Иван Быков - Бюро Вечных Услуг

Нина кричала, Нина вопила, глухо – в дальней комнате дома, в гостиной, – вопила глухо и бесконечно. Нестор с досадой глянул на свои руки – они были в грязи, как, впрочем, и другие части обнаженного тела. Под вечер прошел достаточно резвый летний дождь, и земля все еще была влажной. Двор был освещен скупо – желтым светом, пробивавшимся из-за легких штор на кухне и в гостиной. Луна пряталась за темными массами то ли облаков, то ли туч.

«Нужно спешить, а то связки сорвет», – подумал Нестор и заторопился: постарался тихонько проскользнуть в прихожую. Не получилось. В темноте он неуклюже задел вешалку. Та радостно рухнула со свистящим шелестом: нейлоновые куртки раскинули по полу свои скользкие рукава. Нина закричала с новой силой. Теперь ее звонкий, но уже с хрипотцой голос не глушила каменная стена:

– Нестор! Нееестоооор!

Не заботясь более о конспирации, Нестор влетел в гостиную – голый и грязный. Нина быстро перетаптывалась с ноги на ногу на диване – пыталась на месте сбежать от кого-то. Она, забившись в угол, к животу, как щит, прижимала небольшую подушку-думочку. Глаза Нины были наполнены ужасом.

– Нестор! – орала она, не замечая мужа. – Змея! Змея, Нестор!

– Да тихо ты! – шикнул Нестор на жену. – Какая змея? Нет тут змей.

Он медленно, но уверенно высвободил думочку из побелевших Нининых пальцев. Жена прижала кулачки к груди. Переминалась она все медленнее, пока вовсе не затихла. Бегство от воображаемой змеи закончилось. Ужас выплескался из глаз бессильными слезами.

– Я вышла… петрушки… там, у смородины… серая…

Нина всхлипывала, сгибая дрожащие колени, пока не сжалась в комок на угловом диване.

– Где ты б-был? – наконец, всхлипнув в последний раз, успокоилась она.

– В душе, – не любил Нестор врать, но правду Нина и не ждала.

– Почему грязный? – Нина провела пальцем по плечу мужа и показала комочек земли.

– Не успел даже воду включить. Ты заорала.

– Так змея же, – Нина как будто оправдывалась, трогательно, по-детски. Нестору захотелось обнять жену, защитить от всех змей Вселенной, но сдержался – лишь бы не испачкать.

– Змея, – повторила Нина. – В огороде, у куста смородины. Я вышла петрушки нарвать. Серая, длинная. Гадюка? – Нестор заметил, как беспокойство в глазах жены вновь стремиться стать ужасом.

– Нет, не гадюка, – поспешил заверить он. – И даже не уж. Здесь не живут змеи.

– Но я же видела, – неуверенно настаивала Нина.

– Думаю, это хорек. – вдруг нашелся Нестор. – Я недавно видел объявления – развешаны в нашем городке.

– Какой хорек? – недоверчиво спросила Нина. – Какие объявления?

– Обычный домашний хорек. – Легенда была основательной, теперь Нестор мог строить свою неправдивую версию уверенно, хоть и без удовольствия. – Сейчас некоторые держат. Вместо кошки. Правда, зверушки эти беспокойные и кусачие. И сбегают часто – в любую щель просочатся. А бегут куда?

– Куда? – Нина широко раскрыла доверчивые глаза.

– В частный сектор, – улыбнулся Нестор покровительственно. – Здесь многие кур держат. Вот хорьки сюда и бегут. Сколько хорька не корми…

– Они серые? – решила окончательно обмануться Нина.

– Почти! – убедительно заверил Нестор. – А уж ночью, так вообще – все хорьки, как говорится, серы.

– Все кошки, – улыбнулась Нина.

– И кошки тоже, – согласился Нестор. – Я в душ.

– Я с тобой! – потребовала Нина.

– Идем, – кивнул Нестор. – Спину потрешь.

Нина была согласна тереть спину – лишь бы не оставаться наедине со змеевидным хорьком, пусть и домашним, но серым и потому пугающим.

Они вместе навели порядок в прихожей – установили вешалку на место, распределили одежду по крючкам. Потом пошли в душ. Сначала Нина молча стояла и глядела сквозь мужа. Не беспокоила его вопросами: почему грязный? почему голый? Боялась услышать ложь, а потому не заставляла врать.

Нестор смывал с тела следы своего путешествия. Он все никак не мог простить себе предельную небрежность – так напугать жену.

Потом Нина решила исполнить обещанное. Она решительно разделась и залезла в тесную для двоих кабинку душа – тереть мужу спину. Нина мылила мужа старательно – спину, грудь, ягодицы. Потом мыло оказалось в руках у Нестора. Потом они целовались – под горячими струями. Мыло гулко упало на дно кабинки и скользнуло к трапику вместе с течением пенного водоворота.

Из душа они вышли усталые, и он, и она – закутанные в широкие банные полотенца. На кухне Нина молча достала две коньячки из настенного шкафа и начатую бутылку итальянского бренди из бара. Плеснула – себе чуть-чуть, мужу – от души. Вездесущая кошка взобралась Нестору на колени.

Нестор был благодарен жене за неожиданно проявленную чуткость. Вечерний коньяк был весьма кстати. Так же, как и деликатное молчание. День оказался длинным и насыщенным. И почему бы: каникулы, отпуск, суббота, Антон гостит у Софьи Николаевны и Ивана Несторовича. Но…

Но утром позвонил Кир…

Телефон решил проснуться часов в десять.

Нестор только успел поставить на стол свой любимый субботний завтрак: поджаренный с кольцами лука бекон, залитый глазуньей из трех яиц. Все это великолепие он густо присыпал резаным зеленым луком и молотым черным перцем. На столе вокруг широкой плоской тарелки расположились: еще теплые тосты; пакет острого томатного соуса; масло под стеклянным колпаком; столовые приборы; пустая пивная кружка – из морозильника, а потому покрытая матовой патиной. Нестор уже успел включить телевизор и в ожидании, пока электронный мозг нащупает сеть и загрузит основное меню, открывал первую, самую долгожданную бутылку пива. Без нее суббота тоже не считалась пока «открытой».

Телефон звонил. Сколько лет уже прошло с начала эпохи мобильных средств связи, а телефон по-прежнему звонит. Да, вместо звонка играет выбранная тобой мелодия, но телефон все же не играет, а звонит. Сила традиции.

Нестор с тоской посмотрел на остывающее блюдо и на теряющую морозную свежесть кружку, а потом все же принял вызов, хотя и не был уверен, что в голосе его будет искриться радушие:

– Да, Наставник.

– Разбудил? – ровно спросил Кир.

– Нет, оторвал, – честно признался Нестор.

– От секса или от завтрака?

– От завтрака. Секс мой уехал в город – завозить плод этого самого секса к первопричине этого самого секса.

Кир помолчал, потом так же ровно спросил:

– Ты уже крякнул с утра?