Ян Кравец - Мёртвые бабочки (СИ)

Когда Ксен увидела сестру, привязанную к столбу на площади, ей показалось, что где-то внутри головы расцветает второе солнце, такое же красное и кровавое, как пламя вокруг кричащей Лори. В одно мгновение она совершила скачок на тысячи лет назад и снова стала Сонаром-палачом, несущим беспощадное правосудие. Не было больше правых и виноватых, были только те, кто должен умереть и те, кто должны выжить. Выжить должна была Лори, всех остальных Сонар приговорил к казни.

Ксен никогда не брала с собой оружия, обычно рассчитывая только на собственные силы. Как и любой андроид, она обладала силой десятерых человек, но и андроиду трудно справиться с ревущей толпой. Тогда она выхватила меч из рук пьяного стражника и сделала первый пробный взмах по его владельцу. Меч был старый и ржавый, зато весил как хорошая дубина, и голова стражника разлетелась как спелая тыква. А потом Ксен уже не замечала, что делает, как, чем и кому наносит сокрушительные удары. Ксен снова превратилась в машину, созданную для убийства, и несла смерть всем, кто попадался у неё на пути. Она убивала правых и виноватых, стражей и ремесленников, хозяев и работников, тех, кто пришел казнить и тех, кто пришел посмотреть на казнь. Она убивала женщин и детей, старых и молодых, а убивая одного, думала о том, как убить следующего. Жажда крови, дремлющая много лет сначала в Сонаре, а потом в Ксен закончилась кровавым пиршеством. И если когда-то Сонар нёс смерть и расправу во имя закона, то Ксен убивала во имя Лори.

Ксен проложила себе дорогу из корчащихся тел до самого костра, разрубила верёвки на запястьях сестры, подхватила её в седло и прижала к себе левой рукой. Огонь перекинулся на одежду Ксен и шерсть Астораго, но она не обратила на это внимания. Все её мысли были заняты Лори, которая лежала у неё на руках как тряпичная кукла. Верхняя часть её лица сильно обгорела и была покрыта слоем сажи, верёвка на ногах ещё тлела вместе с кожей. Ксен ещё раз закричала и задала электрической лошади курс прочь из деревни. Она не знала, сколько человек убила в это утро и сколько обречено медленно умирать от полученных ран. Она не знала, сколько человек погибло под копытами Астораго. Ксен знала только то, что она вынесла из огня свою сестру, а больше ничего не имело значение.

57.

Пластиковые волосы Ксен плавились и стекали по спине, прожигая на коже длинные дорожки. Почти вся правая сторона её тела была в синем огне, правая нога обгорела полностью и в тусклом сером металле отражались первые рассветные всполохи. Ксен направила Астораго к водопаду у истока холодной и быстрой реки Длинная. Когда она оказалась на берегу, пустила лошадь прямиком в воду и встала так, чтобы ледяные струи падали на горящую спину.

Вода зашипела и забурлила, от тела Ксен повалил пар, дым тонкими струйками потянулся из образовавшихся трещин на теле. Холодные капли воды падали на лицо и плечи, прожигая плавящуюся кожу как кислота. Обнажился механизм на правой руке, и видно было, как двигаются сухожилия, скрепляющие кисть и запястье. Ксен сбила на себе последние языки пламени и принялась осматривать сестру. Лори сильно пострадала, дышала с пугающим хрипом, но всё ещё была жива. Ксен зачерпнула левой рукой пригоршню воды и стёрла с её лица грязь и копоть. Волосы и брови Лори были сожжены, на лбу огонь прочертил глубокие кровавые борозды. Через несколько минут Лори стала приходить в себя. Поначалу она в забытье звала отца и сестру, потом судорожно вздохнула и открыла глаза.

Ксен внутренне сжалась, не зная, какой реакции ждать от Лори. Она понимала, что события этой ночи превратили её в железного монстра, и боялась, что сестра не узнает и испугается её.

- Не смотри на меня, - попросила Ксен, не веря в то, что сестра её послушается. - Главное, что ты в безопасности. Я буду заботиться о тебе.

Лори неловко провела рукой по её лицу и улыбнулась краешком рта. Только тут Ксен заметила, что глаза Лори подёрнуты мутной дымкой. И в их неподвижном взгляде не было ни страха, ни боли, ни отчаяния.

- Ты прекрасна, - сказала Лори.

58.

Дворцом архонту Сона служили живописные руины. Красочные шатры ютились между величественных камней и кусков арматуры, напоминая древесные грибы. Вокруг остова револьверных дверей был разбит трогательный садик. Внутренний двор располагался на месте бывшего просторного холла, возвышавшегося на добрых десять футов над землёй, а проржавевшая шахта горизонтального лифта превратилась в сюрреалистическую купальню. Вода тихо плескалась в длинном медном желобе, мерно покачивались алые кувшинки, деловито сновали красные рыбы с золотыми подпалинами. Обнаженная женщина с кожей цвета свежих сливок неподвижно лежала на холодной мраморной плите, ветер лениво играл с серебряным колокольчиком у неё на щиколотке.

Архонт, не по годам тучный и страдающий одышкой, тяжелой походкой вышел из обеденного шатра. Он бросил равнодушный взгляд на раскинувшуюся наложницу и грузно опустился в кресло из крашеного ротанга. Красное плетёное сиденье глубоко продавилось, но выдержало. Архонт широко зевнул, откинулся на спинку и закрыл глаза. После плотного обеда его всегда тянуло в сон, а в такой хороший день грех было не подремать пару часиков на свежем воздухе.

Как только глаза архонта сомкнулись, женщина на мраморе вздрогнула и медленно поднялась. Её кожа покрылась мурашками от холодного камня, каждый светлый волосок на руках встал дыбом. Но тёплый летний ветер быстро её обогрел, длинные волосы накрыли спину мягким плащом. В глазах женщины горел огонь отчаянной злобы, заставляющий даже самых слабых из нас отбрасывать страх и браться за оружие. Под рукой у женщины не было ни ножа, ни копья, зато в траве неподалёку она давно присмотрела треугольный камень величиной с ладонь. На камне просматривалось полуистершееся изображение розы с длинными рваными лепестками. Женщина стремительно метнулась к камню-с-розой, схватила и крепко зажала в левой руке. В два прыжка достигла кресла архонта и опустила камень на его голову. Брызнула кровь, безмятежный день огласил отчаянный крик. Зазевавшийся арбалетчик на самом верху уцелевшей башенки выпустил в грудь женщины три стальных болта, но к тому времени архонт уже хрипел и корчился на земле в предсмертных судорогах.

Так окончил жизнь архонт Сона, девятый наместник круга Чекинг. Вместе с ним закончилась третья эпоха династии Синг, оставившая в памяти народа кровопролитные бои за вершину Наньлин, взрывы Томант и ядовитый туман поля Люпинов. На трон вступил юный Питер, сын Герды. Его приход мог бы положить конец эре забвения и возродить старый мир. К несчастью Питера, он был скорее мудрецом и ученым, нежели хорошим правителем. Первым указом Питер повелел возрождать библиотеки и классифицировать накопленные знания, изучать природу явлений и следить за небесными телами. За всеми этими заботами он совершенно позабыл о том, что необходимо сдерживать жадность мелких начальников, заботиться о фермерах и кормить армию. Он забыл даже о главной обязанности архонта, которая приравнивала правителя скорее к главному колдуну. Ежегодно архонт должен быть распоряжаться вакцинацией новорождённых. Это было одно из тех немногих знаний старого мира, которое сохранилось и в новом. Но Питер и не вспоминал о том, что должен делать настоящий архонт. Днём он изучал старинные фолианты, ночью отдавал должное очередной любовнице. Он имел всё, что хотел и был абсолютно счастлив.