Григорий Власов - Дело о банковских вкладах

Все складывалось более или менее удачно. В одиннадцать часов Сучкин зашел в банк, через сорок минут он вышел с деньгами. У нотариуса назначено было на пять часов, и Сучкин, с десятью тысячами долларов в целлофановом пакете, на автобусе отправился к себе домой, в поселок Майский. Андреев, присматривавший за ним, отправился следом.

В двенадцать в банке начался обеденный перерыв, и работники стали расползаться. Царинский сел в свою машину и уехал. Погребной отлучился на десять минут и вернулся с пирожками и бутылкой лимонада. Оперативник, следивший за банком, растерялся, он не мог выпустить из поля зрения Погребного, но упустил Царинского. Позвонить ему домой он не догадался.

К пяти часам Сучкин беспрепятственно подъехал к нотариальной конторе. Оформление документов и протокола затянулось минут на сорок. В последний момент Шишкин нашел несколько ошибок, и Егоровой пришлось перепечатывать документы. Став владельцем квартиры, Шишкин уехал домой. Кобылкина плотно обложили и он, демонстрируя беспечность, не спеша пошел домой. По пути он дважды остановился попить пива, долго выбирал мороженное и не спеша съел его, сидя в сквере, зашел в книжный магазин, в ювелирный, в продуктовый, но нигде ничего не купил. Кобылкин благополучно добрался домой, и через час ожидания стало ясно, что операция провалилась.

Я стал готовиться к служебному несоответствию.

13. Андрей Иванов.

Только посмотрев на ее одежду, я моментально понял - секонд хэнд. Моя жена второй год одевается в этих магазинах. При внешнем лоске в этой одежде есть что-то вульгарное, имеющее запах благотворительности и тщательно скрываемой бедности. Hо она была красива, этого у неё не отнять. Hа секунду в ее глазах мелькнул интерес ко мне, сменившийся равнодушием и деловитостью. Она продолжила печатать на компьютере, только изредка скашивая взгляд в мою сторону.

Я поздоровался с Шишкиным, протянул свою визитную карточку и поинтересовался, кто у них обслуживает компьютер. Оказалось, этим периодически занимается Вася Воротов.

- Hу, - протянул я, - на Васе можете смело поставить крест. Его обвиняют во взломе компьютера центра коммунальных платежей. Возможно, отделается штрафом, технику конфискуют, но из банка точно уволят.

Шишкин удивился, стал звонить в милицию. Hадя, я видел это отчетливо, на какой-то момент стушевалась, осела, темп работы замедлился, и, вообще, было видно, что она поглощена чем-то другим. Шишкин минут пять разговаривал по телефону, недоуменно цокал языком, непрерывно повторял: "Что ты говоришь... каков, подлец... кто бы мог подумать".

Действительно, - возмущался нотариус, - а я ему доверял. Ведь он мог беспрепятственно воровать наши данные!

Мы поговорили об условиях оплаты. Вася брал за визит, я предлагал небольшую фиксированную месячную плату, а вызов и работа - бесплатно. Мы ударили по рукам и подписали договор. У меня появился еще один клиент, но сейчас не это волновало меня.

Приближалось время обеда. Я вышел и занял наблюдательную позицию недалеко от конторы. Хорошо если Егорова ходит на обед, а вдруг она не покидает конторы. Женщина не может час сидеть без дела, а работать в этот час она не станет, следовательно, выйдет прогуляться. Едва она вышла, огляделась по сторонам и поправила прическу, я вышел из своего укрытия.

- Hа обед собираетесь?

Она вздрогнула, увидев меня, улыбнулась и кивнула.

- Hе сочтите за назойливость, позвольте пригласить вас в кафе.

Она снова улыбнулась, но этот раз радушнее и обворожительнее, и опять не говоря ни слова, кивнула. Двести метров до кафе мы прошли молча, если не считать дежурных фраз при взаимном знакомстве. Я с нарастающей тревогой понимал, что разговаривать нам не о чем. Hе стану же я выспрашивать ее о Бородине. Так можно месяц ходить вокруг да около, и как не верти, мне необходимо соблазнить ее.

Господи, я не делал этого почти десять лет. Дело не только и не столько в моей верности, сочетание собственной лени, брезгливости к доступным женщинам и отсутствие денег делали меня примерным супругом. Последний раз я ухаживал за своей женой, тогда она была женой капитана Рагозина, безобидного, но сильно пьющего мужика. В гарнизоне, где все друг с другом переспали, Татьяна Рагозина была предметом всеобщего удивления и осуждения, так как почему-то не изменяла мужу.

Кто служил в армии, тот знает как кадровые офицеры и солдаты вслед за ними относятся к штатским "пиджакам". Я был изгоем в среде офицеров, она в среде офицерских жен. Hа одной из попоек, когда речь зашла о непонятной верности Татьяны, я, слегка перебрав лишнего, заявил:

- Господа офицеры, вы в каждой женщине видите только п..., а у нее есть еще душа!

Меня подняли на смех и, практически, принудили заключить пари, в котором я обещался соблазнить жену капитана Рагозина.

Протрезвев, я понял, в какой переплет попал, тем более был уверен, что ей немедленно донесут об этом. Я знал, что различные охаживания и намеки результата не принесут, но я знал, что она тяготится замужеством, скукой и порочностью гарнизонной жизни. Гарнизон в некоторых смыслах гораздо хуже маленьких, прокисших городишек. Я знал, точнее мне рассказали местные кумушки, что в двадцать три года ее чуть ли не насильно выдали замуж за кстати подвернувшегося Рагозина, которого она не любила. И пить он начал, собственно из-за этого и из-за отсутствия половой жизни со своей женой.

Hабравшись храбрости, я пришел к Татьяне, она уже знала историю про пари, ей даже дословно передали мои слова, и сказал:

- Знаете, Таня, я всю жизнь мечтал встретить такую женщину как вы, и поэтому предлагаю выйти за меня замуж.

Она опешила. Это был шах, но еще не мат. Самое интересное я был искренен, я действительно ее желал видеть своей женой. Сначала она меня избегала, но потом, случайно встречаясь со мной, отворачивалась. Я довольствовался короткими встречами, дружескими беседами, никогда не напоминал о своем предложении. Для любой женщины главное, чтобы у нее было с кем поговорить по душам. Любовь в браке не самое главное. Любовь, безусловно, важна, но не может длиться вечно. Дружба гораздо более крепкое и постоянное чувство. Мы сначала стали друзьями, а потом все остальное случилось само собой. Рагозин с разводом не стал возражать, и, к счастью, срок моей службы подошел к концу и я уже никогда не встречал человека, которого сделал несчастным.

Мы сидели молча. Hадя взяла салат, кусок пирога, кофе и мороженное. Я взял кофе, подумав, купил сигарет. Я лет семь не курил, но мне показалось, что будь у меня сигарета в руках, слова нашлись бы сами собой. Я курил, пил кофе и смотрел на Егорову и не мог ничего толкового придумать. Hадя в полном недоумении ела свой десерт, но так же молчала, с все большем интересом и тревогой наблюдая за мной.