Ян Кравец - Мёртвые бабочки (СИ)

Такие мысли не на шутку испугали Итон. Она решила, что к ней снова возвращается былое безумие и она снова начнёт считать себя повинной во всех земных бедах. Но вместе с коротким приходом людей в заброшенный центр обработки данных закончилась и эра безумия шеду Итон. Разум её очистился, поступки снова стали точными и логичными. Итон решила, что необходимо найти и уничтожить Сонара, а в отсутствие призраков сделать это можно было только собственными силами.

Анализируя собственное поведение, Итон пришла к выводу, что её не запрограммировали на совершение самостоятельных поступков. Она была не в состоянии задать алгоритм себе самой или сделать правильный выбор при практически равных условиях. По этой причине в преследовании Сонара был ещё и практический интерес. Итон надеялась, что сценарии со смертью ещё не было воплощены в реальность и она сумеет найти оператора для своей жизни.

123.

Когда Итон окончательно приняла решение уходить, один из её аккумуляторов перестал функционировать. В момент перехода на резервный произошел внеплановый сброс нескольких лет из памяти Итон. За секунду она забыла обо всём, что с таким трудом удалось восстановить, снова погрузилась в глубокое безумие без надежды на возвращение обратно. Встреча со Стором и Лори была уничтожена, остались только записи о необходимости справиться с испорченным андроидом. Итон не помнила, по какой причине требуется его уничтожение и хотела только выполнить это задание. Она была уверена в том, что задание ей поручила лично доктор Вега. В воображении Итон доктор Вега жила на минус седьмом этаже вычислительного центра 19. Её комнату можно было найти по следу из мёртвых бабочек.

124.

На поверхности Итон показалось, что её голова сейчас взорвётся. Мысли жгли как огонь и обдавали смертельным холодом, в голове звучали голоса давно умерших людей, которые требовали, кричали, настаивали. Итон чувствовала себя словно на морском берегу в сильный шторм, когда высокие волны то захлестывают с головой, то откатываются чуть ли не до самого горизонта. Безумие чередовалось с моментами просветления, уничтоженные кластеры памяти требовали данных для заполнения пустот, директивы противоречили друг другу и сыпали множеством ошибок. Сделав несколько шагов по земле, Итон упала навзничь и пролежала около часа, пытаясь получить тишину в собственной голове. Наконец, она перевернулась на спину и смотрела в небо долгим немигающим взглядом. Странным ей казалось оказаться в этом месте спустя столько времени подземного заточения. Итон чувствовала страх и не отдавала себе в этот отчета, чувствовала радость и не понимала, как правильно следует толковать это чувство. Её мозг лихорадочно работал, пытаясь упорядочить имеющуюся информацию, тело требовало движения, глаза зрелищ, уши музыки. Итон бросилась бегом, не разбирая дороги и ориентируясь только по внутреннему датчику, информирующему о местонахождении Сонара. С изумлением смотрела она на перевёрнутый мир, где величественные небоскрёбы превратились в руины, города заросли лесами, а реки вышли из каменных берегов. Итон казалось, что она очень долго спала, а когда проснулась, перенеслась на другую планету, где ещё никогда не ступала нога человека.

В первый день и первую ночь Итон прошла около пятидесяти миль. Она могла бы развить гораздо более серьёзную скорость, но её путь пролегал через развалины городов, которые за долгие годы превратились в серьёзные препятствия. Несколько раз Итон решала пойти в обход, но каждый раз выясняла, что обходной путь сопряжен с ещё большими трудностями. Она падала и снова поднималась, продвигалась вплавь, блуждала между вспучившимися стальными балками, когда-то бывшими остовами моста. Нигде не было видно ни одного знакомого ориентира прошлого. Реки пересохли или изменили свой ход, горы превратились в ущелья, на месте озёр высились непроходимые болота.

Встретились Итон и люди, но выглядели они настолько нелепо и дико, что та не обратила на них внимания. Были они низкорослыми и узловатыми, с мутными синими глазами и жёсткими волосами ржавого оттенка. Мужчины и женщины заворачивались в изоляционную плёнку, не потерявшую своей прочности даже спустя тысячелетия, надевали на ноги меховую обувь и все как один красили длинные лица краской пепельного цвета. Итон не знала, что повстречала народ шинфейн, дикарей даже по меркам нынешнего человечества. Несмотря на такую репутацию, шинфейны были добры и миролюбивы. Это был один из тех немногих человеческих общин, где чтились строки священного писания христиан. Никто из шинфейнов не слышал о стране по имени Египет, но они свято чтили бога, выведшего их из этих мест, никто не знал, что такое неделя и всё же помнили субботний день. Ни один из шинфейнов не причинял вреда другому и ни один из них не знал чувства зависти. Жили они уединённо, никогда не уходили дальше своей маленькой деревеньки и понятия не имели, что происходит в большом мире.

А Итон всё шла и шла вперёд, неустанно преследуя блудного андроида. Она мучилась от головной боли, вызванной пробелами в памяти. Пустые ячейки в электронной библиотеке требовали немедленного заполнения информацией, запросы перегружали стек и вызывали бурю самых разнообразных ощущений. Иногда перед глазами Итон плыли зеленоватые круги, иногда в ушах тикали тысячи механических часов. Подобное состояние было ей знакомо, в прошлом несколько раз она переживала обнуление памяти. База данных шеду была огромной, ошибки встречались чаще и сбои не были чем-то необычным. Сожженные кластеры памяти лечились информационными инъекциями. Итон подключалась ко всем объектам и камерам, с которыми она так или иначе взаимодействовала в пропущенный период и загружала с них сохранённые данные. Информация обрабатывалась, сортировалась и заполняла пустые кластеры. Её хватало для актуализации восьмидесяти процентов пропусков. Остальные данные генерировались исходя из самого подходящего сценария на основе восстановленной информации. Подобное решение было не слишком точным, зато давало возможность быстро заполнить пробелы. Итон помнила ту боль, когда она потеряла восемь часов. Это было чудовищно, но не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытывала сейчас.

Вдобавок к боли примешивалось отторжение нового тела. Когда первое впечатление схлынуло и Итон перестала восхищать ощутимая сила тела воина, она почувствовала сильный дискомфорт. Итон привыкла к лёгким, гибким телам, мелкой моторике, даже изяществу. Ничем этим не могло похвалиться большое и неповоротливое тело, явно рассчитанное на короткий ближний бой. Неуклюжие пальцы не могли удержать даже карандаш, не говоря уж об игле. Отсутствовал поворот шеи на триста шестьдесят градусов, ступни были соединены с ногами жестким голеностопом. Помимо этого в новом теле трудно было придерживаться одинаковой скорости, каждые пять километров требовалась обязательная передышка. Но самым неприятным открытием для Итон стала потребность во сне. Её мозг привык к бесперебойной работе, режим ожидания и гиперсон остались в далёком прошлом. Поэтому когда спустя двадцать часов на поверхности Итон рухнула как подкошенная, ей показалось что новый носитель безнадежно испорчен. Через четыре часа Итон, пошатываясь, встала на ноги. Она чувствовала невероятную слабость во всём теле, и в то же время мозг работал на удивление хорошо. Уже гораздо позже она поняла, что гиперсон был необходимой мерой для андроида в постоянном физическом напряжении. Каждые двадцать часов бодрствования встроенный таймер обрывал связь между мозгом и нервной системой, после чего начиналось четырёхчасовое обслуживание каждого мускула и сустава. Электронный мозг в это время погружался в дельта-сон, самый глубокий вид гиперсна.