Александр Арбеков - Баллада о диване

— Да, вопрос очень спорный, — вздохнул Негодяй. А вот англичан я также, как и вы, ненавижу и желаю их скорейшей погибели. Во всех бедах нашей страны на протяжении длительного времени виноваты именно они, — манипуляторы, интриганы, заговорщики, действующие по указке их тайных и не тайных, но очень могучих финансистов-евреев.

— Бог с ними, с евреями. Мы ещё ими займёмся… Но вы совершенно правы. Саксам этим осталось времени немного. Гольфстрим изменит температуру и своё течение скоро. Очень и очень скоро! И всё! Приплыли! Изменения климата, знаете ли, не проходят бесследно! Ау, ау!!! Где же ты наш любимый Гольфстрим!? Почему прекратил своё течение!? Уж вы, изнеженные недоноски, побегаете в панике и в полном отчаянии по сугробам и будете замерзать во льду! А в Сибири у нас, кстати, наступит субтропический климат!

— Вот это по-нашему! — восхитился Негодяй. — Я тоже уверен, что все беды в мире проистекают именно от англосаксов! Я полностью согласен с вашей точкой зрения! Я с вожделением жду того момента, когда Англия покроется льдом и сугробами!

— Возможен другой вариант развития событий. И он очень неплох! Более того, он великолепен!

— Вы о глобальном потеплении?

— Ну конечно же! Если оно ускорится, то поднимется уровень мирового океана и Англия полностью исчезнет под водой!

— Какая, однако, приятная для нас перспектива!

— Да чёрт с ними, с англосаксами! Вернёмся к шаурме… Да, я тоже обожаю сей продукт, — оживился я. — Вы какую шаурму предпочитаете, в булке или в тонком лаваше?

— Однако, каков переход!

— А вы как хотели?! Игры разума, знаете ли… — ухмыльнулся я. — И так. Шаурма! Лаваш или булка?

— Синьор! Что вы такое говорите!? Только лаваш! И только он! Какая может быть булка!? Пусть ею питаются эти мерзкие зануды-лягушатники! И закусывают улитками на фоне своей ржавой башни!

— Полностью с вами согласен! — усмехнулся я. — Вы, оказывается, были во Франции?

— В другой жизни был… Отведал вдоволь трюфелей, лобстеров, устриц и жареных каштанов.

— И как?

— Каштаны мне понравились более всего. Но негры не понравились… А вообще-то Париж… — Негодяй поморщился.

— И что с ним не так?

— Он мне абсолютно не понравился.

— Мне тоже, как ни странно…

— Ничего в этом странного нет. Дерьмовый город, как, впрочем, и все другие города на свете, кроме одного.

— И какого же?

— Пока не скажу.

Мы некоторое время скорбно молчали, выпили без тоста.

— Сударь, что вы думаете о любви? — спросил я легко и небрежно. — Эта тема, знаете ли, с некоторых пор стала меня очень сильно занимать, интересовать, тревожить и волновать.

— Что я думаю о любви? — печально произнёс мой собеседник. — Была у меня некоторое время назад любимая женщина.

— И что с ней стало? Почему вы без неё! Что случилось, где она?! — жадно спросил я.

— С ней кое-что случилось, и со мною кое-что приключилось… — напрягся Негодяй и как-то странно посмотрел на меня.

— Ну, ну!?

— Короче, застукал я эту стерву с любовником в нашей супружеской постели и ушёл от неё навсегда!

Негодяй хватанул пол стакана водки и расплакался.

— Ну, успокойтесь, мой друг! — я похлопал собеседника по плечу. — Полноте. Рано или поздно с нами со всеми происходит эта вечная, как мир, и очень печальная история. Женщины непостоянны, капризны, непредсказуемы, склонны к измене и очень коварны.

— Да, согласен.

— А кроме этого они крайне злопамятны, очень мстительны и злобны, знаете ли. Собственно, мы тоже и отнюдь не всегда ангелы. И закономерно, и вполне справедливо вызываем у них ответные чувства. Увы… — нахмурился я печально, а потом скорбно.

— Отнюдь не со всеми происходят данные истории! Отнюдь, отнюдь! Существуют же на этом свете преданные и верные женщины!? А вечная любовь?! Вы в неё верите? — Негодяй напрягся.

— В вечную любовь я верю, — глоток некачественной водки слегка обжёг мне горло.

— Вот как?

— Да. Ну, а насчёт верных и преданных женщин… Их нет! Увы, увы. А, впрочем. Возможно, возможно… Может быть имеются такие дамы где-нибудь в Гималаях. Знаете, таятся они в глубоких и мрачных пещерах и не выходят на свет Божий? Но, здесь, вокруг себя я до сих пор, увы, таких не замечал, не наблюдал и не встречал, — печально пробормотал я. — Жаль, что я не бывал в Гималаях.

— Я тоже. Суки! — всхлипнул Негодяй.

— Совершенно с вами согласен, сударь! — усмехнулся я. — Кругом одни суки! Ходят стаями и хищно щёлкают искусственными белоснежными клыками, а кроме этого зазывно трясут огромными грудными протезами. Дуры крашенные и накаченные всякой ерундой!

— Ненавижу!

— Я тоже!

— Искоренить их всех!

— Полностью согласен!

— За виселицы и гильотины!

— За них! И ещё за костры!

— За них! И ещё за расчленение и за дыбу!

— Превосходно!

— Брависсимо!

— Сударь, а как же ваша квартира? Или дом? — очень осторожно поинтересовался я.

— Что?! Какая квартира?! Какой дом!? Причём тут квартира или дом!? Я о любви, а вы о чём?! — возмутился Негодяй.

— Ну, как я понял, вы сейчас бесприютны? Где-то же вы жили ранее? Не всегда же обитали на помойке?

— Жил, был, плыл легко и беззаботно по жизни и не тужил. Пил, жрал, и добра наживал… — усмехнулся Негодяй.

— Ну и почему же, сударь, вы, допустим, не разделили с женой квартиру или дом, и не продали их во время или после развода? Она или он, вообще-то, чьи? — поинтересовался я.

— Моя… Квартира. Трёхкомнатная. В полной моей собственности. В центре. Осталась от родителей. И не разведён я пока!

— Ничего не пойму!

— Я тоже почти ничего не пойму! Но, дети, однако… Две сиротинушки. Две девочки-близняшки.

— О, как! Тогда понятно.

— Да, вот так! Растут, мои ангелы неприкаянные, без отцовской любви и ласки! Ах, как я безумно люблю своих детей и свою бывшую жену, и скучаю по ним! Вы бы знали! — безутешно расплакался мой собутыльник и почти стал рвать волосы на голове. — Горе мне! О, горе!

— Да, весьма скорбная история. Весьма… — опечалился я. — Не знаю, что и посоветовать, и чем помочь.

— Да, вот так…

— Ну, вот и поговорили мы о любви! — рассмеялся я.

— Да, поговорили, — тоскливо произнёс Негодяй, нервно теребя замусоленные волосы. — Синьор, не угостите коньяком душевного страдальца? Я вижу, что от него кое-что осталось в графинчике.

— О, извольте! Без проблем.

— За любовь!

— За любовь!

— Коньяк, однако, неплох, — удивился Негодяй.

— Я сам удивлён. В наше время встретить этот настоящий, натуральный и качественный напиток, — большая удача и крайняя редкость.

— Да, уж…

— Слушайте, а не обратиться ли нам к философии?! — воскликнул я через пару минут благостного молчания. — Чёрт с ними, с бабами! Пошли они все куда подальше!

— Синьор, — я весь к вашим услугам! — оживился Негодяй.