Владимир Васильев - Хирурги

Человек с камерой прекратил съемку и кинулся наутек. Сеня, Паха и Енот, заскользивший наперерез к берегу (видимо, камера была важнее сбежавшего Куни) попытались догнать его, но тщетно: невдалеке стояла зеленая "Полоса", машина, как известно, мощная и быстроходная. Человек с камерой молниеносно прыгнул за руль и был таков. Благополучно удравшего Куню вместе с доской он подобрал спустя пару минут у всех на виду.

Лица у Сени и Енота стали непроницаемыми (у Пахи оно другим не бывало). Компания серферов как-то вдруг сразу вытянулась полукольцом, медленно надвигаясь.

- Что вы с ними не поделили, ребята? - не без угрозы прозвучал первый вопрос.

Первый и последний. Других не возникло - Паха мрачно достал винчестер. Хруст затвора имел свойство мгновенно отрезвлять.

Сеня взял Ольшу за руку, Енот подхватил одежду и опустевшие сумки. Ни на Римаса, ни на Кейси никто даже не глянул, видимо им незачем было раскрываться.

Ольша обернулась и беспомощно глянула на загорелую пеструю толпу. Так и не удалось стать частью ее. А хотелось.

Еще издали стало заметно, что "Оксо" изуродован до неузнаваемости. Стекла и фары, правда, лишь покрылись мелкой сетью трещин, но уцелели, зато по корпусу словно кувалдами молотили. И шины изрезали в клочья.

- Так! Замечательно... - процедил Сеня. - Минут на двадцать, не меньше. Теперь их точно не догнать.

Спешить хирурги сразу перестали. Вообще, даже совершив ошибку Сеня с Енотом никогда не злились и не сетовали. Старались исправить по возможности быстрее и прилагали к этому все силы.

Увечную дверцу совместными усилиями удалось немного приоткрыть, вернее приподнять. Внутрь просочился Паха, сделавшись плоским, как доска. Он тронул что-то на пульте и поспешно покинул машину.

Раненая "Оксо" ожила. Мутными пленками "потекли" стекла, с покрышек лохмотьями начала отваливаться поврежденная резина, захрустел, выпрямляясь, металл. Вмятины пропадали. Автомобиль восстанавливался на глазах.

- Что это Паха там сотворил? - буднично спросила Ольша. Удивление на этот раз не пришло.

Сеня пояснил:

- Задействовал программу машинной регенерации...

Вот так. Машинная регенерация. Будто у ящерицы: оттоптали хвост, да и хрен с ним. Новый вырастет.

Ольша вздохнула. Ведь на самом деле перед ней стояла воплощенная смерть всех станций техобслуживания. В виде кнопки на панели управления и какой-нибудь крохотной коробочки в недрах инопланетного автомобиля.

Сеня не ошибся со временем: спустя двадцать две минуты "Оксо" вновь стал как новенький.

- Поехали...

Невзирая на кажущееся спокойствие и невозмутимость, настроение у хирургов было на редкость отвратительное.

- Скажи, Сеня, - спросила Ольша, глядя прямо в бисмарковы очки, почему из "ореха" машина вырастает целиком за десять минут, а регенерирует вдвое медленнее?

Сеня помолчал, потом буркнул:

- Это к Еноту. Он спец...

- Программы разные, - вздохнул Енот. Наверное, он не мог взять в толк, как можно не знать таких простых вещей. - Разный уровень сложности: или расти по готовой программе с форсажерами, или отслеживать повреждения и заново создавать программу. Да и энергии на регенерацию раз в семь больше уходит...

Ольша вздохнула. Эмбриомеханика... Слово какое-то неживое.

Зеленую "Полосу" по дороге они так и не нагнали. Что, собственно и ожидалось.

В Ялту въехали уже затемно. Ночное небо атаковали мириады огней по всему побережью, тьма висела только сверху, над горами, а в городе потоки электрического света захлестывали каждую улицу.

- К "Ореанде"? - спросил Енот. Сеня кивнул.

"Оксо" свернул на улицу Гоголя и покатил вдоль канала, куда люди упрятали шуструю горную речушку Учансу.

Они припарковались на стоянке между "Фордом-Венера" и низенькой пальмой у тротуара. Пальма очень походила на детскую игрушку.

- Толстый! Проверь номер и ресторан. Потом возвращайся.

Ольше Сенин приказ напомнил школьные задачки по программированию. "Взять шар из полосатой урны..."

Паха безмолвно ушел к шикарному порталу, по пути "переодевшись" в денди-стилягу, вплоть до хризантемы в петлице. Швейцар в дверях поклонился ему словно арабскому шейху, набитому нефтедолларами. Ольша хихикнула: если Паха сотворил кредитку из собственной ткани, швейцар останется в дураках, ибо Паха тканями не разбрасывался, даже гильзы после пальбы втягивал в себя.

Вернулся он очень быстро. Покачал головой - мол, нет нигде.

Енот тронул машину. Эмоции они с Сеней сдерживали.

Площадку перед домом на Манагарова освещал старинный фонарь на металлическом столбе а-ля Лондон, девятнадцатый век. Только не газовый, а электрический. И яркий, словно галогенная фара.

Едва они покинули "Оксо", не успев даже опустить двери, сбоку, из-за деревьев, кто-то прокричал:

- Руки! Вы окружены. Стреляем без...

- Фонарь! - шепнул Сеня. Паха мрачно достал винчестер. Тихое "Пок!" вместо обычного "Ду-дут!" утонуло в грохоте трех выстрелов из огнестрелки. Фонарь брызнул осколками матового стекла и сразу навалилась полутьма, едва рассеиваемая светом в нескольких окнах.

Ольшу мгновенно и бережно уложили на асфальт. "Не шевелись", прошептала ей на ухо смутная тень голосом Сени и исчезла. Словно по волшебству. Только что была рядом, а в следующую секунду уже никого не осталось.

"Пок, пок", - раздалось справа. Потом глухо и очень громко заговорили земные пистолеты. Шум драки, ругательства (тоже земные), и вдруг - тишина. Долго-долго. Еще шум драки, и снова тишина. На этот раз насовсем.

Голову от асфальта Ольша еще долго не решалась оторвать. Наконец, осмелилась, подняла и увидела торопливо идущих от соседней девятиэтажки Сеню и Енота. С другой стороны приближался Паха.

Сеня поставил ее на ноги, словно весила она не больше плюшевого медведя. Потянулся к своим очкам, поправил. Два зеркальца отражали испуганную Ольшу.

- Кто это был?

Сеня вздохнул:

- Поехали... Не бойся, все уже в порядке.

"Оксо" так и стоял с поднятыми дверьми и сейчас очень напоминал птицу, воздевшую на взлете крылья.

Ольша подумала, что дела у хирургов неожиданно усложнились. Наркоз перестал действовать и пациент опасно зашевелился.

Ночевали они в гостинице "Южная" напротив морвокзала.

6

Утром Сеня с Енотом получили по связи взбучку и выглядели соответственно. Заказали завтрак прямо в номер (Ольше, живущей в одноместном за стеной - тоже) и безрадостно поглощали "Пино Гри Ай-Даниль", купленный в вестибюле.

Часам к десяти явился Хасан. Если он и сообщил нечто новое, он прибег к чему-то иному, нежели речь. Сеня с Енотом сразу оживились, допили "Пино Гри" и велели Ольше собираться "гулять на набережной".

Паха с Хасаном тут же удалились. Минут через пять спустились и они втроем. На этот раз Сеня решил пешком, да и ходьбы-то до набережной было всего около минуты.