Франсис Карсак - Львы Эльдорадо [Авт. сборник]

— О! Я не чувствую себя одиноким среди вашего гостеприимного народа! И все же мне очень приятно. Что будем делать? Я не знаю ваших обычаев и не хотел бы вас обидеть. Можно, например, пригласить вас потанцевать?

— В этом нет никакой обиды, но я не знаю, что получится. Вам известны наши танцы? Нет, а я не знаю ваших. Присядем лучше на скамейку в тени. У меня к вам столько вопросов.

— У меня тоже. Вы очень любопытный народ. Иногда мне даже хочется стать васком! Но ваш уклад своего рода анахронизм, хотя этот анахронизм мог бы сохраниться, если повезет, и надолго, а мог бы и навсегда. Часто мои товарищи и я несем с собой несчастья, Арчи. Во имя всеобщего блага мы уже разрушили или ниспровергли многие мечты, и не все они были плохими.

— Вы намерены разрушить и нашу мечту?

— Прежде чем ответить, ее следует лучше узнать. Вашу прекрасную жизнь горных пастырей я вижу только издали.

— Наша мечта?.. Я не знаю, как вам это объяснить. Но попробую… Вы видите, наша жизнь проста: работа от восхода до сумерек, повинуясь Законам Предка и сохраняя душевное спокойствие. Быть в согласии с самим собой и со всем миром… Иногда, когда по утренней росе, в тумане или под дождем я поднимаюсь по склону лицом к ветру и добираюсь до вершины, глядя на горы и долины вокруг, мне кажется, что я составляю одно целое с землей! О! Нужно быть поэтом, как Эррекальт, чтобы выразить все это… Уверенность в том, что завтра будет таким же, как сегодня, как вчера, как всегда, что все то, что было хорошо, таким и останется. Мир… И нежданные приключения, прибытие пришельцев, рассказы наших матросов о далеких островах, о сражениях, опасностях… Единство с семьей, деревней, нашим народом — все это очень дорого. Но разве это все? Не знаю… Сумерничать у очага зимой, слушать сказки, старые легенды, которым веришь лишь отчасти… Но их, однако, рассказывают потому, что они являются самой кровью нашего народа и что без них он погибнет. Не знаю, Акки. Ваш вопрос нужно было бы задать Эррекальту или Калаондо. И надо всем понять принадлежность. Принадлежность к моей расе, к этому миру, такому прекрасному, который наш или который будет нашим, если вы нас не унесете отсюда. Опьянение каплями росы, которые по утрам срываются с листьев папоротника на ваше лицо, или мягкий лиловый мох под босыми ногами…

— Одна девушка из этого мира мне уже говорила то же самое, Арчи, одна берандийка, герцогиня Анна.

— Какая она? Красивая, гордая, жестокая?

— Красивая и гордая — да. Жестокая — не думаю. Полагаю, вы бы хорошо поняли друг друга, хотя обе и очень разные. Вы ее увидите, если Хассилу удастся их отыскать.

— А ваши мечты, Акки? О чем вы мечтаете?

— Я могу говорить лишь о своих мечтах, Арчи. Я не могу говорить за Хассила, или его народ, или за почти пятьдесят тысяч человеческих сообществ. Я даже не могу говорить от имени моих соотечественников новатеррианцев, я ведь полукровка. Я феномен, потому что принадлежу к уникальному в галактике типу — счастливому смешению землян с сообществом другой туманности. Только благодаря случаю земляне и синзуны смогли иметь общих потомков, и я не думаю, что в мироздании может существовать еще один подобный казус. Наша мечта, новатерро-синзунская? Боюсь, что она будет вам непонятна. Мы несем проклятье двух рас: ненасытное любопытство людей и демоническую гордость синзунов. Моя мечта? Вперед и вперед в материальной вселенной, вперед во вселенной познания, в тщетной погоне, поскольку Космос очень велик, а знание безгранично… Вне галактик, вне времени, если бы это однажды стало возможным. И в то же время мы несем в себе то же стремление к простой жизни, к миру, которое привело сюда и вас… Возможно, мы тоже ищем нашу мирную планету, не имея возможности найти ее, так как мир — не наш удел и никогда не станет им. А пока мы поднимаем наши стальные корабли к звездам, мы бросаемся из одной части космоса в другую; и поскольку мы координаторы, такие, как я, мы разрушаем мечты других во имя еще большей мечты, до сих пор несформулированной, мечты о человеческой вселенной.

— А другие, от которых вы происходите, какие они?

Он улыбнулся.

— Это не чудовище, Арчи. Это люди или почти люди. Единственная существенная разница состоит в том, что они четырехпалые. Так вы уверились? Если бы они не были столь близки к нам, никогда эти два вида не смогли бы смешаться. У них тоже раскосые глаза, как и у меня, но больше и…

Легкий звонок прервал его слова Он включил переговорное устройство.

— Алло, Хассил?

— Акки, я только что заметил колонны берандийцев. Они вышли из леса и поднимаются вдоль долины. Их гораздо больше, чем думают васки, и завтра, во второй половине дня, они наверняка атакуют. Пока никаких следов Бушерана и герцогини, только лес, полный врагов…

— Ну вот, Хассил! Берандийцы!

— Великий Мислик тебя побери, Акки! Через несколько часов ты вступишь с ними в бой, если я тебя хорошо знаю. Там на опушке леса группа… берандийцев занята сборкой чего-то подозрительного. Посмотрю. Оставайся у аппарата… Я не пойму, что это… Похоже, огромный фульгуратор, очень большой… Нет, это что-то другое, труба… Каким оружием располагали земляне, когда предки берандийцев покинули планету?

— О, многим! Пушками, ракетами, ядерными бомбами, фульгураторами…

— Я постараюсь пройти как можно ниже и сфотографировать. Жаль, что у тебя нет видеоэкрана. Ах!

Исс внезапно замолк, слышались только глухие разрывы Хассил, Хассил! Что случилось!

— Меня задели, Акки, задели гравилет, я его больше не контролирую. Возможно, разобьюсь где-то в лесу. Предупреди васков, Акки, и помни: берандийцы, за исключением одного-двух, не лучше терансов!

— Попытайся самортизировать падение. Я постараюсь найти тебя!

— Стараюсь перелететь перевал, чтобы упасть по ту сторону гор. Так и есть. Деревья теперь вырастают на глазах. Хорошо, что у тебя осталось оружие, оно очень понадобится. Так и есть, падаю!

Прошло несколько минут в тишине, затем:

— Я приземлился без особых поломок. Полагаю, будет лучше, если останусь в разбитом гравилете, чтобы его охранять. Здесь много опасных вещей, если они попадут в руки врагов… У меня есть пища, вода и оружие. Я буду ждать. Предупреди васков, Акки, и до скорого. Ну вот! Большое переговорное устройство разбито вдребезги. «Ульну» вызвать невозможно!

Акки поднялся.

— Арчи, где Отсо? Я должен немедленно с ним говорить!

— Ваш друг в опасности?

— Да! Ах, я же говорил по-исски! Берандийцы неожиданно повредили наш гравилет. Хассил жив, но остается его охранять. Берандийцы уже в нижней части долины. Нужно срочно действовать!

Они побежали к дому, где собрались воины. В большом низком зале спорили Отсо и несколько мужчин. Акки быстро рассказал им о наступлении берандийцев.