Василий Звягинцев - Фазовый переход. Том 2. «Миттельшпиль»

– Нет, молодые люди, ваши смертоубийственные железки меня не прельщают. Исключить человека из числа ныне живущих можно гораздо проще и аккуратнее без их помощи, а с точки зрения эстетики есть творения человеческого гения не в пример более привлекательные. Так что я, с вашего позволения, лучше в библиотеку направлю свои стопы…

Моментами в голове у профессора что-то перемыкало, и он начинал говорить вычурно и старомодно, хотя вполне владел языком, применительно к каждому историческому периоду и социальной группе собеседников.

– Вы там поаккуратнее, в библиотеке, – предупредил его Андрей, вспомнив о своих в ней приключениях [113] См. роман «Бульдоги под ковром». . – Бывает, привидения материализуются, персонажи книг опять же. Монстры всякие между полками подстерегают. И учтите, что каждый зал тянется на километры, и дорожных указателей нет. Если заблудитесь, просто подходите к ближайшему лифту, какой увидите на перекрёстках галерей, входите и нажимайте любую кнопку. Довезёт, куда надо…

– Я это уже неоднократно слышал, от вас в том числе, – ворчливо ответил Удолин. – Не учите меня работать с библиотеками. Я, кстати, и в Вавилонской бывал, и в той, что попытался описать Умберто Эко [114] См.: Х. Борхес . Вавилонская библиотека, У. Эко . Имя розы. . Так что не нужно меня стращать… Лучше не забудьте позвать, когда соберётесь ужинать.

Новиков с чувством лёгкой грусти, что охватывает почти любого человека при посещении мест, где ему в молодости было хорошо, ходил по своему номеру, заглядывая в ящики и трогая забытые или просто брошенные в суете эвакуации предметы. Как будто и не минуло почти тридцать лет с тех дней, когда он разговаривал отсюда по телефону с Воронцовым, предупреждая его о необходимости срочно готовить пароход к выходу в море. Поскольку в Замке оставаться стало уже критически небезопасно…

Рядом с телефонным аппаратом на тумбочке лежал плоский испанский пистолет «Лама Омни», одно время (пока не наигрался) ему очень нравившийся. Пыли на пистолете и лакированной поверхности тумбочки собралось ровно столько, как если бы он ушёл из номера недели две назад и горничная с тех пор не убирала…

Конечно, не убирала, вон и пепельница стоит с двумя окурками. Один сожжён до фильтра, другой длинный, смятый, словно тогда Новиков затушил его в спешке и нервничая.

Андрей нашёл в шкафу сильно вытертые вельветовые джинсы [115] В начале 80-х годов – крайне модная и дефицитная вещь. Покроем, отстрочкой и наличием заклёпок аналогичные обычным, но сшитые из тонкого синего или коричневого вельвета в мелкий рубчик. и рубашку типа «сафари» с короткими рукавами, переобулся в невесомые мокасины, сплетённые из тонких кожаных ремешков, пистолет привычно сунул сзади слева за ремень, предварительно проверив, есть ли патрон в патроннике. Без оружия он давно уже чувствовал себя, как без штанов в людном месте (кроме пляжа), да и вообще Замок – это хуже, чем кантовская «вещь в себе». Столкнёшься в коридоре с супертарантулами вроде тех, на которых испытали впервые Сашкины «ртутные карабины» – уж лучше самому застрелиться, чем ждать, пока он использует на тебе свою методику внешнего пищеварения . Впрочем, тринадцать патронов с экспансивными пулями в магазине давали шанс и отбиться – от паука по крайней мере.

В мастерскую они прошли через несколько галерей, напоминающих залы Петербургского (для них по старой памяти – Ленинградского) артиллерийского музея, только были они ещё длиннее, мрачнее, потому что за стрельчатыми окнами в стенах трёхметровой толщины располагался не уставленный пушками всех времён и народов двор, а не пойми что. В какие-то иные планы бытия выходили эти окна, и смотреть в них не хотелось. Как с космической станции – на океан Соляриса.

По сравнению с музеем в этих галереях лежало на полках и стояло в открытых пирамидах и застеклённых витринах раз в пять, наверное, больше единиц «ручного стрелкового оружия». То есть абсолютно всё, что было изготовлено серийно, хотя бы самыми малыми партиями на оружейных заводах и в мастерских Земли с момента изобретения унитарного патрона и по настоящий момент. С тех пор как Андрей с Сашкой были здесь последний раз, количество экспонатов значительно увеличилось – больше четверти века как-никак на ГИП прошло. Отчего и протяжённость залов заметно возросла.

Но по странной прихоти (или – тонкому расчёту) Замка в музее не было никаких конструкций из «параллелей», тем более – продукции военно-технического гения иных, внеземных цивилизаций.

Сама «оружейная мастерская», где Шульгин конструировал свой карабин под «ртутные пули», осталась такой же, словно они покинули её час назад. Так же стояли у стены и валялись на столах для разборки-сборки и чистки ранние прототипы карабина, чем-то изобретателя не удовлетворившие. Замок всё сохранил в неприкосновенности. Снова окурки в пепельнице (свежие, только что затушенные) и полупустая коньячная бутылка на столике рядом со стеклянной дверцей репликатора. Не только огнестрельные изделия, изготовленные согласно введённой в компьютер программе, за ней возникали при правильно введённой команде, но и кое-что попроще.

– Знаешь, мне снова немного не по себе, – сказал Новиков. – Не для нормальной психики всё это. Четверть века прошло, а окурок, что я тогда раздавил, чуть ли не дымится…

– И коньяк, наверное, не выдохся. Что тут поделаешь – загадки природы. Если всё это имеет место – так и должно быть.

– Да понимаю я всё. А так, моментами, аж передёрнет вдруг.

Андрей сел боком на край стола, достал портсигар, а Шульгин разлил в серебряные чарки не допитый в прошлый раз по не зависящим от них причинам «Арарат ОС» [116] Маркировка коньяков по советским ГОСТам. После «5 звёздочек» шли «КВ», «КВВК», «КС»… «ОС» – «Особо старый». О реальном сроке выдержки судить по написанному на этикетке невозможно, ибо все высокосортные коньяки – купажные. . Тогда они, получив возможность продегустировать почти все знаменитые марки, сочли, что от добра добра не ищут, и в основном употребляли люксовые отечественные сорта.

– Ну, чтоб не передёргивало. Считай, на полчасика опять в молодость вернулись.

Андрей медленно, как густой ликёр, выцедил терпкий напиток с отчётливым дубовым привкусом. Без всяких ароматизаторов «идентичных натуральным». Всё ж таки заливали в бочки этот «будущий нектар» ещё в шестидесятые годы. В школе они тогда с Сашкой учились.

– Да, пожалуй, – вздохнул он.

Посидел несколько минут, как бы ни о чём не думая, рассеянно затягиваясь и выпуская дым… Да, «Дым». В спрятанных внутри стенных панелей динамиках (или вообще просто в воздухе) вдруг негромко зазвучала тех же примерно лет песня с этим названием [117] В 60-е годы на советских пластинках композиция так и называлась – «Дым». В записи Ф. Папетти 80-х значится – «Smoke Gets in Your Eyes». . Умели тогда трогающие души мелодии писать. Не то что та бредятина, доносящаяся теперь из проезжающих по улицам автомобилей, с громкостью, за сто метров рвущей барабанные перепонки.