Дэвид Вебер - Восстание

Федор поморщился: хриплый голос адмирала резал слух. Измена? Что ж, возможно, формально это и была измена, но нельзя же доводить людей до крайности…

– По постановлению Законодательного собрания гражданские законы на этой планете прекращают свое действие. На Новой Родине объявлено военное положение. Все собрания запрещаются до особого распоряжения. Я объявляю комендантский час с девятнадцати ноль-ноль. Обнаруженных на улице после комендантского часа ждет расстрел.

Федор побледнел. Расстрел?! За то, что вышел на улицу?!

– Перед вами зачинщики мятежа против законного правительства, – мрачно продолжал Вальдек. – Я военный комендант этой планеты и намерен наказать главарей бунтовщиков. – Он на несколько мгновений замолчал и окинул пленников презрительным взглядом. – Земная Федерация справедлива, – проговорил он наконец. – Она защищает и пестует тех, кто соблюдает законы, и правомерно наказывает тех, кто бросает ей дерзкий вызов… Я, военный комендант Новой Родины, адмирал Военно-космического флота Земной Федерации Джейсон Вальдек, приговариваю этих изменников к смертной казни.

В толпе воцарилась гробовая тишина.

– Приговор, – хриплым голосом рявкнул Вальдек, – будет приведен в исполнение немедленно!

Федор не мог поверить своим ушам. Невероятно! На планетах Земной Федерации такого просто не могло быть! Это какой-то кошмар! Настоящая расправа без суда и следствия!

Он как во сне смотрел на происходящее у него перед глазами. Два рядовых космических десантника взяли под руки Петра Сущевского. Он двигался медленно, словно в шоке, и тем не менее старался высоко держать голову. Еще двое вытащили из толпы пленников Татьяну Ильюшину. Когда эта стройная молодая женщина поняла, что будет следующей жертвой, у нее подогнулись колени, но она постаралась взять себя в руки и не упасть.

Федор оцепенел. Он не верил своим глазам, ни о чем не думал, почти не дышал. Как во сне он смотрел, как Сущевского повернули лицом к толпе. Шесть космических десантников, браво маршируя с автоматическими винтовками наперевес, выстроились перед ним.

– Команда! Стой! – выкрикнул офицер космического десанта. – На караул! Застучало оружие.

– Целься!

Приклады уперлись в затянутые в форму космического десанта плечи. Федор почувствовал, как что-то закипает у него в груди, но по-прежнему был не в силах пошевелиться.

– Товсь!

Комок, подступивший у Федора к горлу, стал его душить.

– Огонь!

Прогремело шесть выстрелов.

Федору казалось, что он смотрит замедленную съемку. Он увидел, как рвется рубашка на груди Сущевского, как из нее летят брызги крови в тех местах, где пули продырявили тело Петра Петровича. Глава Думы, председатель временного правительства Новой Родины пошатнулся, а потом рухнул, как срубленное дерево.

Не успело его тело коснуться земли, как Федор Казин не выдержал. Его непоколебимая вера в непогрешимость Земной Федерации умерла в судорогах разочарования, а рука сама рванулась к оружию.

– Нет! – воскликнул он и вытащил тяжелый игломет.

На мгновение один разгневанный человек с пистолетом в руке оказался один на один со всеми. Потом он поднял свое оружие и прицелился в широкоплечего адмирала, с возмущенным видом завертевшего головой в поисках того, кто осмелился в одиночку выражать протест.

Он так и не нашел в толпе недовольного. Игломет завизжал, и мундир адмирала Джейсона Вальдека задымился от ударов смертоносных игл, летевших быстрее молнии. Адмирал рухнул на землю через несколько секунд после Сущевского, а толпа пришла в неистовство.

Неизвестно, кто первым вступил в рукопашный бой с десантниками, но у тех не было ни малейшего шанса справиться с набросившейся неистово вопящей толпой. Раздалось несколько выстрелов из автоматических винтовок, несколько раз рявкнул лазерный карабин. Десантники дорого продавали свою жизнь, но их было слишком мало.

Впрочем, Федора не интересовало зрелище расправы. С иглометом в руке он бросился к шестерым карателям, уже прицелившимся в беспомощных пленников. Резко остановился и поднял игломет, сжимая рукоятку обеими руками. Его волосы опалил луч лазера. Один из десантников заметил Федора и повернулся было к нему с отвисшей от ужаса челюстью, но было поздно. Игломет выплюнул струю игл, и десантник упал, как скошенный серпом колос.

Повсюду кричали и вопили. Гремели выстрелы. Люди били десантников кулаками, пинали ногами. Экипажи космических кораблей разбежались. Вооружены были только офицеры и старшины, но на каждого из них приходилось по несколько сотен разъяренных обитателей Новой Родины. Положение их было тем более отчаянным, что они, не посвященные в намерения Вальдека и шокированные зрелищем расстрела, тщетно пытались осознать происходящее, защищаясь своим оружием.

Федор подбежал к закованным в наручники пленникам.

– Ты цела? – крикнул он Магде, с трудом встававшей на ноги. Та бросила на него пылающий взгляд, потом резко кивнула и подняла скованными руками бластер, валявшийся рядом с мертвым десантником. Затем ее звонкий голос перекрыл рев толпы:

– Корабли! – закричала она. – Надо захватить корабли!

Люди услышали призыв, схватили оружие своих поверженных врагов и устремились за Магдой. Разрозненные, нестройные выкрики слились в одно-единственное слово, гремевшее над хаосом звуков.

– Корабли! – кричала толпа, устремившись неукротимой волной за мятежным капитаном ВКФ и крестьянином, желавшими лишь справедливости.

Оскар Дитер устало протер глаза и нащупал дистанционный пульт управления музыкальным центром. Кабинет наполнили звуки новоцюрихского вальса, но нежная музыка не сочеталась с невеселой информацией на мониторе компьютера. Дитер вздохнул, откинулся в кресле и потер переносицу, пытаясь хотя бы немного привести в порядок мысли, но это оказалось нелегко. Катастрофы следовали с завидной регулярностью который месяц кряду, и Дитера мучили ночные кошмары, в которых неиссякаемый поток курьерских ракет нес к Солнцу вести о новых потрясениях.

На Звездных Окраинах творилось что-то невообразимое, да и на Земле дела шли немногим лучше. Все Законодательное собрание, кроме Дитера, было шокировано известием о самоубийстве Тальяферро, чьи земляки с Голвея объясняли этот шаг тоской по уничтоженному Джеймсонскому архипелагу. Это действительно была ужасная трагедия, но Дитер понимал истинные причины поступка Саймона, который наложил на себя руки, прозрев и поняв, куда завела затеянная им игра. Ему было почти жалко Тальяферро, но, стоило подумать о том, сколько еще ни в чем не повинных людей погибнет, прежде чем этому безумию наступит конец, жалость мгновенно испарялась.