Андрей Мансуров - Восемнадцатое Царство

– Сюда даже мне не пролезть! Даже голым. Не говоря уже о «разбухшей» девушке Толика…

– Придётся демонтировать. – сержант потыкал ломиком в основание одной из лопастей, – ось из прутка с мой большой палец. Болты, похоже, на двадцать четыре…

– У нас инструментов нет.

– Чёрт побери! Уж не хочешь ли ты сказать, что придётся за гаечными ключами спускаться снова в подвал – в каптёрку?..

– Да нет, не придётся, если вы не боитесь немного пошуметь.

– ?!

– Я у Толяна забрал одну гранату. Так, на всякий случай. Вдруг пригодится. Вот и пригодится. Рванём?

– Рванём. Погоди-ка: у меня даже специальный скотч есть. И шнур.

Сержант быстро справился с минированием оси одной из планок. Затем оба спустились вниз, и зашли за фильтровую. Сержант, оглянувшись на чуть дрожащего Коляна, буркнул: «Не дрейфь! Не в первый раз!», и дёрнул шнур, привязанный к кольцу гранаты. Колян открыл рот – чтоб не повредило перепонки.

Взрыв прозвучал на фоне ожиданий слабовато – похоже, часть энергии унесло-таки наверх! Зато когда они вернулись к оголовку, ставень свисал книзу, как перебитое крыло некоей гигантской птицы… Или, скорей, птеродактиля. Сержант довольно крякнул:

– Порядок. Сейчас довыломаем.

Они действительно «довыломали» ставень из второго крепления без труда. В образовавшуюся щель уже можно было пролезть. Что Колян и сделал.

– Здесь тоже лестница. – он глядел не на неё, а наверх – туда, где в десяти шагах в слабом мареве выделялись блики и полосы чего-то мощного и яркого, похожего на… Луч прожектора!

И прожектор этот двигался, светя всё ярче, на фоне гула из явно – голосов и отрывистых команд! А вот и головы людей замелькали вокруг скоса колодца! Колян нагнулся:

– Слышь, Влад! Нас тут уже ждут! – после чего голову уже задрал:

– Эй! Мы – выжившие! Спустите нам сюда хотя бы трос с носилками! У нас есть, – Колян задумался, как бы назвать неходящую, и всё ещё «разбухшую» Татьяну. Ничего оригинального в голову не пришло, – Раненные!..

Наверху появилась явно начальственная голова в фуражке:

– Назовите себя. Сколько вас?

– Мы – сотрудники Кухни! Ну, Ящика восемьдесят пять! И бойцы подразделения «Криптон». Нас – пятеро!

Ответ, вроде, удовлетворил начальственную личность. Её голова исчезла, зато зазвучали отрывистые и чёткие распоряжения и приказы, над отверстием колодца появилась некая тренога, на блок в её центре навесили карабин со шкивом. И вскоре к Коляну и правда, спустились… Настоящие носилки!

– Отлично! Подождите, не поднимайте пока! Сейчас мы раненную доставим!

Узнав, что наверху их уже ждут, Татьяна снова расплакалась – причём теперь на плече Толика. Тот играл желваками, вздыхал, но терпел, стараясь только нести её осторожней.

Чтоб притащить зав. лаба к решётке, пропихнуть в щель и погрузить на носилки, ушло минут десять. Затем по лестнице сбоку колодца выбрались и сами: первым – сержант, сразу попавший в крепкие объятия старшего по операции спасения, оказывается, отлично его знавшего, и сразу поразившего до глубины души «откровением»:

– Чертяка живучий! И здесь вывернулся!..

Что ответил сержант, они не расслышали, но тон показался не слишком радостным… Поздравления утихли.

Затем вылезли Толик, Григорий, и последним – Колян.

Оголовок над шахтой, оказывается, располагался в «уцелевшей» бетонной «бане» Лагеря… И внутри она казалась сохранившейся куда лучше, чем выглядела снаружи.

Оценив деловитую суету, царившую наверху, и всех этих бойцов с спецкомбезах и противогазах, Колян попросился наружу – «на травку». Полковник, свирепое лицо которого стало ещё свирепей, когда он увидал Толика и Коляна, немного смягчилось, когда сержант уверенно заявил, что «без помощи случайно оказавшихся на Объекте гражданских, консервация Объекта и спасение выживших оказались бы абсолютно невозможными!».

– Ладно. Можете пройти в госпиталь. Ваша Надежда уже там!

– Так она вам всё рассказала?

– Ну, всё – не всё… Только то, что знала. Про вашу разухабистую смелость. Не одобряю. Ладно: «разнос» отложим до лучших времён. – полковник чуть расслабился, – А пока отдыхайте. Наши умники, – лицо полковника снова скривилось, словно он надкусил лимон, – всё равно захотят поговорить с вами. Ну, потом, после того, как «пройдёт шок»!

Толик и Колян, пошатываясь, (вот уж правду говорят – воздух здесь, на родной поверхности , «и сладок и приятен!») двинулись к большой палатке, над которой висел огромный плакат: «Мобильный госпиталь. МЧС России».

Вокруг госпиталя образовался настоящий лагерь: ряды палаток на возвышенности, два вертолёта невдалеке, полевая кухня, три «Барса», два «Уазика», вагончик КПП, откуда доносились переговоры радистов… Всё жило напряжённой, деловой жизнью, и странный полумрак из-за низко стоящего летнего полярного солнца нисколько этой атмосферы не портил.

Колян, улучив момент, когда на него никто не смотрел, уронил под ноги плоскую коробочку с наклейкой от спичечного коробка, и аккуратно вдавил её подошвой в грязь.

Толик, шедший чуть впереди, ничего не заметил. Тогда Колян оторвал и выбросил в кусты вторую сверху пуговицу рубахи. После чего догнал друга:

– Пожрать бы чего… К нашему-то… «пайку»… Даже не притронулись!

– Точно. Да не до него было. – Толик с тоской наблюдал, как Уазик с намалёванным на белом борту красным крестом отъезжает, подпрыгивая на кочках и проламывая кусты, – Увезли… А я даже не попрощался!

– Толик! Ба-а!.. Что я скажу бабе Моте? Что ты втюрился в учёный синий чулок, да ещё годящийся тебе в бабушки?! – Колян приобнял друга за плечи.

– Ничего смешного! Вот хочешь верь – хочешь – не верь, а когда я её впервые услышал… А потом – и увидел… Вот точно – что-то такое есть: «с первого взгляда!»

– Да, твоя правда… Смотрелась она в том баке отпадно! Кстати, ты не спросил, почему она разделать?

– Гриша спросил. Она объяснила, что намокшая одежда слишком сильно тянула её на дно! А она ослабла… Бедняжка.

– Ну, так уж и бедняжка… – Колян не переставал удивляться Толику, – Но вот тебе крест: зрелище было… Незабываемым!

– Точно. Вот хочешь – смейся, но у меня, как только я увидел… Всё встало!

– Ха! Смеяться не собираюсь. Потому что у меня – тоже!

Толик сердито взглянул на друга:

– Ты всё прикалываешься?!

– И не думаю! Вот уж реально – возбуждающая старушка!.. Повезло тебе, балбесу, можно сказать… И помни – между, скажем, Бабкиной и еёнским хахалем – тридцать лет разницы! А ничего! Им не мешает! – за разговором почти дошли.

Из палатки госпиталя выскочила Надюха – выскочила и врезалась в Коляна:

– Колька, Господи! Скотина ты вонючая: если б ты погиб там – я б тебе этого никогда б не простила! А я тут сижу, как на иголках вся – слышу – ваши голоса! Привет, Толик! – голова со всё ещё торчащими косичками повернулась и к Толику.