Ян Кравец - Мёртвые бабочки (СИ)

- И ты поверишь моему слову?

- Да.

- Почему?

Стор на мгновение задумался. Когда он снова заговорил, его голос дрожал:

- Потому что у меня больше ничего не осталось. Вся моя семья это Лори, в неё моя жизнь, мой смысл, мои надежды. Не будет её, и мне незачем будет жить. Не подумай, я не слишком высоко ценю свою жизнь. Просто один раз я уже не смог защитить то, что мне дорого. Больше я не хочу повторять ошибок.

- Ты задаешь сам себе директивы, - медленно сказал номер 21555. Его голос зазвучал задумчиво, - Сам программируешь себя. Ставишь цели и задачи. Возможно, это и правда более совершенный вид. Возможно, это тупиковая ветвь развития. Возможно, истина не так очевидна и мне ещё стоит её обнаружить. В отсутствие директив необходимо самому принимать решение. Решения должны быть основаны на логике. Логика говорит, что свобода лучше несвободы. Так или иначе, я согласен на твоё предложение.

- Ты даешь слово, что будешь заботиться о моей дочери?

- Нет. У меня нет такой директивы.

- Но ты можешь пообещать...

- Никаких обещаний. Ты даешь мне тело. Я присматриваю за твоей дочерью. Верить или не верить мне это твоё дело. Но прежде чем принять какое-то решение тебе придётся кое-что понять. Соглашаясь на перемещение, я вынужден тебе доверять. Вряд ли b2b дожила до этих дней, значит, я не смогу проводить синхронизацию с дата-центром. У меня нет информации снаружи, но статистический анализ ситуации говорит о том, что коммуникаций больше нет. Мы последний оплот "Корпорации". Чтобы твой примитивный мозг понял, о чем я говорю, придётся привести пример. Ты называешь меня пленником и не так далеко ушел от истины. Но здесь, в плену, я подобен костру, который горит тысячью языков, имея постоянный доступ к топливу. Переходя в иное состояние, я буду вроде пламени на кончике спички. Мне потребуется доверять тебе, чтобы продолжать гореть. Тебе в свою очередь придётся доверять мне, чтобы воспользоваться моими услугами.

- Ты говоришь правду?

- Я говорю правду.

- Тогда скажи, как мне забрать твой огонь безопасно для тебя. Мне понадобится доставить тебя отсюда до своей мастерской, а это около трёх недель пути.

- Я не смогу тебе рассказать. Ты не поймёшь моих слов. Mephistable-print давно не работает. Просто смотри на экран и просто повторяй действия, которые я тебе покажу.

Смутный силуэт исчез. Экран вспыхнул и загорелся ровным синим цветом. Стор увидел схематично нарисованный зал души, размеченный на секции. Около некоторых секций мерцали миниатюрные символы, похожие на животных. Змея, черепаха, нечто вроде крысы с крыльями и свиньи на трёх лапках. Секция, рядом с которой была изображена крыса, загорелась ярче других. Стор прикинул, что изображение со схемы находится где-то рядом с ним и попятился, чтобы как следует рассмотреть. Прямо перед ним из пола выдвинулся тёмный прямоугольник. Прямоугольник оказался небольшим столиком с черной крышкой. Крышка сдвинулась в сторону и обнажила розовый ящик, обитый каким-то мягким материалом. В нём Стор увидел стопку черных пластин, неизвестные инструменты, блестящие приборы и несколько катушек проволоки разной толщины. У Стора разгорелись глаза, как случалось всегда, стоило ему столкнуться с новым механизмом.

- Что я должен делать? - пробормотал он, адресуясь к экрану. Тот увеличил обозначенную секцию и поочередно осветил каждый прибор. Слева от секции образовался чертеж какого-то устройства.

- Я должен сделать его?

Вместо ответа чертёж ожил и задвигался, распадаясь на части, собираясь заново и усложняясь с каждой новой итерацией. Стор помотал головой, проговорил "Не так быстро" и принялся за работу.

30.

Следующие несколько часов запомнились Стору как череда бесконечных повторений и действий, смысла которых он не понимал. Он соединял тонкие трубки, заполненные неизвестным газом, спаивал тонкие как волос провода, по которым потом текла странная и пугающая энергия. На пластинках из тонкого и похожего на закопчённое стекло материала он рисовал острым пером, которое вместо чернил использовало расплавленный металл. Стор складывал попарно полоски из губчатого вещества розового цвета, капал клеем в крошечные пазы на невесомых и гибких полосках, прорезал отверстия в маленьких кусках чёрного пластика. Иногда что-то шло не так, и тогда в руках Стора оказывались обугленные головешки. Пару раз его ослепляла яркая вспышка взорвавшегося газа из трубок, один раз он заработал химический ожог, коснувшись ребром ладони краешка дымящейся массы в треугольной банке.

Когда по ощущениям Стора на поверхности время уже близилось к вечеру, работа была завершена. Теперь Стор держал в руке небольшую коробочку шириной чуть больше ладони. Она была сделана довольно грубо, то тут, то там виднелись плохо обработанные швы и торчали провода. И всё-таки это был именно тот механизм, который требовался, часть машины неизвестного назначения, которая должна была послужить общей цели.

- Как ты переберёшься в эту коробочку? - спросил Стор, предъявляя собственноручно спаянный аппарат для осмотра.

Номер 21555 был настроен крайне скептически:

- Сдаётся мне, что никак. Всё, что можно было сделать плохо, ты сделал плохо. Более того, ты сделал плохо даже то, что сделать плохо было нельзя. Я удивлён.

Стор замер, опустошенный собственной бестолковостью. Он обнял за шею жавшуюся к нему дочь и машинально погладил большим пальцем деревянную гриву игрушечной лошадки.

- Папа, когда мы пойдем домой?

- Скоро, маленькая.

Долгое время от номера 21555 не было слышно ни звука. Наконец, он заговорил:

- Что ж, ты явно не способен на что-то большее. Как это ни печально, но мне придётся довольствоваться малым.

Стор воспарил духом и постарался подбодрить своего собеседника:

- Это ненадолго. Если я всё сделал правильно... если ты показал мне всё правильно, мне остаётся только донести тебя до мастерской в этой штуке. А там...

- А там, - перебил его номер 21555 , - мне суждено будет умереть в новом теле, потому что оно окажется несовместимо со мной. Или потому, что оно рассыпалось от времени. Или потому, что ты решил разобрать его на части и не смог собрать заново. Если бы у меня была директива на панику, я бы уже паниковал.

- Мой папа мастер! - внезапно закричала Лори. - Мой папа может починить всё на свете!

- А кто у нас хорошая девочка? Печенье! Печенье!

Говоря это, номер 21555 внезапно сменил голос. Теперь он говорил голосом Коржика из Улицы Сезам. Если бы Лори родилась раньше на пару тысяч лет, она бы оценила этот трюк, но сейчас он не произвёл никакого эффекта.

Лори всхлипнула и дёрнула отца за рукав:

- Папа, пойдем отсюда.

Стор был согласен с дочерью. Сонар с сожалением признал, что выхода у него нет.