Джоан Виндж - Псион

— (Я желаю, чтобы ты никогда его не нашел!) — яростно кинул я ему вдогонку перед тем, как свалиться в постель. Я долго лежал, и грудь моя разрывалась от боли.

Я уже преодолел половину склона холма, когда колени сдались. Мне почти удалось сделать вид, что именно здесь я намеревался присесть. С этого места открывалась неплохая панорама, если исключить из нее предпортовое поселение, о котором мне совершенно не хотелось думать. Я старался выбросить из головы комнату с белыми стенами, где я знал каждую трещинку на потолке; охранников с шахт в увеселительном заведении внизу, которые, казалось, только и ждут, чтобы опознать клеймо на моей руке; псионов, мечтающих разоблачить чужие секреты; порт и вообще все, что относится к человеческой цивилизации.

…Сейчас я был свободен от всего этого, пусть хоть на час, и ближайшей моей целью было покорение вершины холма. Но под неумолимым грузом усиленного в полтора раза притяжения я как будто полз, и мне никогда не удалось бы преодолеть этот путь без палки в руке и без помощи Дира Кортелью. Он приходил ко мне, когда мог вырваться и «чтобы убежать от собственных мыслей», как он выразился.

— В следующий раз, — произнес Дир, проследив за моим взглядом и прочитав мою мысль.

— Да, конечно, — ответил я вслух, потому что, как и большинство псионов, он не привык молчать или получать ответы на вопросы еще до того, как задаст их традиционным путем. В этом заключалась причина того, почему люди-псионы не практикуют мысленные сцепки. Я вытер со лба пот рукавом куртки-парки, чувствуя, как холодный весенний воздух остужает разгоряченную кожу лица.

Если только следующий раз наступит… Я позаботился о том, чтобы Дир не прочитал эту мысль и не узнал то, что уже знал я: прошлой ночью на Синдер прибыл Рубай.

Я старался не думать об этом, хотя бы сейчас. Мне было хорошо с человеком, у которого все дома и который ничего от меня не хотел. Дир присел рядом со мной. Я лег, опершись на локти; мягкая, уже достаточно выросшая трава была как бархат. Сквозь зеленые с золотом листочки деревьев светилось бесконечное небо.

От мысли о его глубине и необъятности у меня закружилась голова. И все мои чувства обострились в этот момент сильнее, чем когда-либо в жизни. Никогда мне не доводилось оказаться в таком месте и испытать такое умиротворение, как здесь и сейчас. Появление Рубая придавало моему удовольствию уникальность, и я старался продлить его. Я хотел, чтобы Джули была с нами, я хотел поделиться с ней нахлынувшими чувствами, зарождавшейся во мне поэзией, кристаллизующей переживания и навечно записывающей их в память.

Но внутренний мир Джули не был для меня открыт, как прежде; она убедила себя в том, что я был хорошим раньше, до того как сказал Зибелингу ужасные слова. Поняв это, я не пытался установить с ней телепатический контакт.

— Откуда все это появилось? — спросил я, указывая на расстилающуюся перед нами зелень, чтобы не углубляться в тягостные размышления и избежать вопросов Дира. — Эти растения выросли сами?

Дир усмехнулся, вертя в руках кусок коры.

— Нет, не так все просто.

Его мысли приняли ироническое направление. На мгновение в его сознании отчетливо обозначилось напряжение. Он хотел сбросить его здесь, пока возможно, перед тем как вновь взять себя в руки. Диру нелегко было оставаться всегда спокойным и выдержанным, будучи шпионом в стане телепатов — особенно ему. Он был прав, когда однажды, еще на Ардатее, признался мне, что не так уж силен в телепатии. Я понимал это гораздо лучше него и с моей недавно приобретенной телепатической зоркостью видел, с каким трудом Диру удавалось защищать свои мысли, как он опасался, что у него это не получится. Но он по-прежнему был открытым добрым Диром и не мог оставить вопрос без ответа.

— Все виды растений, которые здесь растут, были привезены на Синдер. — Он выплюнул недожеванную камфорную таблетку и протянул руку за новой.

— Людьми? — спросил я, заинтересовавшись, и поглядел на его руки. — Угости таблеточкой.

Дир покачал головой:

— Нельзя, запрет доктора, ты еще слаб.

— Да я, может, завтра умру. Как и мы все. — Я махнул рукой. — Ну же!

Его раскрасневшееся на холоде лицо немного побледнело, он сунул руку в карман и извлек еще одну камфору. Я отправил ее в рот и усмехнулся:

— Забавно.

— Что именно?

— Как Зибелинг печется о моем здоровье. Однако ему было наплевать, что сделал со мной Контрактный Труд!

Дир посмотрел на мое клеймо.

— Быть может, он полагал, что с ними тебе будет все-таки лучше, чем в Старом городе. — Дир остался все таким же всепрощающим… — Департамент Контрактного Труда строит миры. Он дает шанс тем, кто ничего не умеет, освоить ремесло. Я видел работу контрактников на планете Хэддер, нанятых одним из синдикатов и работающих в приличных компаниях. Транспортное Управление основало колонию на Сефтате при помощи Контрактного Труда, и она выросла в независимую территорию; теперь Сефтат — один из крупнейших экспортеров продукции…

Я выругался и внедрил это в голову Кортелью вместе с вереницей страшных воспоминаний, переполнявших меня.

— Строит миры… дерьмо! Они калечат миры, а используют человеческий материал, потому что он дешевле, чем машины.

Дир закрыл голову руками, затем медленно опустил их. Когда я посмотрел на его лицо, то пожалел о том, что сделал, но не подал вида. Я выслушал его сожаления и заверения, что он понятия не имел о том, в каком аду мне пришлось побывать, и что он ошибался. Мне нужно было услышать эти слова хоть от кого-нибудь, пусть от Кортелью.

— Я знаю, — сказал он, — Ардан — тяжелый человек, а больше всего по отношению к самому себе. — Джули всегда говорила то же самое. — Его нелегко понять, а еще труднее полюбить.

— Однако Джули с этим справляется. — Я смотрел по сторонам, пытаясь утопить горькие мысли в море окружающей зелени.

— У Джули редкий дар. — Дир не имел в виду ее телепатические способности. — Ей нелегко с этим.

Я жевал камфору и глядел в небо, на полосы бирюзового цвета, контрастирующие с углубляющейся синевой. Наконец до меня дошел глубинный смысл сказанного. Я посмотрел на Кортелью.

— Так, значит, это ты… спас ее, когда она пыталась утопиться, это ты сказал ей о Зибелинге, институте и об исследованиях!

Он кивнул, потупив взгляд, его редкие брови дрогнули.

— Тогда в парке было слишком темно. Она не помнит или не узнает меня. — Похоже, такое положение вполне устраивало Дира.

— Ты сделал доброе дело.

Он вздохнул, проводя рукой по траве.

— Возвращаясь к твоему вопросу: жизнь на Синдер принесли не люди. Все уже было устроено, когда сюда пришли первые поселенцы, устроено теми, кто принес сюда жизнь до нас.