Виктор Точинов - Все лики смерти (сборник)

– Я скажу, что у вас честное лицо, мисс, и я вам верю. К чему разводить бюрократию? Напишите расписку, оставьте залог – и забирайте машинку. Вернете, когда ваши подозрения рассеются… Недели на это хватит?

– Хватит двух дней. Я не страдаю маниакальной подозрительностью. Кстати, над вашей дверью что-то написано про снаряжение?

…Через несколько минут Элис грузила увесистый сверток в багажник.

Контора рыбозавода 27 июля 2002 года, 23:20.

Квартира при конторе пустовала очень давно – судя по запустению и вековому слою пыли.

– Значит, у крысы есть где-то запасная нора, – уверенно сказал Вайсгер. – Мой братец, даже став утопленником, ночевать на холодном полу разделочного цеха не станет – не в его это привычках. Да и скутер здесь явно лишь собрали, а держали где-то поближе к Пфуллэнду. Не плавали же они к району акций через все озеро – долго и опасно.

Неожиданно старик предложил:

– Давайте выпьем, Кеннеди. За упокой души моего утонувшего брата.

Лунный свет падал в окно и придавал его профилю самый хищный вид. Кеннеди – в который раз – внутренне содрогнулся. Конечно, Дэнфорд Вайсгер был безжалостным и хладнокровным убийцей, но…

– Выпьем, – решительно согласился он и положил на стол пистолет. От всей этой мерзости необходимо было как-то разрядиться.

Старик извлек из кармана плоскую флягу. Долго рылся в стенном шкафчике – и отыскал наконец два одноразовых стаканчика. Налил оба дополна, во фляжке оказался выдержанный бренди.

Выпили без тостов. Кеннеди опрокинул свой стаканчик залпом, старик чуть обмакнул в своем губы. Но тут же наполнил опустевшую тару Макса.

– Надеюсь, мы никогда больше не встретимся, агент Кеннеди. Я даже не беру с вас обещаний хранить тайну. – Вайсгер внимательно всмотрелся в лицо собеседника, скупо освещенное луной. – Очень скоро никаких улик не останется, выставляйте себя на посмешище, если угодно…

«Не так-то просто это будет сделать, – подумал Кеннеди, машинально осушив второй стаканчик. – Выцарапать из госпиталя ВВС изуродованные трупы – придется попотеть даже Вайсгеру…»

Он с удивлением понял, что благородный напиток почти мгновенно подействовал на измотанный тяжелым днем организм. Мысли в голове потекли лениво и плавно, мышцы наливались блаженной истомой.

– А что будет с у-убийцами? – спросил Кеннеди. Язык запнулся на простой фразе. Только сейчас спецагент стал понимать, что дело нечисто…

– Ими займутся другие люди. Есть у меня такие.

Кеннеди говорил медленно, тихо, запинаясь ( но внутри себя вопил в полный голос ):

– К-как… К-как у в-ва… (Я идиот!!!) у в-в-вашего отца? (Он же волк! Вылитый волк-убийца!! Как я не понял!!!) Т-там… н-на… пляже … (Пистолет!!! На столе должен лежать пистолет!!!)

– И это раскопали? Ладно, теперь неважно…

Кеннеди не ответил. Комната – и все, что в ней было, – качалась перед глазами, как каюта в восьмибалльный шторм. Он попытался ухватить пистолет с мотающегося туда-сюда стола – и промахнулся. И во второй раз – промахнулся.

– Ч-т-о-о-о-о-о с ва-а-а-а-м-и-и-и-и, Ке-э-э-э-н-э-э-э-д-и-и-и-и? – спросил старик с волчьей усмешкой. Он неимоверно растягивал звуки, а голос гремел в ушах иерихонской трубой.

Кеннеди сделал последнюю попытку зацепить свое оружие. И не смог. Комната окончательно встала дыбом, затем перевернулась. Пол оказался вдруг потолком – и рухнул сверху на Кеннеди. Не стало ничего. Непонятно – где, непонятно – когда: часы стоят.

– Хватит, Кеннеди, хватит. Здоровенный мужчина, а растянулся на полу с двух маленьких рюмочек… Просыпайтесь.

Голос вкручивался в ухо, как ржавый шуруп. Одновременно – как два ржавых штопора – в ноздри вкручивался мерзкий, обжигающе-острый запах. Кеннеди чихнул. И тут же голова его взорвалась, как рождественская петарда.

– Вижу признаки активной жизнедеятельности, – констатировал Вайсгер. – Продолжим беседу?

Кеннеди ждал, когда осколки головы-петарды соберутся во что-нибудь относительно компактное и безболезненное. И продолжать беседу не стал.

– Хватит придуриваться! – В голосе старика мелькнули знакомые стальные нотки. – Я могу и рассердиться!

Кеннеди открыл глаза, ожидая нового взрыва боли. Обошлось. Но способность к оптическому познанию окружающего мира не сдвинулась с мертвой точки. Перед глазами была прежняя тьма – чем-то омерзительно воняющая.

– Ах, совсем забыл, – глумливо сказал Вайсгер. – Вам, очевидно, мешает эта штука?

И он поднял с лица Кеннеди большую тряпку, пропитанную не иначе как зловонной эссенцией, над созданием которой лучшие парфюмеры мира бились добрый десяток лет.

Дышать стало легче. Перед глазами оставалась тьма – но превратилась в обычную, ночную, едва-едва разбавленную откуда-то сочащимися лучиками света. Даже, пожалуй, не света – а чуть менее густой тьмы. Луна исчезла. Судя по легкому движению воздуха, дело происходило на улице.

Кеннеди приходил в себя. «Быстродействующий дурман быстро и выветривается», – подумал он. Мысль утешила слабо. Тело обрело чувствительность, но не свободу – руки и ноги были чем-то надежно стянуты. Причем попытка шевельнуть руками отозвалась болезненным нажимом на горло – туда от рук тянулась петля-удавка.

При таких условиях, пожалуй, единственным доступным способом воздействия на оппонента оставался диалог.

– Вы дурак, Вайсгер, – попытался было начать его Кеннеди.

Вместо запланированных звуков из глотки вылетел невнятный хрип.

Через минуту, прокашлявшись и сплюнув отвратительную слизь, Кеннеди попробовал снова:

– Вы дурак, Вайсгер! Зачем вы это затеяли? Никому бы я не стал говорить про «подвиги» вашего брата… А так – меня обязательно хватятся. И выйдут на вас. Подкупить все ФБР денег у вас не хватит, и вам стоило бы сейчас, немедленно, попробовать…

– Дурак – вы, Кеннеди! – оборвал его старик. – Умный, образованный, талантливый ДУРАК. Вы ведь почти правильно решили сложнейшее, запутанное уравнение – но в финале зачем-то подставили «игрек» вместо «икса», Дэнфорда вместо Джона. И оказались по уши в дерьме. Можете, пока мы ждем Мориса, провести работу над ошибками.

– Но ЗАЧЕМ??? – возопил Кеннеди. – Зачем ВАМ все это?

– Зачем… Вы и это угадали правильно. Деньги. Открою маленькую тайну – несколько последних лет у моего баланса отрицательное сальдо. Мне позарез нужны деньги «Биг-Трэйк-фонда»…

– Семь миллионов??!! Разве семь миллионов могут спасти вас, при ваших-то оборотах???!!!

– Я и говорю, что вы дурак, Кеннеди. Могли бы попробовать разнюхать, сколько приносит фонду – реально, не на бумаге – хотя бы аренда земли под одну-единственную бензоколонку на восемьдесят девятой трассе. Около полумиллиона чистыми в год! А этих бензоколонок – и не только их – там немало. Семь миллионов – вторая завеса, для глупцов, мнящих себя причастными к тайне… В том числе для правления фонда, кстати. Двойная бухгалтерия, знаете ли… Но от вас у меня секретов нет. Как я ни старался уводить деньги из фонда, в нем сейчас больше двухсот миллионов. ДВУХСОТ МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ, ЧЕРТ ВАС ДЕРИ!!!