Элвин Бродерик - Секс, игра и шоколад. Удовольствия и пристрастия

Говоря о любителях удовольствий, нельзя не рассказать о Джакомо Казанове (1725–1798), которого я уже упоминал в этой книге. Его жизнь была настолько насыщена чувственными удовольствиями, что хватило бы на десятерых! Это был авантюрист, романист, поэт, игрок, офицер, музыкант, шпион и непревзойденный любовник, оставшийся в истории в основном благодаря своим достижениям на амурном фронте.

А ведь родители хотели, чтобы он стал священником! Но в 16 лет его выгнали из духовной семинарии за аморальное поведение. Более того, в детстве его считали умственно отсталым – до восьми лет он не говорил и не мог ничего запомнить. Но, став взрослым мужчиной, Казанова успел потрудиться секретарем ватиканского кардинала, проповедником, журналистом, дипломатом, адвокатом, финансистом, врачом и алхимиком. И еще он виртуозно играл на скрипке. Вот такой разносторонне талантливый человек получился из «умственно отсталого» ребенка!

В 1755 году венецианские власти арестовали Казанову как шарлатана и чернокнижника и посадили в тюрьму. Однако уже в следующем году Казанове удалось из нее бежать и он в дальнейшем описал этот побег в книге «История моего бегства из венецианской тюрьмы Пьомби» (1788). А ведь тюрьма до этого считалась сверхнадежной! Вскоре после побега Казанова оказался в Париже и сумел понравиться королю Людовику XV, вероятно, в частности потому, что поставлял ему новых любовниц. Но, наверное, еще важнее для него (и его успехов) стала симпатия со стороны всесильной маркизы Помпадур. Во Франции он участвовал в организации первой лотереи и строительстве шелковой фабрики, а также в нескольких других амбициозных проектах. Потом попал в тюрьму за долги, а отсидев срок продолжил свои странствия по Европе, но уже под именем шевалье де Сеньяля. Он посетил Россию, но эту поездку можно считать неудачной – в России Казанова не преуспел ни на любовном фронте, ни в бизнесе.

Сам Казанова предпочитал называть себя литератором, инженером или ученым. Женщин он не обманывал и предпочитал расставаться по-хорошему. Иногда, если у него имелась возможность, обеспечивал их приданым и подыскивал мужей. В своих мемуарах он упоминает около 140 женщин, но утверждает, что знавал несколько сотен. Хотя, конечно, ему далеко до Дон Жуана, который записывал все свои любовные победы. Одних испанок у Дон Жуана было 1003!

В старости Казанова нашел приют в Богемии в замке графа Вальдштейна. Там он заведовал библиотекой графа и написал мемуары «История моей жизни» в 12 томах. До 1960 года воспоминания Казановы печатались только в сокращенном и искаженном виде. Рукопись хранилась в Лейпциге, в издательской фирме Брокгауза. Интересно, что во время бомбардировки Лейпцига в 1943 году, когда в редакции начался пожар, только одна эта рукопись была спасена!

Казанова приступил к написанию мемуаров с большой радостью. «Какое удовольствие вспоминать о своих удовольствиях!» – говорил он. Он не жалел о том, что выбрал жизнь, главным в которой оставался поиск удовольствий. Он был рожден для прекрасного пола, всегда любил женщин и позволял им любить себя. Он также страстно любил вкусно поесть и все то, что пробуждает любопытство. И он, как человек, который искал в этой жизни только удовольствия, не считал себя виноватым ни в чем.

Также Казанова оставил после себя фантастические романы, исторические и научные трактаты, памфлеты. Сам Казанова стал героем произведений многих других авторов, включая таких известных как Р. Олдингтон (роман «Единственная любовь Казановы»), С. Цвейг (новелла «Казанова») и Г. Гессе (новелла «Обращение Казановы»). В роли Казановы снимались Ален Делон («Возвращение Казановы»), Марчелло Мастроянни («Ночь в Варенне»), Ричард Чемберлен («Казанова»), а также порнозвезда Рокко Сифферди (но фильм «Казанова» с его участием, конечно, в широкий прокат не попал и вышел только на видео в 1993 году). Казанове посвящены несколько опер.

Джона Миттона (1796–1834), сквайера (или помещика), часто сравнивали и продолжают сравнивать с графом Рочестером, хотя он не писал стихов и известен, пожалуй, только в Англии.

Миттон унаследовал немалые богатства (он был сыном богатого землевладельца), что позволяло ему предаваться самым разным удовольствиям, и он разбазарил все свое наследство исключительно на распутство ко времени своей смерти в 38 лет. Пьянство Рочестера кажется детской забавой в сравнении с пьянством Миттона. И если говорят, что Рочестер непрерывно пил пять лет, то Миттон пил двенадцать! Обычно он выпивал от четырех до шести бутылок портвейна в день – это примерно в 20 раз больше, чем рекомендуется мужчинам в наши дни, если они хотят сохранить свое здоровье. Миттон начинал пить во время бритья утром и прикладывался к бутылке до самого отхода ко сну. В дальнейшем он перешел с портвейна на бренди. Он вел себя как безумец, пока не выпьет, а выпив, становился еще более безумен – так говорили о нем после того как он стал настоящим алкоголиком. Безумие проявлялось самым странным образом. Например, чтобы избавиться от икоты, он решил поджечь на себе ночную рубашку. К счастью, тогда у него в доме были гости, погасившие огонь, но Миттон получил сильные ожоги. Во время лечения он требовал приносить себе в палату большие количества одеколона, чтобы, как он говорил, избавиться от запаха больницы. Вскоре выяснилось, что он его пьет.

Миттон играл в азартные игры и участвовал в головокружительных скачках, в результате получил многочисленные травмы и несколько раз находился на грани жизни и смерти. Во время охоты он всегда заставлял коня прыгать через самые опасные канавы, которые другие люди объезжали. Он не мог пропустить высокого забора или живой изгороди, он обязательно должен был через них перелететь! Известен случай, когда его конь перепрыгнул через ручей шириной девять ярдов (а конь, кстати, был одноглазым). Будучи прекрасным наездником Миттон падал с лошади довольно часто – потому что был пьян. Многих экстремальных видов спорта, популярных в наши дни, тогда еще не существовало, но можно не сомневаться, что, родись Миттон в наши дни, он бы попробовал заняться многими из них. Он был исключительно смелым человеком и явно не боялся смерти. Говорили, что «равного ему мир никогда не видел и по ряду причин желательно, чтобы больше не увидел никогда». Один его знакомый вспоминал в дальнейшем, что не проходило дня, когда бы Миттон каким-то образом не рисковал собой. Он обожал риск.

Из школы его выгнали за безобразное поведение, ни в Оксфорд, ни в Кэмбридж поступить не получилось. Хотя он весьма оригинально подготовился к этому, послав впереди себя в Кэмбридж шесть бочек вина (по 240 литров). Он недолго послужил в армии, а потом вернулся в одно из своих поместий, чтобы начать прожигать жизнь и убивать себя чрезмерными удовольствиями.