Адам Вишневский-Снерг - Робот

Я тяжело присел на краю топчана и притворился глухим. Кто бы там ни стоял за дверью и добивался ко мне уже второй раз - никого не хотел я сейчас видеть, тем более, что перечень опасений вовсе не был исчерпан. Там мог стоять мужчина с прической новобранца, которому, ясное дело, из-за бессмысленности его претензий следовало дать в морду, или же спасшийся пилот, сам Вайс, владелец моего костюма, или же - что было бы хуже всего физик Порейра, под личность которого я, пока что безнаказанно, подшивался.

Вот в каких силках я оказался, вот в какой ситуации пришлось мне стремиться к неизвестной цели и действовать вслепую: получалось, что здесь не было ни одного человека, который тем или иным образом мне не угрожал бы. "А Ина?" - мелькнуло у меня в голове. Я нашел точку опоры, и сердце застучало живее. Я сорвался с места, но моментально взял себя в руки. Откуда она? Здесь? Я ждал отзвука удаляющихся шагов, чтобы выглянуть. Но вместо этого услышал шорох у порога. Я глянул туда: на полу у двери лежал всунутый сквозь щель серый конверт. Принесший его человек ушел. Письмо было адресовано предыдущему обитателю этой комнаты: "Людовик Вайс, сегмент С, кабина Е-91 на этаже ноль" - прочитал я на конверте. Поначалу, совершенно инстинктивно, я бросил письмо на стол, но тут же вновь взял его в руки. В письме могла содержаться ценная информация, которая могла бы мне открыть глаза на все здесь происходящее. В то время, как в мыслях у меня возникал непрошеный образ, настырное изображение кладбищенской гиены, с которой я себя поневоле сравнивал, пальцы мои уже разрывали конверт. Я читал:

Дорогой мой Людовик, как же мне тебя не хватает! У меня нет от тебя никаких вестей. Ты так долго не писал, тебя не хотят позвать к телефону можно было бы подумать, что с Тобой что-то случилось, если бы я не знала про ужасное состояние почты и про повреждения в телефонной сети между сегментами. С другой же стороны, я боюсь за тебя по причине того безумного решения, которое ты принял, вызываясь пилотировать подземного "крота".

Дорогой, ведь это все идеи приговоренных к смерти. Сколько километров отделяет нас от поверхности, какие трудности необходимо преодолеть! Отступи! Не верь этим сумасшедшим людям. Позволь убедить себя в бесцельности всех этих уже купленных кровью поисков, точно так же, как и я поддалась Твоим аргументам, когда месяц назад Ты ознакомил меня с выдвинутой учеными - столь фантастической для нас в то время - гипотезой, которая, все-таки, оказалась настолько же правдивой, как и факт, что мы до сих пор живы.

Какой же Ты все-таки непоследовательный! Неужто ты уже не верил в то, в чем меня со всеми остальными убеждал? А ведь еще в предпоследнем письме сам объяснял мне, что разумные существа, которых люди веками в мыслях своих разыскивали среди далеких звезд, с самого начала истории соседствуют нам здесь, на старушке Земле, только в ее глубинах, и что нужно было произойти необычному событию, нужно было уничтожение раздавленного какой-то космической катастрофой нашего города и бегство в укрытие, вместе со всеми нами вдавленного в бездну, чтобы убедиться в этом и преодолеть всякие сомнения. Ведь Ты заверял меня, точно так же, как и другие, что, хотя мы и не можем пока что видеть сути их бытия, понять законы и условия, в которых они существуют, хотя их самих никто еще не видел, но десятки фактов свидетельствуют об их присутствии, равно как и том, что прекрасно зная нашу чудовищную ситуацию, они пытаются прийти к нам с помощью, и они, вне всякого сомнения, могут нам ее предоставить. Ведь чем являются встречаемые то тут, то там замедленные во времени и необычайно массивные создания, если не произведенными ними и подсовываемыми нам под самый нос пробами, примерами возможности трансформирования - как здесь говорят - законов одного мира в законы иного, чем являются все эти способные к обычной жизни - и живущие! фигуры людей и животных, если не выдвигаемым ими материальным аргументом, что мы без всяких опасений должны решиться на даваемое нам предложение принять такую же, как у них самих, форму, чтобы жить в принципиально иных, по сравнению с поверхностью, условиях, раз нет никакой иной - кроме этой возможности спасения?

Неужто это я должна Тебя теперь успокаивать, чтобы Ты не опасался спасающего нас переноса в пространство с совершенно иным временем, в котором мы будем жить точно так же, как и здесь, даже не замечая какой-либо перемены? Опомнись! Терпеливо ожидай, когда исчерпаются скромные уже запасы пищи и кислорода, и тогда уже из необходимости мы все передадим им знак согласия и встретимся на "том свете"

Твоя Лиза.

Сегмент В, кабина А-18 на уровне 13, двадцатое февраля.

Письмо произвело на меня сильнейшее впечатление. Я не знал, что и думать о его странном содержании. Последний абзац удивил бы меня намного сильнее, если бы чуть ранее я не начал подозревать, что писательница письма была уже чуточку не в себе. Я уже собрался перечитать письмо, когда мое внимание переключилось на повторный шорох в районе порога. Точно так же, как и ранее, кто-то, находящийся снаружи, манипулировал в щели под дверью, только на сей раз там появилось не новое письмо, а проволока. Через несколько секунд проволока исчезла, чтобы появиться вновь, искривленной на конце словно крючок. Кто-то терпеливо царапал им по полу с явным намерением вытащить в коридор убранный ранее конверт.

Вот это уже было для меня слишком. Я быстро повернул ключ и рванул за ручку. Раниэль, который еще не успел подняться с коленей, глянул на меня с миной человека, обманутого в своих намерениях.

- И что же это вы тут вытворяете? - спросил я с деланным гневом.

Тот неспешно встал и отряхнул колени. Он совершенно не казался смешанным.

- Вы же сами видели, - нагло ответил он. - Пробовал кое-что достать.

- Ах, так? И что же вы себе воображаете? - продолжал я с тем же гневом. - А вы, случаем не спутали это место с собственной комнатой?

- Вовсе нет! - ответил тот с разоружающей откровенностью, которая заставила меня задуматься. - Я видел почтальона, который всовывал сюда какое-то письмо. И я не ожидал застать вас здесь.

- Письмо адресовано не вам.

- А кому?

- Мне.

- Неужто? Покажите, пожалуйста.

- У меня нет привычки морочить головы другим своей корреспонденцией.

- Своей? Это еще нужно доказать.

Он стоял напротив меня, сунув руки в карманы штанов, покачиваясь с носков на пятки, с той же презрительной полуусмешкой на сером лице, как и тогда, когда мы разговаривали перед дверью канцелярии Гонеда.

- До вас еще не дошло... - тут он замолчал, прошел в комнату и закрыл дверь, указывая движением подбородка на раскладушку под потолком, - что я здесь какое-то время жил. Вместе с Вайсом, - закончил он.