Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)

Пятьдесят талов, то есть около минуты, я пускал в отверстие луч силой в три единицы, потом в течение одного ксата – силой в одну единицу, и, наконец, двадцать пять талов в отверстие вливался свет силой в девять единиц. Эти последние двадцать пять талов были самыми длинными секундами в моей жизни. Отопрется ли замок в конце этого бесконечного промежутка времени?

Двадцать три… Двадцать четыре… Двадцать пять…

Я резко выключил фонарик и отвел его в сторону. Семь секунд я ждал… но не заметил никакого воздействия на механизм замка. Неужели вся моя теория была в корне неверна?

Стоп! Это галлюцинация из-за излишнего нервного напряжения или дверь действительно двинулась? Каменный блок медленно и бесшумно уходил в стену… Вряд ли я грежу наяву!

Плита отъехала назад футов на десять, и наконец справа показался узкий дверной проем, он вел в такой же узкий коридор, параллельный наружной стене. Едва этот вход открылся, как мы с Вулой прыгнули в него… а каменная дверь за нами тихонько вернулась на прежнее место.

В коридоре, где-то впереди, я увидел слабый отблеск, туда мы и поспешили. Свет шел из-за резкого поворота, за ним, чуть далее, было ярко освещенное круглое помещение.

В его центре находилась винтовая лестница.

Я сразу понял, что мы оказались в центре основания храма Солнца, – ступени вели к внутренним стенам тюремных камер. Где-то надо мной томилась в заключении Дея Торис, если Турид и Матаи Шанг не успели ее похитить.

Мы начали подниматься по спирали, и вдруг Вула пришел в дикое возбуждение. Он прыгал туда-сюда, хватая меня за ноги и за ремни, я уже подумал, что он свихнулся, и оттолкнул его. Но не успел я сделать шаг вперед, как пес вцепился зубами в мою правую руку и потащил меня назад.

Как я ни бранил и ни уговаривал его, он отказывался меня отпустить, и пришлось подчиниться его звериной силе. Конечно, можно было достать левой рукой кинжал, однако тронулся Вула умом или нет, я все равно не смог бы вонзить лезвие в преданного мне пса.

Вула поволок меня вниз, потом через круглый зал, в сторону, противоположную той, откуда мы вошли. Здесь оказалась еще одна дверь в очередной коридор, резко спускавшийся куда-то в недра. Вула, не колеблясь ни секунды, дернул меня в этот каменный ход.

Наконец он остановился и отпустил меня, встав между мной и выходом, глядя прямо мне в лицо, как будто спрашивая, сам ли я пойду за ним, или ему снова придется применить силу.

Грустно посмотрев на следы его здоровенных клыков на моей обнаженной руке, я решил подчиниться зверю. В конце концов его странные инстинкты могли оказаться более надежными, чем мое склонное к ошибкам человеческое суждение.

И хорошо, что он заставил меня следовать за ним. Мы ушли совсем недалеко от круглого зала и очутились вдруг в ярко освещенном лабиринте перегородок из хрустального стекла.

Мне сначала показалось, что это одно цельное огромное помещение, настолько чистыми и прозрачными были стенки этих извилистых коридоров, но, когда я пару раз стукнулся лбом о непроницаемую, хотя и почти невидимую преграду, я стал двигаться более осторожно.

Мы прошли несколько ярдов по коридору, который привел нас в этот странный лабиринт, и тут Вула внезапно испустил устрашающий рык и бросился к прозрачной перегородке слева от нас.

Отзвуки его громкого рычания еще не утихли в подземелье, когда я увидел, что разозлило моего пса.

Где-то вдали, слабо видимый сквозь множество толстых промежуточных перегородок, блеснул свет, казавшийся призрачным, нереальным… но я различил восемь человеческих фигур – три женские и пять мужских.

В то же самое мгновение эти люди, явно испуганные яростным рыком Вулы, остановились и стали оглядываться. И вдруг одна женщина протянула ко мне руки. Даже с такого огромного расстояния я мог рассмотреть, как шевелятся ее губы… это была Дея Торис, моя вечно прекрасная и вечно юная принцесса Гелиума.

Рядом с ней стояли Тувия из Птарта, Файдор, дочь Матаи Шанга, Турид, а также сам Отец фернов и трое жрецов младшего чина.

Турид угрожающе взмахнул в мою сторону кулаком, а двое фернов грубо схватили Дею Торис и Тувию за руки и потащили прочь. Скоро они исчезли в каменном тоннеле за стеклянным лабиринтом.

Говорят, любовь слепа, но она также и прозорлива – Дея Торис сразу же узнала меня, несмотря на маскировку, я ведь был одет как ферн… и даже хрустальный лабиринт, туманящий взгляд, не сумел ее ослепить.

У меня просто не хватает духа описывать однообразие тех утомительных дней, когда я и Вула бродили по стеклянному лабиринту во тьме под долиной Дор и Золотыми утесами. В конце концов мы выбрались на склон гор Оц, прямо над долиной Потерянных Душ – местом, где испытывали страдания те несчастные, которые не осмелились продолжить свой путь к долине Дор, но боялись вернуться в родные края.

Здесь след похитителей Деи Торис тянулся вдоль подножия гор, через расщелины, по крутым обрывистым склонам, по краю глубоких пропастей, иногда через равнину, где нам постоянно приходилось сражаться с местными племенами, населявшими эту юдоль скорби.

И наконец мы пришли туда, где путь пролегал через узкое ущелье. С каждым шагом идти становилось все труднее, но вот перед нами выросла могучая крепость, затаившаяся под боком у нависающего утеса.

Это и было убежище Матаи Шанга, Отца фернов. Здесь жил, до сих пор отчаянно цепляясь за низвергнутую фальшивую веру, окруженный горсткой преданных воинов геккадор древней религии, которому некогда служили миллионы вассалов и подневольных, распространявших его слова среди полудюжины больших народов Барсума.

Когда мы подошли к этой с виду неприступной горной крепости, еще только начало темнеть, и, чтобы нас не заметили, я вместе с Вулой спрятался за большим гранитным выступом среди жизнестойких пурпурных кустов, что росли на голых склонах гор Оц.

Здесь мы и лежали, пока не погасли последние лучи солнца. Потом я подкрался к крепостным стенам, ища способ проникнуть внутрь.

Оказалось, стражи, то ли по небрежности, то ли от излишней самоуверенности, полагая, что к этому тайному укрытию никто не сможет пробраться, оставили приоткрытыми ворота из тройной решетки. За ними я увидел нескольких воинов, которые смеялись и болтали, играя в одну из непонятных мне барсумианских игр.

Среди них я не обнаружил никого из тех, кто сопровождал Турида и Матаи Шанга, и потому, положившись исключительно на свою маскировку, дерзко вошел в ворота и приблизился к фернам.

Мужчины прекратили игру и уставились на меня, но не выказали ни малейшего подозрения. Потом глянули на Вулу, ворчавшего у моих ног.