Александра Флид - Порабощение

Дверь за ними закрылась, и он отпустил ее.

– Вы сумасшедшие, – сходу напустился на них он. – Вы обе просто безмозглые идиотки. Украсть четыре десятка детей? Вот так просто, да?

– Сам идиот безмозглый, – огрызнулась Син. – Помолчал бы, пока не отдохнешь с дороги. Мы вообще спать хотим.

Маль обеспокоенно подошла к нему:

– Что там случилось? Их не захотели оставить?

Фиц посмотрел на нее, а потом молча снял с себя рубашку и отдал ей:

– На вот, прикройся. Совсем не ждали?

Она послушно натянула на плечи еще теплую ткань и ответила:

– Отчего же? Ждали, конечно. Вчера, сегодня целый день.

Он ухмыльнулся, а потом подвинул себе стул и сел. Маль и Син последовали его примеру. Они надеялись, что он начнет говорить, но Фиц почему-то упорно хранил молчание и о чем-то думал. Син это ожидание довольно быстро надоело, и она не замедлила сказать об этом:

– Знаешь, умник, иди-ка ты в душ. Там будешь молчать сколько угодно. А мы спать пойдем. Тебе на полу приготовим.

– Да подожди ты, – устало попросил он. – Детей приняли, Маль, об этом не беспокойся. И остальных примут, если мы сумеем их перевезти. Пришлось немало помучиться, но Карл умеет говорить правильные слова. Хороший человек вам попался. Если бы отправили Яна, то толку бы не было. Он бы вообще вам ни о чем не рассказал. Сорок два ребенка – это прекрасно. Это здорово. Я совсем не ожидал их там увидеть, да и вообще… автобус, детишки… крик стоял такой, что… Карл чуть не сдох в дороге. Хоть бы одна с ним поехала. Все равно я на том же автобусе вернулся. Только я никак не думал, что вы решите воровать детей. Можно ведь было придумать что-то получше, как вы считаете?

Маль вздохнула, потерла лицо ладонями и сказала:

– Нет, нельзя. У нас было всего три дня на то чтобы найти автобус и придумать, как забрать детей. А ты как бы поступил на нашем месте?

– Да и черт с ними! Не поехали бы, тоже не страшно. Все равно сейчас нужно решать за всех оставшихся. Ты еще одна ходила по приютам, уколы делала. Она-то хоть с Карлом, а ты одна. Будто ты смогла бы себя защитить.

Это было уже слишком. Маль скрестила руки на груди и дернула подбородком.

– Ты устал, Фиц. Ложись спать. Завтра пойдем в лабораторию Рувима, посмотрим, что у него осталось. Может быть, удастся что-то продать из его старых игрушек. Денег у нас совсем нет. Я вообще думала, что ты будешь орать из-за того что мы все истратили, а ты зашел совсем с другой стороны.

– Это я орал, по-твоему? – удивился Фиц, и его лицо выглядело при этом вполне искренним. – Я еще Хельгу жалею.

Син хихикнула и хлопнула Маль по плечу:

– Завтра, когда вы отправитесь в подземные ходы, он тебя зароет. Начнет голосить так, что случится обвал.

Маль ничего не сказала, она просто вышла и закрыла за собой дверь, предоставив им самим решать, что делать дальше. Самым главным для нее было то, что Фиц вернулся живым, здоровым и невредимым. Это значило, что полтора месяца ожидания увенчались успехом, и их друг не сгинул там, где его никто не смог бы найти. Теперь они вновь были все вместе, и проблемы можно было решать по-старому.

На следующий день они действительно отправились в подземную лабораторию. Еще в прошлый раз, осматривая помещение, они с Карлом поняли, что Рувим взломал замок изнутри. Видимо, для этого ему понадобилось очень много времени, поскольку прежде он никогда ничем подобным не занимался. Ничего пригодного для продажи не нашлось – прежде чему уйти, ученый разбил и уничтожил все полезное. Сделал ли он это нарочно или просто от скуки, понять было нельзя. Все его бумаги выстилали пол нестройными и полурассыпавшимися стопками, на многих алели отпечатки крови и чего-то подозрительно коричневого. Маль морщилась, но шла дальше. Во втором помещении, куда они с Карлом не заходили, все так же покоились клетки, в которых раньше жили белые мыши. Теперь от них остались одни шкурки и косточки. Рувим уверял, что держал в лаборатории запас еды на несколько месяцев, но мыши были мертвы уже давно. Остановившись возле одной из клеток, Фиц пригляделся к останкам мыши, а затем обратился к Маль:

– Как ты думаешь, мы оставляли ему достаточно еды?

Она повернулась к нему:

– Конечно. Даже более, чем.

– Тогда почему он рвал их зубами? Очень хотелось мяса?

Маль вернулась к ближайшей клетке и стала рассматривать другой труп – на сей раз намного внимательнее.

Обезумевший Рувим перегрыз почти всех мышей, кроме тех, что жили в нижних клетках. От этого ее пробрал такой страх, что Маль почувствовала, как по коже ползет отвратительная волна мелких несуществующих насекомых с мокрыми лапками.

– Он их загрыз, Фиц, – прошептала она. – Он совсем сошел с ума?

– Наверное. Мы сами виноваты. Держали его так долго, он вполне мог свихнуться от одиночества.

– Пойдем отсюда, – процедила она, уже продвигаясь к выходу. – Не хочу больше сюда возвращаться.

– Ну, как скажешь, – согласился он, выходя за ней следом.

Когда они прошли дальше, страх пошел на убыль, и она остановилась, а затем прислонилась спиной к землянистой стене тоннеля. От увиденного ее тошнило, слегка кружилась голова, в ушах стоял гул. Фиц взял ее за плечи и слегка сжал.

– Он и прежде был не совсем в своем уме, – пытаясь ее утешить, сказал он. – Это только мыши. С людьми он хотел поступить даже хуже, помнишь?

– Наверное, он где-то бродит или уже связался со своим Гаспаром, – преодолевая спазмы, прошептала она. – Если он не в своем уме, то очень опасен. Я боюсь за тебя и за Син.

– Все равно мы ничего с ним сделать не можем. Надо думать о детях. О тех, кто уже получил препарат. Пусть Рувим и редкая скотина, но он хотя бы синтезировал спасение для пяти тысяч детей. Нужно позаботиться о них, да?

Маль опустила голову и закусила губу. Ей предстояло выдать небольшой секрет тому, для кого он, собственно, и предназначался. Найти нужный край для старта было тяжело, и она морщила лоб, думая о том, как лучше всего подойти к сложной теме.

– Ты чего это? – нахмурился Фиц, заметив ее метания.

– Ничего. Я просто думала о том, что мы с Син уже обречены. Мы с ней ведь умрем всего через несколько лет. Мне, возможно, осталось совсем немного. У меня появились белые волоски на руках и ногах. Скоро будут на голове. Потом совсем выпадут. Начинается, – горько улыбнулась она.

Фиц отпустил ее плечи и отступил на шаг. Маль все говорила, боясь, остановиться.

– А ты проработал не так много, и потом, всегда носил защитный костюм. Тебе еще не поздно. Я о том, что оставила для тебя ампулу. Детей четыре тысячи девятьсот девяносто девять, понимаешь? Я хочу, чтобы ты принял препарат.

Он все молчал, и эта тишина была тяжелой, слишком неприятной и напряженной для того чтобы она остановилась. Поэтому Маль продолжала сыпать уже потерявшими смысл словами: