Владимир Васильев - Хирурги

Девчонки давно привыкли. Нельзя сказать, что Глеб с Юриком особо радовались этому, однако вид оба сохраняли гордый и снисходительный. Кому на станет приятно, когда рядом шагает симпатичная девчонка с лицом и фигурой голливудской кинозвезды, загорелая до бронзы, а ты еще вдобавок точно знаешь, что она не полная дура, как большинство красавиц, но и не дремучая интеллектуалка, скучная и занудливая? Пока ребята, пристроившись в очередь, ожидали живительной пенной влаги, Ольша с Риткой сунулись в кафе-стекляшку здесь же, у "Ракеты". Посетителей было немного, всего с десяток. Последнее время подобных стекляшек развелось по всему побережью без счета, не то что пять лет назад. Несмотря на внушительное количество курортников очереди у стоек кафе и баров как-то сами собой рассосались. Да и цены многих устрашали: мороженое - пятерка, стакан "массандры" двадцатник, а банка паршивого баварского пива - сорок гривн!

Ольша скользнула глазами по уставленным разноцветными и разнокалиберными бутылочками полкам. Кола, оранж, лайм, "Траминер", "Гратиешты", красная "Варна", мускат "Ливадия", "Южное игристое"... еще сухенькое что-то, кажется феодосийский "Сильванер". Четыре сорта пива плюс николаевское бутылочное. Ритка рылась в сумочке-ксивнике, носимой на поясе.

И тут что-то заставило Ольшу обернуться, странный зуд между лопатками, словно в спину ей уперся тяжелый внимательный взгляд. Открытая дверь сияла в полутьме стекляшки ослепительным восклицательным знаком. Подкатила серо-зеленая иномарка, поблескивая и искрясь в лучах солнца. Мутные тонированные стекла не позволяли разглядеть сидящих в салоне.

Закругленная дверца машины знакомо уползла вверх, на крышу. У Ольши захватило дух. Дальнейшее происходило словно в замедленном кино.

Вышли двое - одинаково рослые, загорелые, в сланцах-вьетнамках, истертых шортах, легкомысленных майках с трафаретными ухмыляющимися рожами, озорных панамках-колокольчиках вызывающе красного цвета и одинаковых зеркальных очках.

Ритка, застывшая у стойки, машинально посторонилась. Бармен угодливо заулыбался:

- Привет, ребята! Как обычно?

- Ага... - отозвался один из парней, поправив очки, и осекся. - О! Мускат! Ящик!

Бармен свистнул подручным; ящик вина и две упаковки пива тут же вынесли и погрузили в машину.

- Ну, и здесь по бутылочке... - вздохнул второй.

Две запотевших "Дак Гессер" вкрадчиво возникли на стойке.

- Три шестьсот, - объявил бармен.

На стойку шлепнулись восемь кредиток по пятьсот гривн с лихим гетманом Петром Сагайдачным. Бармен сгреб все и рассыпался в благодарностях. О сдаче речь, видимо, не шла.

Второй парень стянул очки и Ольша убедилась, что именно он подвозил ее к Глебу в новогоднюю ночь.

- Привет, - сказала Ольша улыбнувшись и шагнула вперед. - Ты меня помнишь?

Парень прищурился и посмотрел в ее сторону.

- Ну, привет...

На стойку легла еще одна кредитка.

- Хью, выдай им чего попросят...

Одинаковым движением парни вернули пустые бутылки на стойку, переглянулись и вышли из кафе. Дверцы машины плавно встали на место и серо-зеленое искрящееся чудо унеслось в сторону молдавских баз.

Ольша потерянно глядела вслед. Зато Ритка не растерялась.

- Два муската и по мороженому!

Бармен мигом соорудил в белых пластиковых вазочках две маленьких зимы с сиропом и шоколадом, а бутылки с вином заботливо упаковал в плетеную корзинку с затейливой ручкой. Сдачу требовать не решилась даже Ритка.

Девушки заняли дальний столик. Ольша не могла придти в себя.

- Кто это, Оль? - любопытство Ритки нетрудно было понять. Но вот попробуй ответь на этот простой вопрос!

Ольша вздохнула:

- Еще не знаю. Помнишь Новый Год? Когда я с балкона заявилась?

Ритка кивнула. Ольшиной истории с летающей машиной никто, конечно же, не поверил. А придумать она ничего не смогла. Да и не пыталась.

Ольша сонно ковырялась в мороженом. Узнал ее тот парень? Или просто кинул кредитку, чтоб отвязаться?

Этот вопрос мучил ее два последующих дня.

Чудо-машину она снова увидела ранним утром. На "Черноморце", у телефонов межгорода. Большинство курортников еще спало, несколько жаворонков торопливо похмелялись в буфете. Жестяные ведра громкоговорителей уныло разразились новостями.

Ольшин знакомый стоял, привалившись плечом к окрашенной в бодро-зеленый цвет будке; его приятель звонил, нервно постукивая свободной монеткой по стеклу.

Сердце почему-то заколотилось сильнее, Ольша удивилась и рассердилась одновременно. Вскинула голову, подошла поближе.

- Привет!

Парень склонил голову. Выражение его глаз осталось невыясненным: очки он, видимо, снимал лишь в исключительных случаях.

- Ты помнишь новогоднюю ночь? Машину, поданную к балкону?

Две зеркальных капли продолжали отражать Ольшу.

- Ну?

- Я верила, что мы еще встретимся.

Парень пожал плечами без следов выражения на лице. Это было до жути странно, лицо вообще без выражения!

- Это та самая машина? - спросила Ольша чтобы не молчать.

Парень ответить не успел; его дружок повесил трубку и обернулся, оценивающе разглядывая Ольшу. Впрочем, смотрел он вполне дружелюбно, без цинизма.

Ольша смутилась; смутилась до того, что уронила книгу, которую читала с утра. Ветер зашелестел страницами, мягкой лапой вытащил закладку мгновенную фотографию. С неделю назад пристал к Ольше какой-то заезжий монстр-воротила. В ресторан водил, сфотографироваться вместе заставил. Насилу отвязалась. А потом вместо закладки фотка эта под руку подвернулась.

Ольша присела одновременно с парнем. Тот подобрал книгу, мельком взглянул на фотку...

И замер.

- Ты его знаешь?

Ольша растерялась.

- Немного...

- Где живет?

- В "Лазурном"...

- Поехали!

Ольшу бережно взяли за локоть.

В салоне было прохладно, пахло перегретой пластмассой и ландышами. Днем панель управления выглядела не менее загадочно, чем в ту памятную ночь.

- Как тебя зовут?

- Ольша...

Бесшумно развернувшись, машина устремилась к воротам по узкой аллее.

Ольша набралась храбрости:

- А вас как?

Знакомый парень с готовностью ответил:

- Я - Сеня. Сеня Бисмарк. А это - Енот.

- Енот? - не поняла Ольша.

Сеня рассмеялся.

- Это прозвище. Вообще его Олегом кличут.

За окном шелестел горячий ветер, мелькали сосны и курортники.

Ворота в "Лазурный" охранялись заржавленным амбарным замком. Сеня притормозил и выскользнул наружу. Ольше помог выйти Енот. Дверцы, слабо клацнув, опустились и закупорили машину.

- Пошли!

Енот тащил Ольшу за руку, Сеня нетерпеливо семенил рядом.

- Какой корпус?

Ольша все больше терялась.

- Вон тот...

- Как этот тип себя назвал?

- Боря... Борис Завгородний...

Войдя в корпус Сеня с Енотом вмиг утратили суетливость: ни дать, ни взять - два лентяя забрели в гости к знакомой девушке. Даже настырная сухопарая кастелянша лишь едва повела носом в их сторону.

Читать дальше