Сергей Русаков - Люди и Цверги

Даже самые обычные двери могут оказаться переходами. Однако только в том случае, если будут активированы. Таким своеобразным ключом служат магические заклинания. Это очень надежный запор, получше любого электронного замка или даже замка банковского сейфа. Звигунову вновь пришли из памяти детства слова деда: «Что с матом закроешь, то без мата не откроешь!» Разумеется, имеются в виду специальные магические заклинания. Может быть, проходя через дверь, кто-нибудь зацепится, бывало, за ручку или ударится неловко об косяк, выскажется в сердцах – вот и готово заклинание. Человек проходит через дверь, не подозревая ничего, а входит уже совсем не в тот мир, в который собирался. Именно поэтому нужно выходить молча, а еще лучше задом наперед – считается, что так сохраняется коридор для возвращения. И тем не менее, это все равно опасно.

Звигунов отпустил ручку двери и привычно выразил удивление в духе: «Ох и ничего себе!», и если бы он сказал именно так, то все бы ничего, но он же был один – и не стал сохранять приличия. Его «ничего» прозвучало по-другому, совершенно по-магически. Дверь подалась вперед, открывая Звигунову вид на лестницу ведущую вниз. «Подвал!» – опознал Звигунов. За его спиной послышался шум. Решив, что это хозяин или кто-то из постояльцев, Звигунов поспешно потянул дверь на себя, послышался щелчок, и дверь закрылась. «Вот так…!» – добавил он утвердительно и удовлетворенно.

Клаус услышал какой-то грохот внизу, в подвале, догадался, что кто-то из постояльцев уже в столовой, и поспешил туда. В дальнем углу комнаты он увидел русского, того самого, о котором его предупредил федеральный министр, и который умел открывать дверные замки, не прикасаясь к ним. Похоже, двери и замки были, в некотором роде, специализацией русского – он стоял у бутафорской двери, которую Клаус сделал с намеком на итальянскую сказку о Пиноккио. Постоялец откинул полог и, видимо, рассматривал саму дверь за ним, поэтому не видел Клауса. Через мгновение русский шевельнулся, и Клаусу послышался звук захлопнутой двери. Этого, конечно, быть не могло, и Клаус поспешил на помощь постояльцу – объяснить, как получится, о том, что это за дверь.

Русский увидел Клауса, заулыбался, залопотал что-то, перемежая исковерканную немецкую, английскую и, наверное, свою русскую речь. Глаза русского светились восхищением. Конечно, Клаус этого заслужил. Это он и придумал сделать дверь в духе той самой в каморке, где из полена был вырезан любимых герой всех детей. Клаус снял с гвоздя старинный ключ, открыл дверной замок и потянул дверь на себя. За дверью была кирпичная кладка. Это всегда приводило в изумление любопытных постояльцев. Однако реакция русского была, мягко говоря, совершенно необычной. Он открыл рот и глядел на стену в дверном проеме, словно ожидал там увидеть что-то совершенно иное. Клаус расценил это как крайнюю степень удивления и отнес к необычности самого русского, о котором было известно, что он маг, и хозяин гостиницы уже в этом убедился.

Русский же вернулся к жизни, осторожно закрыл бутафорскую дверь, все время что-то бормоча, затем вдруг с силой толкнул дверь от себя. Что-то произошло, и в подвале вдруг погас свет – такое бывает в горах. Клаус обернулся ко входу в столовую, который подсвечивался лампой где-то на лестнице. В затылок ему дохнуло холодом и подземельной сыростью. Не находя этому объяснения, Клаус вновь обернулся к бутафорской двери и услышал клацанье замка – русский хлопнул дверью. Свет вновь загорелся – такое бывает в горах. Лицо русского сияло, будто он выиграл в споре. Продолжая что-то лопотать, русский хлопнул Клауса по плечу и подмигнул.

На лестнице загрохотали шаги – в столовую на завтрак спускались постояльцы гостиницы. Кореец с кореянкой, скорее всего, муж и жена, две девушки, скорее всего, любовницы, а также шесть здоровых мужиков – отцы и сыновья, путешествующие вместе, – так было написано у них на одинаковых майках. Кореянка, завидев русского, остановилась, а затем почтительно поклонилась ему, удивив мужа-корейца. Однако после того как она что-то пошептала ему на ухо, тот тоже согнулся в поклоне. Русский в свою очередь тоже ответил им поклоном, но, скорее, прикалываясь и шутя, нежели всерьез. Шумные немецкие отцы с сыновьями вскоре захватили внимание Клауса. В столовой стало живо и весело. Запахло жареными колбасками, горчицей, яичницей, кофе и пивом – начинался очередной обычный день хозяина маленькой гостиницы в Баварских Альпах. Почти обычный, если не считать последних событий – встреча с федеральным министром, знакомство с русским магом, который, судя по всему, вовсе не опасен, хотя наблюдать магию воочию было все же жутковато. Клаус решил позвонить министру – наверное, это было бы верным. Он набрал номер и ждал соединения. Стрелка старинного компаса, лежащего на телефонном столике, неспешно делала обороты вокруг своей оси. Удивлению Клауса не дано было продлиться – по телефону ответил федеральный министр иностранных дел.

Федеральный министр иностранных дел перед этим говорил по телефону со своим русским коллегой, стараясь держаться бдительно или, как говорят сами русские, «держать ухо востро». Для этого было достаточно оснований. Это только новичкам и дилетантам международных отношений русские могут показаться простыми и открытыми. В их манерах странным образом сочетались европейская дипломатическая изощренность и азиатское коварство. Среди акул дипломатии всего мира отношение к русским всегда было особым. Общаться с русскими было неприятно, потому что ничего в их поведении не говорило об истинных замыслах и планах. Безупречная вежливость и радушие русских вызывали глухую тоску, поскольку все знали, что этому верить нельзя, но не было ни малейшего просвета в попытках понять, чего же они в очередной раз затеяли. Если же после встреч или телефонных переговоров долгое время ничего не происходило на мировой арене или в отношениях между странами, подчас становилось жутковато.

Скорее всего, дело было в особенностях этнической разновидности магии, которую практиковали русские. Следует заметить при этом, что на дипломатической работе состоят исключительно маги, иначе было бы невозможно скрывать до поры до времени шаги дипломатии во имя решений глав государств. Ни один телепат не прочитал бы мысли даже рядового дипломата. Дипломатическая молодежь часто злоупотребляет этим, бессовестно обманывая своих дипломатических руководителей. Однако общение с русскими всегда оставляло неприятное чувство, что они-то как раз умеют считывать мысли даже из голов опытных дипломатов.

Вот и сейчас русский определенно врал, но этому не было ни малейшего подтверждения – ни логического, ни поведенческого. А речь шла о чрезвычайно важных вещах. На кону была судьба не только Германии, но и всего Европейского Союза, дела которого, как известно, давно идут неважно. Сначала старушка Европа благодарно откликнулась на идею объединения. Все стало проще и экономнее. Новая валюта оказалась устойчивой и надежной. Впереди замаячило светлое будущее. Однако что-то пошло не так, и у старушки начались проблемы. Экономики в прошлом благополучных стран стали вдруг сдавать, как зрение, слух или суставы стареющего организма. Деньги словно вылетали в трубу, и понять, как именно это происходит, так и не удавалось. Уверенно держалась лишь Германия, хотя она вовсе не была спокойна и уверена в себе. Деньги имеют свойство кончаться. И они кончались. Оставалась лишь надежда на особый резерв. О нем и шла речь в телефонном разговоре с русским министром иностранных дел, который определенно врал.