Лиан Дэр - Планета Жизни

Но… власти (в человеческом понимании) как таковой не было. Да, лан-вожак был главный в стае. Его все слушали, к нему прислушивались. Ибо ему открывались гораздо большие знания, гораздо большие истины, нежели те, которыми владели рядовые хранители. Но, по большей части, лан — это был тот, с помощью которого душа планеты могла говорить со своими хранителями, на некоторое время вселяясь в его могучее тело, тем самым материализуясь в нём.

Хранители, конечно же, могли сами контактировать со Свет-Ланой, на время покидая своё тело. Да и потом, они прекрасно чувствовали ЕЁ волю, и были рады её выполнить. Но иногда Свет-Лана сама хотела говорить с ними. Именно для этого она выбирала тело и разум, который сможет принять её безграничную светлую душу. И однажды её выбор пал на Зэйона. Со временем у него выросли так называемые усы, знак отличия лана. За это Айрон гордился своим отцом. Он смотрел на него с благоговением. Возможно, и он когда-нибудь заслужит такую привилегию и станет ланом. А может быть, даже Великим Ланом. Правда, это не было целью хранителей. Их миссия заключалась в том, чтобы хранить, оберегать ту богатую и красивую жизнь, которая бурно цвела на планете, и приводить в этот мир новую жизнь. И за это каждый зверь чувствовал искреннюю благодарность Прекрасной Свет-Ланы, чувствовал ЕЁ любовь и уважение. И это придавало им много сил и просветляло их «необъятный» разум и широкую душу. Ведь именно благодаря всему этому, зверь ещё в глубокой древности смог развить в себе огромное множество способностей, некоторые из которых помогают ему сегодня биться с инопланетным захватчиком, прибывшем из далёких звёзд… К сожалению, Зэйон-Лан «правил» (вёл стаю) не долго. Ибо пришли люди. И совсем немного времени назад он погиб. В битве с человеком. Своим мощным телом от лазерного луча он прикрыл Айрона, своего собственного сына, который бок о бок бился с ним в том бою.

Но тогда он спасал не только сына, а и будущего отца, ибо Сиерра в то время уже носила «под сердцем» две совсем маленькие жизни…

Айрон знал, что его отец ушёл в Высший Мир. И его дух всегда находится рядом с ним и оберегает его. Айрон знал, что отец может переродиться и вернуться в их мир. Но сейчас его рядом не было. И его не хватало ему. Ему часто хотелось, чтобы отец был рядом. В материальном теле. Мирайа… Имя Мирайа очень нравилось Сиерре. Ещё до рождения она решила так назвать свою дочь. Она уже тогда знала, кого носит. Айрон ничего не имел против. Это имя ему и самому нравилось. Красивое.

Милозвучное. Приятное. Светлое. И появилась на свет прекрасная Мирайа… Айрон был близко. И чем ближе он был к своему логову, тем больше появлялось у него сил, а скорость передвижения увеличивалась с каждым шагом. Он очень любил Сиерру. И уже жизни без неё он не представлял. Поэтому-то он строго-настрого запретил ей выходить из пещеры до тех пор, пока он не вернётся. Он очень любил своих детей.

Порой, ему казалось, что даже больше, чем Сиерру. Правда, ей в этом он не признавался. Нет, она нисколько бы не рассердилась. И ни капельки бы не обиделась. И он прекрасно знал это. Она бы даже обрадовалась такому явлению. Восхитилась. Ибо в их жизни это нормально. Но он молчал. Ведь он всё равно любил её больше жизни и ценил, как воздух, воду, дневную звезду и землю. Айрон всё своё свободное время проводил с Зэйоном и Мирайей. Он очень любил с ними играть. А они любили играть с ним. Порой, они бегали с отцом на перегонки. (Правда, делали звери это в ночное время, пока люди, прячась от них в железных птицах, дожидались рассвета и возобновляли охоту). Айрон часто подавался, давая детям прийти к тому или иному дереву или камню первыми, отчего они издавали довольное мяуканье, мол, папку обогнали. Ему доставляло огромное удовольствие видеть их счастливые и светящиеся лица. Но, порой, Айрон и малейшего шанса не давал им на выигрыш. Чтобы не расслаблялись… Затем он ходил с ними к небольшому водопаду, где детвора в волю могла поплюхаться в его прохладной и живительной воде. Пару раз он водил их к нему даже днём. Правда, он был не сам.

С ним тогда с огромным удовольствием ходила Сиерра, а также Ийон и Мэйрон. Это на случай, если их вдруг обнаружат люди (ведь помимо шаттлов по их земле уже шастают роботы) и им надо будет спасать детей. И чем больше взрослых хранителей, тем больше вероятности их спасения в случае опасности. Ийон с Мэйроном согласились сразу. Они понимали, что детям нужен дневной свет. Не только же ночью им гулять. А то привыкнут… И вот в один из таких совсем недавних походов к водопаду в его холодных брызгах под тёплыми лучами дневного светила плавно вырисовывалась полупрозрачная радуга. Зэйон и Мирайа с большим вниманием рассматривали её, ибо такая красота предстала перед их любопытными глазёнками впервые. Мирайа даже отчаянно, но с весельем и игривостью, с детским задором пыталась поймать её. Это заставило Айрона улыбнуться. Ведь его дочь, пытаясь поймать эту неуловимую радугу, только лишь плюхнулась в воду, обдавши брызгами довольного отца, а вместе с ним и мать, которая тихо зашипела. Нет, она не злилась на непоседливую дочь. Разве можно злиться на это чудное создание? Это было просто от неожиданности.

Сиерра немного задумалась, погрузившись в себя, а тут на тебе — холодные брызги резко вернули её к красивой реальности… Мирайа неспешно подплыла к берегу и вышла на сушу. Она стряхнула с себя воду и, подойдя к матери, нежно потерлась об её изящные лапы. Сиерра с любовью посмотрела на неё, после чего устремила свой взгляд на Зэйона, который вместе с Айроном игриво плавал в речной воде, будто пытаясь уплыть от отца. Но тот постоянно догонял его, не давая отплыть от него далеко. А когда Зэйон, наконец-то, вышел на берег, он погнался за красивой бабочкой, ловко размахивающей своими роскошными восхитительно разукрашенными крыльями. Айрон бросился за ним и вернул обратно. Пора возвращаться в пещеру.

— Когда же мы сможем свободно передвигаться по своей земле? — с печалью в голосе промолвила Сиерра обратной дорогой. Присутствие человека ей уже несколько поднадоело.

— Не долго. Совсем недолго, — ответил ей Айрон. — Когда мы завершим переход, мы раз и навсегда изгоним человека из нашего дома.

Надо только немного потерпеть.

— Скорей бы уже, — отчаянно изрекла самка. — Если бы мне можно было, я бы сделала переход вместе с тобой, Айрон, и уничтожила бы пару людишек, — с некоторым гневом продолжила Сиерра. — Хотела бы я видеть его перепуганный взгляд, когда он увидит перед собой резкую метаморфозу.

— У тебя сейчас дело по важнее этого, — с заботой заметил Айрон. — Наши дети. А с человеком позволь разделаться нам. Надо сказать, что Айрон боролся с человеком не только ради Свет-Ланы, но и ради Сиерры и своих детей. Именно это придавало ему сил и уверенности в победе. Свет-Лана знала это. И была очень рада этому. Айрон — хранитель жизни, а это значит, что он должен оберегать любую жизнь. Будь то планета, какой-либо зверь… или его родная, дорогая ему семья…