Илья Варшавский - Человек который видел антимир (Научно-фантастические рассказы)

"Взрыв произошел не здесь, а там, у антипода белого дракона", - подумал я.

Вот все, о чем я собирался написать. Кстати, я забыл упомянуть о том, что врач, у которого я постоянно лечу зубы, готов поклясться, что коронка на моем четвертом левом зубе была им собственноручно поставлена на этот же зуб, но с правой стороны. Он говорит, что это единственный случай, когда ему изменила профессиональная память, которой он так гордится.

Вот уже пять лет, как я пишу левой рукой. Так мне удобней.

Под ногами Земля

a последний час полета Эрли Мюллер изрыгнул столько проклятий, что если б их вытянуть в цепочку, ее длина составила бы не меньше нескольких парсеков.

Впрочем, его легко было понять. Планетарное горючее на исходе, никаких сигналов, разрешающих посадку, а внизу - сплошной лес.

Мне тоже было несладко, потому что земная ось оказалась ориентированной относительно Солнца совсем не так, как ей бы следовало, и все расчеты посадки, которые заблаговременно произвел анализатор, ни к черту не годились.

Арсену Циладзе повезло. Он сидел спиной к командиру за своим пультом и не видел взглядов, которые бросал на нас Мюллер.

- Сейчас, Эрли, - сказал я. - Протяни еще немного. Может быть, мне удастся уточнить угол по Полярной звезде.

- Хорошо, - сказал Мюллер, - протяну, только одолжи мне до завтра триста тонн горючего. - Он привстал и рванул на себя рычаг пуска тормозного двигателя.

Я плохо помню, что было дальше, потому что совершенно не переношу вибрации при посадках.

Когда я снова начал соображать, наш "Поиск" уже покачивался на посадочных амортизаторах.

- Приехали, - сказал Эрли. Сплошная стена огня бушевала вокруг ракеты.

Циладзе снял наушники и подошел к командиру.

- Зря ты так, Эрли. Все-таки где-то должны же быть космодромы.

- Ладно, - сказал Мюллер, - могло быть хуже, правда, Малыш?

Я не ответил, потому что у меня началась икота.

- Выпей воды, - сказал Эрли.

- Пустяки, это нервное, - сказал я.

Арсен включил наружное огнетушение. Фонтаны желтой пены вырвались из бортовых сопел, сбивая пламя с горящих веток.

- Как самочувствие, Малыш? - спросил Эрли. Я снова икнул несколько раз подряд.

- Перестань икать, - сказал он, - на всю жизнь все равно не наикаешься.

- Что теперь? - спросил Арсен.

- Газ. Пять часов. Выдержишь, Толик?

- Попробую, - сказал я.

- Лучше подождем. - Мне показалось, что Эрли даже обрадовался предоставившейся возможности оттянуть дезинфекцию. - Ты пока приляг, а мы с Арсеном побреемся.

Арсен засопел. Предложить Циладзе сбрить бороду - все равно, что просить павлина продать хвост.

Эрли достал из ящика пульта принадлежности для бритья и кучу всевозможных флаконов. Он всегда с большой торжественностью обставлял эту процедуру.

Я подумал, что командир нарочно откладывает момент выхода из ракеты, чтобы дать нам возможность подумать о главном. В полете нам было не до этого.

- Нам торопиться некуда, - сказал он, разглядывая в зеркальце свой подбородок, - нас сорок четыре столетия ждали, подождут еще.

- Ждали! - сказал Циладзе. - Как бы не так. Нужны мы тут, как кошке насморк.

"Ага, началось", - подумал я.

- А ты как считаешь, Малыш?

- Нужны, - сказал я, - От таких экспонатов не откажется ни одна цивилизация. Сразу - в музей. "А вот, дети, первобытные люди, населявшие нашу планету в двадцать первом веке, а вот примитивные орудия, которыми они пользовались: космический корабль с аннигиляционными двигателями и планетарный робот-разведчик".

- Так, так. Малыш. Ты про бороду еще скажи.

- Скажу. "Обратите внимание на слабо развитые височные доли одного из них и вспомните, что я вам рассказывала про эволюцию Хомо Сапиенс".

"- Глупости! - сказал Эрли. - Человек не меняется с незапамятных времен, и наши потомки в шестьдесят пятом столетии...

- Человек не меняется, - перебил Арсен, - а человечество, в целом, очень меняется, и техника идет вперед. Страшно представить, что они там понавыдумывали за сорок четыре столетия.

- Ладно, - сказал Мюллер, - разберемся и в технике. Давай-ка лучше газ.

Я лежал на койке, повернувшись лицом к переборке. У меня было очень скверно на душе. Я знал, что так и должно быть. В конце концов, мы на это шли. Просто раньше у нас не было времени думать о всяких таких вещах. Не будешь же размышлять о судьбах человечества, когда нужно, спасая свою жизнь, бить лазерами гигантских пауков или взрывать плантации кровососущих кактусов. В анабиозной ванне тоже не думают.

Я повернулся на другой бок.

- Не спишь, Малыш?

Эрли лежал на спине. По выражению его лица я понял, что он думает о том же.

- Не спится. Скажи, Эрли, а мы, в самом деле, не покажемся им чем-то вроде питекантропов?

- Не думаю. Малыш. Сорок четыре столетия, конечно, очень большой срок, но мы ведь тоже представители эры очень высокой цивилизации. Ты забываешь о преемственности культур. Не казался же Аристотель нашим современникам дикарем.

Я невольно подумал, какой бы вид имел Аристотель, попади он на наш "Поиск".

- Ладно, - сказал я, - посмотрим.

- Посмотрим, - сказал Эрли.

Вероятно, я уснул, потому что, когда открыл глаза, Эрли возился с пробами воздуха, взятыми из атмосферы, а Арсен копался во внутренностях ПЛАРа.

- Сними с него вооружение, - сказал Эрли, - тут ему воевать не с кем.

- Нужно надеяться, - ответил Арсен.

Мюллер засосал еще порцию воздуха.

- Сейчас, мальчики, - сказал он, устанавливая колбу аппарат. - Еще одна биологическая проба, и можно на волю.

Я первый раз в жизни видел, как у Эрли тряслись руки.

Наверное, я выглядел не лучше.

Циладзе снял с ПЛАРа излучатель антипротонов и положил на пол рядом с пулеметом. Лишенный средств поражения, наш Планетарный Разведчик приобрел очень добродушный вид.

- Робот идет первым, - сказал Мюллер, открывая люк. Перед самым выходом я посмотрел на шкалу электронного календаря земного времени. Было двенадцатое января 6416 года.

* * * Мы здорово напакостили при посадке. Со всех сторон ракету окружали обгоревшие деревья, покрытые засохшей пеной.

Было очень жарко.

Арсен приложил ладонь к глазам и сквозь сжатые пальцы поглядел на Солнце. Для этого ему пришлось упереть бороду прямо в небо.

- Скажи, Эрли, куда ты сел? - спросил он.

- Кажется, на Землю, - невозмутимо ответил Эрли.

- Я понимаю, что не на Луну. Меня интересует широта, на которой мы приземлились.

Эрли пожал плечами.

- Спроси у Малыша. Он изумительно рассчитывает посадки.

Я безропотно проглотил то, что мне причиталось.

- Где-то между тридцать пятой и тридцать восьмой параллелями, - сказал я.

Эрли усмехнулся, и я злорадно подумал, что пора брать реванш.

- Если бы Эрли не торопился так с посадкой, - сказал я небрежным тоном, - то он мог бы получить точные данные относительно нового положения земной оси. Сейчас я могу только сказать, что она очень мало отличается от перпендикуляра к плоскости эклиптики.