Фаина Мещерякова - Дети Вечности

— Вы это так называете? — Строггорн ничуть не удивился.

— А как еще назвать? Никто даже не пытается скрыть, что с большой вероятностью все мы погибнем. — Папа оглядел его. — Вы имеете право носить одежду монаха?

— Да. Много лет назад я был посвящен в сан Инквизитора.

— Удивительное дело! Неужели так долго живете?

— Почти двести лет.

— Ваше имя в посвящении?

— Отец Марк.

— Если вы назовете город, где служили, мы легко проверим это по архивам.

— Это так важно, Ваше Святейшество? — Строггорн мысленно улыбнулся.

— Хотелось бы понять, наконец, с кем имеем дело.

— Намекаете на Дьявола?

— Как знать. — Папа мысленно пожал плечами. — Мы давно наблюдаем за Аль-Ришадом. Нельзя понять — Добро это или Зло. Так что вы хотели от меня?

— Очень простую вещь. Чтобы на этой неделе, последней, возможно, для земной цивилизации, во всех храмах читали Апокалипсис. Желательно договориться со всеми религиозными конфессиями. У вас большой вес в мире, используйте его.

— Зачем это нужно? Такое чтение вызовет панику?

— Мы хотим, чтобы в текст внесли некоторые добавления о том, как себя нужно вести, и довели это до сведения всех верующих.

— О чем пойдет речь? — Папа внимательно слушал Строггорна, вникая в очень простые правила. — Хорошо. Это мы сделаем. Значит, нужно будет людей вывести в этот момент из храмов?

— Да, иначе они будут молиться до конца, и это увеличит риск. Постарайтесь, чтобы люди раскаялись. Это может тоже оказаться очень важным для их спасения.

— Теперь я хотел задать вам несколько вопросов, Советник. — Папа несколько минут молчал. — Насколько нам известно, в Аль-Ришаде шестеро Советников?

— Это так.

— Скажите, вы все вызываете такой страх у людей?

— Я не понимаю вас, Ваше Святейшество.

— Что здесь непонятного? — Папа помолчал и продолжил: — Вот вы, например. Бесконечный Страх, просто ходячая Смерть. Мы ее всегда рисовали с косой, такая костлявая старуха. Только когда я вас впервые увидел, сразу понял — нет, Смерть

— это вы и есть.

— Хорошо хоть, не Зло. — Строггорн усмехнулся, никогда не задумываясь о таких философских вещах.

— Для вас это представляет разницу? Для нормальных людей, Смерть и Зло — одно и то же.

— Не могу что-либо сказать. — Строггорн мысленно пожал плечами. — Но я много раз убеждался в своей жизни, что смерть — вовсе не самое большое зло на Земле, иногда жизнь куда страшнее смерти.

— Интересная философия. Это правда, что вы лично пытали людей?

— Правда.

— Тогда понятно, почему вы так считаете.

— Не только поэтому. — Строггорн улыбнулся. — Что еще вы хотели спросить?

— О Советниках. Мне рассказывали, что когда Аолла Вандерлит сняла маску, с корреспондентами случился небольшой шок.

— Отчего?

— Говорят, все мужчины в нее влюбились без памяти, поэтому никто и не стал настраивать против Аль-Ришада. Она всегда вызывает такие чувства?

— Наверное. У меня вызывает. Только я считал, что все испугались ее взгляда? Или не так?

— Не совсем так. Взгляда испугались сначала, а потом очень быстро привыкли. Любовь — очень сильное чувство, вы не находите?

— Не могу понять, к чему вы клоните, Ваше Святейшество? — нахмурился Строггорн.

— К тому, что все вы, Советники, не случайно оказались вместе. Я пытаюсь понять, есть ли среди вас один, очень небезынтересный церкви человек… Линган ван Стоил

— воплощение абсолютной власти? Правильно?

— Похоже. — Теперь Строггорн и сам начал задумываться.

— А Креил ван Рейн?

— Гениальный человек. Можно сказать — сверхгениальный. И не только для Земли, а и для Галактики.

— Странно только, что у него телепатема — мужчина в черном, в сияющем вихре. Тогда, в Многомерности, я сначала принял его за дьявола.

— Ничего странного. Вас же мой желтый цвет не удивляет? Наше ощущение цвета очень условно, а многие гениальные люди не любят яркие цвета, они и так знают, что не такие, как все, зачем дополнительно выделяться?

— А Диггиррен ван Нил? У него тоже есть особенность? — Папа смотрел в глаза Строггорну.

— Упорство, безграничное упорство и терпение. Всегда доводит до конца, чем бы не занимался.

— Остался Лао ван Михаэль. Загадочный человек. — Папа посмотрел на дверь и сразу поднялся навстречу, а потом преклонил колени перед вошедшим, очень удивив Строггорна. Мужчина высокого роста, со светлыми волосами до плеч, в самой обычной одежде, спокойно стоял в дверях. — Мы ждали тебя, Господи! — сказал Папа, прикоснувшись к его ногам.

Мужчина, весь в белом, в сияющем белом облаке и безграничная отеческая Любовь были разлиты кругом.

— Так зачем вы хотели видеть меня, Ваше Святейшество? — Лао помог Папе подняться.

— Хотел убедиться, что это так. — Сейчас он не вернулся на Престол, а сел на одно из свободных кресел, жестом предложив Лао сесть.

— Вы не правы, Ваше Святейшество, я не Бог. Бога нет. Мы все. — Лао кивнул на Строггорна, — очень хорошо знаем это. Все оказалось намного сложнее, чем было в начале, когда нам представлялось, что есть Добро и есть Зло. А выяснилось — нет ни того ни другого, и все — лишь части одного целого.

— Но вы воспринимаетесь как абсолютное Добро! — возразил Папа и увидел, как расхохотался Строггорн. — Что здесь смешного?

— Он вспомнил, как я два раза пытал его. Есть такой вид лечения, у нас между собой его называют разновидностью психических пыток. Еще неизвестно, что лучше,

— пояснил Лао.

— Известно, что. Дыба — лучше, меня пытали и я могу сравнить, — уточнил Строггорн.

— Ну вот, видите, как бывает в жизни? — Лао пожал плечами. — Все очень относительно. Строггорн много раз помогал нам, хотя у него есть одно очень мерзкое качество: когда он кому-нибудь хочет сделать хорошо, очень часто потом этому человеку или его близким становится очень плохо. Но у него это не со зла, просто такой человек. А так — прекрасный врач. К тому же, Аолла так его любит, наверное, есть за что. Он спас огромное количество людей, даже маленьких ребятишек.

— Аолла Вандерлит любит Строггорна? — У Папы глаза округлились от удивления.

— Они даже женаты, — подтвердил Лао. — И я дал согласие на их брак, так что у вас нет повода наказывать его за нарушение обета безбрачия.

— Пути Господни неисповедимы!

— Надеюсь, теперь у вас более или менее правильное представление о нас, и вы выполните все, о чем просил Строггорн. Поймите, он же всегда советуется с нами всеми по таким серьезным вопросам, — договорил Лао и растворился в пространстве.

— Это правда, что Лао ван Михаэль умеет оживлять мертвых? — помолчав, спросил Папа.

— Правда. — Строггорн не стал уточнять, что все они в той или иной степени умеют это делать.

— Мне все равно он кажется Богом. Такие возможности у человека! В это невозможно поверить! — Папа еще долго сидел в одиночестве в кресле, пытаясь примириться с этой информацией.