Ирина Голунцова - Изгнанные (СИ)

6

Союз

Что обычно чувствуют люди, когда разочаровываются в своих надеждах, ожиданиях, поступках? С чем можно сравнить ту боль, которая в один миг лопается как мыльный пузырь и оставляет после себя только пустоту? Такое ощущение, будто бы ты бродишь по дремучему лесу и не можешь найти дорогу, которая вывела бы тебя из этой обители тьмы и холода. Но ты понимаешь, что выбраться невозможно, особенно в тот момент, когда забредаешь в болото, и чем сильнее ты пытаешься сопротивляться той трясине, что затягивает тебя, тем хуже становится. Смириться? Принять все как есть?

– Нет, нет…

Но есть ли другой выход? Когда не хочется тонуть, не хочется идти ко дну, с которого ты всегда так яро пытался выплыть, увидеть проблеск надежды в лучах солнца. И что тогда? Тогда ты просто понимаешь, что вместо яркого теплого дня тебя все это время ждала холодная ночь.

Лиса пыталась держать все в себе, отказываясь верить услышанному, она выбежала из комнаты и бежала по темному коридору куда глаза глядят, не желая останавливаться. Жар и духота с каждым моментом сильнее терзали легкие от нехватки кислорода, но эта тупая боль была только на руку девушке. Спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу, бывшая контрабандистка просто бежала, но не знала куда. Пыталась ли она скрыться от правды или же от собственных мыслей, или просто не хотела видеть Сирко, потому что боялась еще каких-нибудь сюрпризов? Нет, она опасалась не этого. Ей нужно было не это, она искала вовсе не такие ответы.

Когда жжение в груди не подлежало никакому терпению, Лиса остановилась и только тогда осознала, что практически задыхается. Каждый вдох раздирал ее легкие и в то же время приносил облегчение. Цепляясь руками за неровную поверхность каменной стены, девушка согнулась в приступе кашля, ощущая себя полностью раздавленной. Глаза ее начинали резать слезы, смывающие черную тушь по щекам маленькими капельками.

Упав на колени, бывшая контрабандистка обреченно свесила голову. Рыжие волосы скрыли ее покрасневшее лицо, но прятать свои слезы она не хотела, не видела в этом смысла. К чему привела ее вся эта суета, ребяческое желание отыскать правду о родителях? Неужели оно того стоило? Вместо того чтобы ответить самой себе на эти вопросы, Лиса просто закричала. Собственный крик, отразившись от узких стен коридора, оглушил ее слух, но не воспаленное чувство реальности.

А чего она собственно ожидала? Узнать, что ее родители были простыми тружениками народа, погибшими во время нападения Союза или сумевшими удариться в бега, чтобы прожить остаток жизни на задворках цивилизованной жизни? Ее родная мать неспроста отдала ее на воспитания Тайгеру, контрабандисту и преступнику, посчитав, что так будет для нее намного безопаснее. Стоило догадаться, что реальность куда менее сказочная, чем ее предыдущая жизнь в кругу контрабандистов. Ей ли удивляться тому, каков ее настоящий отец, который в первую их встречу пытался убить ее?

От этих размышлений Лисе стало еще хуже, но по крайней мере слезы перестали течь ручьем, да и кричать уже не хотелось так сильно. Облокотившись спиной о прогретый камень стены, девушка, тяжело дыша, уставилась в пустоту. Необъяснимый приступ усталости завладел ее телом, не давая и шелохнуться, а вместе с тем в голову вновь полезли вопросы.

Почему сейчас? Хотя, Сирко же сказал, что на протяжении двадцати лет отправлялся в Шаяки, чтобы разыскать ее. И учитывая тот факт, что группировка Тайгера перебралась с Центрального материка на Южный тринадцать лет назад, ему пришлось бы искать ее очень долго. Если бы не просьба Бэя – отвезти его в Шаяки, – то кто знает, может быть Сирко продолжал бы бесперспективно скитаться по городу.

И на какое-то мгновение Лиса задумалась. Двадцать лет, целых двадцати лет этот мужчина искал свою пропавшую дочь. Каждый день цепляться за возможность, что она появится, что, быть может, он узнает ее, и все надежды обращались в пепел каждый день. Не так много на этой планете людей с рыжими волосами, а особенно девушек, любящих задерживаться в таком опасном городе, как Шаяки. Вполне понятно, что Сикрко, только увидев ее, как с цепи сорвался. За такое время и с ума сойти не долго. Что, вероятнее всего, и произошло.

– Отец-психопат, заведующий тюрьмой для особо опасных людей. Молодец, ван Реван, на этот раз я официально заявляю, что за всю свою жизнь ты так крупно никогда не вляпывалась.

На место злости и истерии пришло необъяснимое чувство покоя, но не того, когда можно было с облегчением вздохнуть полной грудью и радоваться жизни. Здесь складывалось впечатление, словно на сердце повесили сумку, набитую до краев холодным гневом и обреченностью. Лиса не хотела никуда уходить, ее вполне устраивало это темное сырое место, в котором никто ее не трогал и не беспокоил. Вот только она не знала, где находилась, как отсюда выбраться. Страх и ужас унесли ее так далеко от той комнаты управления, что она и не запомнила дорогу обратно.

Может, так и остаться сидеть? Неплохой вариант, но рано или поздно Сирко отправит на ее поиски людей или, что вероятнее всего, сам займется этим. А перспектива в ближайшее время встретиться с этим человеком… с ее отцом… нет, для нее эта задача казалась чересчур сложной.

Поднявшись с насиженного места, Лиса двинулась дальше по коридору, встречая на пути множество развилок, отчего возможность найти верный путь казалась нереальной. Это место напоминало гигантский муравейник с неимоверным числом переходов, тоннелей и опасностей. И с последними девушке едва не пришлось столкнуться лицом к лицу, когда она услышала приближающиеся голоса. Спрятавшись за стеной, она увидела лишь спины двух людей в черной униформе, на которых был вышит герб Союза. Похоже, мимо нее только что прошли охранники. И хотела бы она окликнуть их и попросить о помощи, сказать, что ее сюда привезли без ее согласия, попросту похитили, но… бывшая контрабандистка, пойманная управляющим и привезенная сюда в качестве заложника – чем не типичный портрет заключенного? Тем более сбежавшего, если учесть что она беспрепятственно разгуливает по коридорам.

Поэтому Лиса решила не высовываться, однако инстинктивное любопытство подтолкнуло ее следовать за незнакомцами в надежде, что они смогут ее вывести из этого лабиринта. Или привести в самое гнездо опасных заключенных.

Мужчины плутали по коридорам не долго, остановившись у стеклянной двери, обитой по краям железом. С кодовым механизмом она представляла из себя довольно хорошую защиту, насколько могла судить Лиса, ей бы, например, не удалось ее снести или сломать. Но зато у нее имелась возможность подсмотреть код, введенный одним из охранников, состоящий из шести цифр.