еще немного, и уже собирался повернуть назад, когда заметил яркое пятно света вдали.

Часть коридора в этом месте была разрушена. В большом проломе виднелось голубое небо. Впереди коридор был завален обломками бетона вперемешку со стальными конструкциями. Слева в стене зияло большое отверстие. Я заглянул туда. В огромном зале перед параболическим экраном стояла человеческая фигура.

"Арсеньев? Но почему он без скафандра?" - В его неподвижности было что-то зловещее.

Я пролез в проем и побежал к нему. Бешено колотилось сердце от бега. Я задыхался, перед глазами мелькали красные пятна. Смотровое стекло запотело от учащенного дыхания.

Я остановился, чтобы продуть шлем...

Это был не Арсеньев. Вполоборота ко мне, прижав левую руку к груди, стояла... Мария! Нет, не Мария, а ее статуя, отлитая с необычайным искусством из зеленоватого тусклого металла.