Владимир Васильев - Год жизни

- Вставай-вставай, время уже! Рассвет скоро!

Райана тормошила Тереха, не обращая внимания на вялое сопротивление.

Через минуту Клим тяжко вздохнул и сел. Встряхнул головой.

Раньше он вскакивал от малейшего шороха, теперь же мог валяться в постели до полудня. Правда - только дома, в комнате на втором этаже таверны "Облачный край". В любом другом месте он оставался прежним чутким, выносливым и терпеливым. Но здесь - здесь можно было расслабиться, а единожды расслабившись, привыкаешь.

Клим встал и оделся. Чмокнул Райану в щеку, нацепил меч и спустился в зал. Поваренок Трига поднес ему квасу.

Сур и Агей, тоже десятники, ждали за ближним к выходу столом. Зевая на ходу, Клим приблизился и сел. Спустя минуту подошел четвертый из офицеров, живущий в комнатах таверны - Франциск, мастер оружейников.

Негромко переговариваясь, они направились в сторону казарм.

День казался вполне обычным: Сур уехал в дозор, Агея отправили провести купцов до переправы через Маратон, Франциск с самого начала ушел в кузницу, даже на разводе не появился, Клим с Максарем натаскивали новичков в лагере у стен Зельги. Воевода Влад подался к мэру на встречу с посланниками Гурды. Ничто не предвещало новостей, вот уже который день.

Гонец на взмыленном коне вырвался из леса на простор пригородных полей и во весь опор поскакал к Зельге. Часовой на башне тотчас протрубил "внимание!"; в лагере насторожились.

Клим, приставив к глазам ладонь, глядел на приближающегося всадника.

- Кто-то из агеева десятка... - сказал Максарь и сплюнул в пыль. - Не нравится мне это...

Клим покосился на шурина - с ним до сих пор общего языка найти не удалось. Хоть и служили оба в гвардии Влада, хоть виделись каждый день... Ссору при первой встрече никто не вспоминал, но и тепла в отношениях вовсе не прибавилось.

Всадник добрался до первых палаток, ссыпался с коня и, поправляя куртку, протянул Максарю свиток бумаги.

- Мэру! Срочно!

Полутэл командовал первым десятком гвардии, и формально был старшим.

Не говоря ни слова Максарь отвязал свежего коня и вихрем унесся за ворота Зельги.

- Откуда вести-то? - мрачно спросил Клим.

Гонец, утираясь рукавом, ответил:

- Из Тороши...

Спустя час Клим услышал слово "мор"...

Всех лекарей срочно созвали в мэрию. Клим остался в лагере наедине с безрадостными мыслями: однажды он пережил чуму, и вспоминал пережитое с содроганием.

"Уж лучше бы прибрежников орда, ей-богу", - подумал он вяло.

Он знал, что произойдет дальше: несколько дней изнурительного ожидания, когда нервы натягиваются как шкоты в шторм, потом первый заболевший, а потом первая смерть.

Первый человек в Зельге заболел через неделю. Ребенок. Сгорел за четыре дня; к этому моменту больных было уже больше сотни. Город словно вымер. Люди сидели по домам, не решаясь выйти на улицу. Только страх бродил по улицам в обнимку со смертью.

Кто вспомнил старое поверье - Клим не знал. Будто бы город может спасти пришелец, явившийся не больше года назад. Люди почему-то верили этой небылице и обитатели таверны все чаще смотрели на Клима недружелюбно, словно он действительно мог их спасти, но не делал этого. Терех считал подобные россказни чушью и вздором, больше надеясь, что лекари найдут лекарство.

Но однажды утром стало известно, что лекари мертвы.

В "Облачном крае" больных пока не было; пища и вода хранились в глубоком холодном подвале, наверное это и спасало первое время. По улицам Зельги шатались призраки: те, кого поразил мор, и кому стало все равно. Дважды таверну поджигали, но совместными усилиями огонь удавалось погасить.

Клим перестал выходить из комнаты, чтобы не видеть ненавидящих взглядов. Райана рассказала ему поподробнее о Камне Велеса - что находится тот в трех днях пути от Зельги, что богам можно задать только один вопрос или высказать одну просьбу; какова плата за это - никто не знал. Клим отмахнулся - какие боги? Люди умирают, а тут боги...

В таверне первой заболела Райана - ночью у нее начался жар, а наутро она не смогла встать с постели.

И тогда Клим влез в дорожную куртку, валяющуюся в углу восьмую неделю, прикрепил к поясу меч, взял в подвале несколько полос вяленого мяса, и направился к выходу под молчаливыми взглядами обитателей "Облачного края". Дверь со скрипом отворилась и Зельга погрузилась в тревожное ожидание.

Клим знал, что у него есть четыре дня.

3

Лишь далеко в лесу Клим заметил, что наступило лето.

"Просидели весь май и пол-июня взаперти, словно крысы", - с неожиданной злостью подумал он.

Камень Велеса, как сказал Максарь вчера, искать следовало на южном берегу Скуомиша. Единственным человеком, которого Клим встретил в городе, был шурин. Скривив губы, не то презрительно, не то от боли, он подробно описал дорогу и ушел, не оборачиваясь. Клим буркнул ему в спину: "Спасибо" и вышел за ворота.

Наверное, Максарь тоже болен, раз осмелился выйти на улицу. А может, и нет. Пойми его...

Здесь, в лесу мор казался чем-то нереальным. Лес о море ничего не знал - и это казалось неправильным. Клим то шел, то трусил, пока хватало дыхания, сцепив зубы и вспоминая беспомощные глаза Райаны, зеленые, как листва.

Обретенный дом обманул его. Если он не сумеет помочь, в Зельге не останется никого. Кто знает, сможет ли он тогда жить? И зарастет ли когда-нибудь эта рана?

Клим шел даже ночью, памятуя о странном походе в Эксмут, и надеялся, что старик-Дервиш сказал тогда правду: он способен заплатить богам, и надеялся, что боги его услышат.

Камень Велеса, темную бесформенную глыбу, Клим увидел наутро третьего дня. По Скуомишу гуляли волны; стлался зыбкий туман, скрывая от взгляда острова.

Ноги ныли и гудели, но Клим упрямо шел к камню, хрустя валежником. Вскоре стало видно, что у самого камня курится дымком небольшой костер; согбенная фигура в длинном плаще с капюшоном подкармливала его хворостом.

Клим даже не очень удивился, когда увидел торчащую из-под капюшона седую бороду, разделенную на два пучка.

Подойдя вплотную, Терех вдруг задумался: а как, собственно, общаться с этими богами? Орать на весь лес, что ли?

Когда Клим подошел к самому костру, Дервиш медленно стянул с головы капюшон.

- Я знал, что ты придешь...

Не зная что ответить, Клим опустился у костра. Прямо на землю, влажную и холодную.

- Что я должен делать? - спросил он чуть погодя. Вдруг навалилась безмерная усталость; Терех с трудом ворочал языком.

Дервиш ломая очередную валежину, ответил:

- Обратиться к богам. Я научу тебя, как учил всех, кто приходил ранее.

Он отправил валежину в костер и встал.

- Помни: ты можешь отказаться. Но тогда она умрет.

- Кто? Райана?

Дервиш не ответил.

В нетронутой плоти Камня на уровне груди было выдолблено небольшое углубление; там стояла деревянная чаша. Дервиш взял ее обеими руками.