Николай Соколов - Ариасвати

— Анандрайя так же велик в скромности, как и в познании закона, — ответил комплиментом на комплимент Дайянанда. — Семь оснований, — начал он свое поучение, — семь оснований, из которых слагается каждое живущее во вселенной существо, по учению наших мудрецов, следующие: первое — штуль-шарира , физическое тело, подлежащее гниению и обращению в прах, второе, джива , жизненная сила, препятствующая телу, прежде положенного срока, распадаться на свои составные части и обращаться в прах, третье, лингва-шарира, — астральное тело, тело из тонкого эфира, которое может иногда отделяться от физического тела, переноситься через огромные пространства и посещать родных и друзей во сне и в минуту опасности и смерти. Иногда живое существо само бывает в состоянии видеть свое собственное астральное тело.

— Что же это: двойник, peresprit? [38] …peresprit — "преддух", "чувствительная душа" — термин употребляемый спиритами. — спросил заинтересованный Андрей Иванович.

— Не знаю, сагиб Гречоу, как это будет по вашему. Мы называем его астральным, то есть звездным, эфирным телом. Четвертое основание — кама-рупа , тело обмана, личина, которую принимают на себя злые существа, чтобы делать вред своим ближним, превращаясь в хищных зверей и пресмыкающихся.

— То-есть что же это? Corps de l'illusion, оборотень, loup garon [39] …corps de l'illusion… loup garon (фр.) — иллюзорное тело… оборотень. ? — спросил снова Андрей Иванович.

— Вероятно, — заметил Авдей Макарович.

— И своим астральным телом, и кама-рупи, — продолжал Дайянанда, — человек может пользоваться сознательно и по собственному желанию, но для этого он должен пройти длинный путь учения, упражнения, дисциплины, — словом, дойти до полного торжества духа над плотью. Это глубокая и тайная наука, сагибы, которая дается немногим.

— Должно быть — белая и черная магия, как у нас называют?

— Пятое основание тела, — продолжал Дайянанда, — манос , животная душа, самосознание при помощи внешних чувств, какое бывает у зверей у птиц, у змей…

— Это должно быть то, что называется инстинктом, l'âme animal [40] l'âme animal (фр.) — животная душа , — заметил профессор.

— Шестое основание — бодди , божественная душа, присущая только человеку, и наконец, седьмое — атма или брам , искра божества, сияющая в душе человека и ведущая ее постоянно к добру, несмотря на заблуждения плоти, в которые завлекает ее манос , животная душа.

— Какое же отношение, мистер Дайянанда, имеет ваша система к объяснению нашего видения? — спросил Грачев.

— Я говорил уже, сагиб, что путем долгого учения и упражнений духа человек может дойти до возможности сознательно и по желанию пользоваться своим астральным телом. Но немногие избранники, к которым принадлежит великий Нариндра, достигают еще большего: они могут вызывать перед собой, по произволу, силой своего божественного духа, астральные тела людей и предметов, так как и неодушевленные предметы имеют также свои астральные образы, иначе они не могли бы являться нам во сне. Таким образом, великий Нариндра, силой своего духа, вызвал сюда астральное тело Нарайяна и астральные же образы тех предметов, среди которых он живет в настоящее время. Говорили с Нарайяном не вы, сагиб Гречоу, а ваше астральное же тело…

— Ну-с, а записка? — вмешался Авдей Макарович: — Это — тоже астральное тело действительной записки? Ведь она и до сих пор в жилетном кармане мистера Гречоу.

Дайянанда затруднился ответом на этот вопрос и как будто слегка сконфузился. На помощь к нему пришел великий брамин Анандрайя.

— Записка может быть и настоящая, — сказал он: — Махатма не раз получал таким образом воду из священной реки Ганга для омовений, снег с вершин Гималаев для прохладительного питья и окропленные росою розы из долины Кашемира. Такие примеры не редки в жизни наших отшельников, которые, по произволу умирают. Вот, например, в этой книге, — продолжал он, доставая с полки тяжелую, старинную книгу в резном деревянном переплете с металлическими украшениями, — в этой книге сагибы найдут описания многих подобных случаев.

Авдей Макарович, с жадностью записного ученого, впился глазами в пожелтевшие страницы довольно редкой книги и вскоре между ними, Дайянандой и Анандрайей начался ученый разговор, беспрестанно пересыпаемый именами Риг-Веды, Атарва-Веды, Калидаса, Рамайяны, Викрамадитьи и т. п. У Андрея Ивановича просто закружилась голова от всех этих мудреных речей, безобразно длинных слов, а главное — от только что пережитых впечатлений, а так как завтрак уже кончился, он взял под руку Рами-Сагиба и вышел с ним вместе на внутренний двор храма. Когда они проходили мимо цветущих кустов, окружающих цветочные клумбы, Андрей Иванович почувствовал, что на него устремлен, сквозь густую листву, чей-то огненный взгляд. Он высвободил свою руку из-под руки Рами-Сагиба и раздвинул ветви кустарника, но успел заметить только, как женская фигура, вся окутанная в голубое газовое покрывало, обсыпанное блестками, поспешно скрылась за дверями храма.

— Вы не знаете, кто эта девушка? — спросил он Рами-Сагиба.

— Вероятно, баядерка, — ответил этот последний.

— А разве здесь есть баядерки?

— Как же! При храме Парвати всегда есть баядерки, и не только наши , но и девадаси .

— Какая разница между теми и другими?

— Первые — из низших каст и служат почти для тех же целей, как женщины в кафе-шантанах и пивных у вас в Европе. Они всем доступны. Поэтому их зовут еще сутродари .

— А девадаси?

— О, это совсем другое! Девадаси бывают только из самых высших каст. Это собственно жрицы богини. Они и живут постоянно в храме… Положим, и они не без греха… но они грешат только по собственному желанию, — по увлечению или по любви, как сказали бы у вас в Европе.

— Однако, здесь тесно и жарко, — заметил Андрей Иванович. — Пройдемтесь лучше по окрестностям храма.

— С удовольствием.

Они снова взялись за руки и вышли из храма.

Когда Андрей Иванович, под руку с Рами-Сагибом, вышел из наружных дверей храма, вся площадь перед храмом была уже покрыта богомольцами. Как видно было, храм Парвати пользовался особенным почетом среди населения окрестных деревень и городков. Повсюду вокруг храма пестрели самые яркие цветные платки и одежды: обливаемые сверкающими лучами тропического солнца, они так ослепительно резко выдавались на красноватом фоне окружающей местности, что смотреть на них становилось больно.

— Как пестро, — заметил он, невольно зажмуривая глаза. — Но этот вкус к ярким цветам, вероятно, имеет здесь, хотя быть может и бессознательно, гигиеническую подкладку.