Франсис Карсак - Львы Эльдорадо [Авт. сборник]

— Бушеран — замечательный человек, но растрачивает свои способности, играя в капитана лучников. Ему бы лучше послушаться меня и перебраться в Роан, однако, кажется, я знаю, почему он остается здесь. Что же касается герцога, открою вам тайну: это мирный человек! А про меня и говорить нечего: я живу не в Берандии, а среди звезд и моих старых книг!

Они долго беседовали об астрономии. Хассил был неисчерпаемым источником знаний, а старый граф задавал и задавал вопросы, которые свидетельствовали, что он извлек самое ценное из своих древних книг и жалких астрономических инструментов. Акки больше молчал, слушал и наблюдал. Чем дольше продолжался этот визит, тем сильнее крепла в нем уверенность — почтенный старец пришел говорить вовсе не об астрономии, а совсем о другом, что его интересовало больше всего. Акки умело и ловко перевел разговор на Берандию, затем — на герцога и, как только представился случай, спросил с самым невинным видом:

— А кто эта ужасная Анна, о которой герцог вчера мельком упомянул? Эта его жена? Его любовница?

— О нет, сеньоры! Не говорите так! Это его дочь, моя крестница, самая прелестная ведьма, какую породила человеческая раса! Вам с ней, без сомнения, придется трудно. Но, чтобы вы знали, по существу это она управляет Берандией, а не герцог. Я не уверен до конца, но, похоже, это так.

С нижнего двора послышались испуганные голоса, и огромная тень пала на замок, затмив свет в окнах. Все бросились на террасу башни.

Очень низко и очень медленно над городом и замком проплывал гигантский эллипсоид. Его металлический корпус сверкал на солнце, а на носу новотеррианскими буквами, очень мало отличными от древнего латинского алфавита Земли, сияло название звездолета: «Ульна».

В замке началась паника. Солдаты бежали на свои боевые посты, втянув головы в плечи, словно страшась, что эта звездная громадина сейчас, опустившись, раздавит их, и в отчаянии посылали вверх бесполезный рой своих жалких стрел. С одной из башен выстрелила катапульта-скорпион, и снаряд, задел корпус звездолета.

— Скорее, граф! Скажите страже, что тут нет ничего особенного, ничего опасного. Просто мой звездолет решил навестить нас, прежде чем отправиться в другую экспедицию. Стрелы против него бессильны, но я боюсь, и мне было бы жаль, если ваши люди пострадают от рикошетов: корпус звездолета точно отражает все снаряды.

Граф Роан сидел с широко открытыми глазами.

— Что же это за цивилизация, если она может строить такие невообразимые, чудовищные звездолеты?!

И граф де Роан бросился бегом к страже объяснять и приказывать.

— Хорошенькое дело, — сказал Акки, — А мы еще думали, какую идиотскую шуточку устроит нам Элькхан на прощание. Теперь полюбуйтесь: прилетел на день позже… и над самыми крышами города! Ну и наглец! Зато какой изумительный пилот.

Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее «Ульна» набирала высоту и наконец исчезла в небесной голубизне. Вернулся запыхавшийся от спешки и волнения Роан.

— Я хочу вам доверить тайну, но если об этом станет известно, это будет мне стоить жизни. Даже герцог не сможет меня защитить. Я доверяю вам эту тайну, потому что думаю, она сможет повлиять на ваше решение, поможет выказать моему народу, к которому я принадлежу, больше благожелательности. Больше, если бы я не заговорил. Не отрицайте, сеньоры. Вы справедливы и беспристрастны. А я не могу читать ваши мысли. Но я чувствую, что вы презираете этот народ.

— Послушайте, граф, мы никого не презираем.

— Нет, сеньор Акки, вы презираете нас! И до известной степени мы достойны вашего презрения. Берандия — это ошибка, неудача, идиотский конец. Господи, не обвиняйте наших предков. Они сделали самое лучшее, что могли, в самых страшных обстоятельствах. Но, как вы сами сказали, эту стадию псевдофеодального развития мы должны были бы давно пройти! Однако знать, состоявшая вначале из лучших людей, самых мужественных, самых умных, самых благородных, как это часто бывает, все глубже погружалась в теплую и вонючую тину своих привилегий, в болото собственной привилегированности. Мы утратили духовность и продолжали участвовать в общественных ритуалах, в которые сами не верили. А просвещенная часть знати с холодным расчетом устраняет простых, умных людей, потому что народ не должен знать ничего.

И совершенно сознательно не прикладывалось никаких усилий, чтобы покончить с этой нескончаемой войной с васками. Кроме того, ненависть и презрение к бриннам искусственно раздуваются среди берандийцев. Возможно, вам уже рассказали, что несколько месяцев назад три раба-бринна бросились на женщину и перерезали ей горло? Это произошло в Боклере, в маленькой деревушке, когда уже стемнело. Ни одного свидетеля поблизости. Убийцы, якобы бринны, сбежали в соседний лес. Так вот, это были не бринны. Это были три юных пажа в возрасте от пятнадцати до семнадцати лет, выкрашенные зеленой краской. Женщина сопротивлялась, и они ее убили. По глупой случайности, эти пажи, сильно подвыпив, начали хвастать подвигами в одной из таверн моего графства, где в это время ужинал мой стражник. Я повелел их схватить и повесить под каким-то надуманным предлогом.

— Много раз, — продолжал граф, — много раз я обращался к герцогу Берандии — его отец был одним из ближайших друзей моего детства, — много раз я просил освободить бриннов от рабства, как это сделал я в своем графстве. В сущности, он разделял мои взгляды, но он слишком слаб душой и добродушен, хотя физически ничего не боится, а противная партия — слишком сильна. Время от времени возле границы загорается ферма. И тут же говорят: это васки или «зеленухи», как здесь называют бриннов. Иногда так оно и бывает. Но однажды, когда это случилось на берегу Соленых болот, я неожиданно примчался и увидел эту бойню. Дом горел, крестьян всех поубивали, перерезали горло, а в тени деревьев метались силуэты с боевыми шлемами бриннов. Град стрел с каменными наконечниками обрушился на нас, мои лучники ответили, а когда поле боя осталось за нами, в кустарниках мы нашли только следы красной крови!

— Кто же был главарем этого налета? — спросил Акки.

— Если говорить официально, это Онфрей де Неталь. Молодой дворянин, умный, дерзкий, довольно начитанный, хотя и плохо воспитанный, довольно популярный среди простого народа, которого он привлекает щедрыми подачками. Но боюсь, что настоящий вождь грядущей беды, настоящая вдохновительница — это мои крестница, герцогиня Анна.

— А кто же глава партии мира?

— По-видимому, это я. Если бы действительно была партия мира! Но нас только пятеро, понимаете? Пятеро, на кого можно рассчитывать! Герцог, граф Хавер и его сын, Бушеран и я. И к тому же еще Бушеран слепо верен Берандии. Права его страна или нет, это его страна! Может быть, мы найдем еще какую-то поддержку среди изгнанников? Но наряду с храбрыми и честными людьми среди них есть и настоящие бандиты! Короче говоря, сеньоры, ваше предложение будет отвергнуто. Вселенная, где они будут поставлены в один ряд с бриннами или другими гуманоидами, не привлекает наших юных благородных рыцарей. Вполне вероятно, что они воспримут это предложение как оскорбление. Его светлость и я сделаем все возможное, но надеяться не на что. Поэтому я прошу вас помнить, что наш народ не хуже других. Он просто плохо воспитан. Он сгибается под грузом предрассудков, которые существовали еще на Земле более пятисот лет назад, совсем в другую эпоху. Я прошу вас, сеньоры, не уничтожать мой народ!