Виктор Цокота - Звезда бессмертия

— Да, срок наших полномочий истекает, — ровным голосом произнес он. — Но сейчас, и это знает каждый землянин, настал суровый час испытаний и самоотречений. У всех нас, землян, даже у подростков, у юношей и стариков нет больше личного времени. Каждый его час, каждая секунда принадлежат и отдаются обществу. Во имя исполнения его единой воли, его жизненно важной задачи. И мы не можем, не имеем права терять эти часы и секунды на неизбежный в данном случае так называемый период сдачи и принятий полномочий, заведомо зная, что на это уйдет не меньше месяца. Мы не можем позволить себе такой роскоши. Мы должны сказать: “Нет! Тысячу раз — Нет!” — Саон-Иос решительно поднял над головой правую руку. — Когда всадник переплывает бурную реку, он лошади не меняет!

Главный Астрофизик шел к своему месту под одобрительными взглядами товарищей, в розовом отсвете их глаз и все более усиливающегося сияния Большой Стены.

На трибуну поднялся Главный Врач.

— Мне понятен, коллеги, ваш патриотизм, — сказал он, — высокое чувство долга, нравственная чистота, сознательность, самоотверженность. Но кому, как не мне, больше других известно, что многие из нас очень устали за эти трудные годы напряженной работы. Просто с ног валятся. И не лучше ли будет, если на смену уставшим придут свежие силы? Прошу обратить особое внимание, что когда я говорю “будет лучше”, то подразумеваю не нас с вами, а все общество, все десять миллиардов землян.

В огромном зале застыла тишина. Совет слушал. Напряженно слушал одних и других. И вместе с ними внимательно ловили каждое слово, каждую мысль, каждый новый довод выступавших все земляне. Только Большая Стена теперь никак не откликалась на все новые и новые аргументы сторон. Потому что одним весьма основательным доводам противопоставлялись другие, еще более веские, более обоснованные. Каждое новое, противоречащее предыдущему, предложение было настолько убедительно, что у него сразу же находилось много сторонников. Но чем больше выступающих сходило с центрального возвышения, тем труднее становилось сподвижникам Совета Земли отдать предпочтение мнению кого-либо из выступавших. Кроме того, каждый землянин хорошо знал положение Регламента Справедливости о том, что Совет Земли не должен не учитывать мнения даже одного сподвижника. Необходимо либо переубедить его, либо считаться с ним. Это усугубляло создавшуюся ситуацию. Казалось, что сподвижники Совета Земли впервые зашли в тупик, из которого невозможно найти выход.

Так продолжалось несколько часов — до тех пор, пока на трибуну не поднялся Вион.

В стальных глазах его можно было прочитать саму решительность и зрелый ум.

Тишина в зале стала еще гуще. Было отчетливо слышно, как поскрипывают в такт шагам подошвы его грубых рабочих ботинок.

— Я считаю правомочными оба варианта, — тихо начал он, как только взошел на трибуну. — Больше того, думаю, что будет весьма целесообразным провести выборы сподвижников Совета Земли двойного обновленного состава, оставив при этом все полномочия за прежним, то есть за нашим составом.

— В самом деле, — помолчав секунду-другую, продолжал Главный Конструктор, с удовлетворением отмечая, как одобрительно порозовели глаза у большинства его слушателей. — Через семь с половиной лет мы должны покинуть планету. К тому времени снова окончится срок полномочий вновь избранных теперь сподвижников. Не будем же мы тогда проводить референдум в космосе. Там нужна высшая дисциплина и организованность, беспрекословное подчинение воле командиров и ведущих специалистов кораблей — членов их Советов. Вполне понятно, что их не должно быть много. Тридцать, на мой взгляд, будет в самый раз. А вновь избранные уже теперь в состав сегодняшнего Совета Земли и будущих Советов межзвездных космических кораблей уже на теперешнем этапе и нам облегчат работу, и сами подучатся выполнять сложные, многогранные и далеко не легкие, а порой даже очень трудные и весьма ответственные обязанности сподвижника, а тем более — члена Совета межзвездного корабля.

Вион еще не кончил говорить, а все присутствующие в зале уже стояли, высоко подняв над головой правую руку. И сейчас же ярко вспыхнула миллиардами розовых точек одобрения Большая Стена огромного зала.

Это все земляне с помощью своих обитонов снова передали в Центр Разума решительное единодушное “за”. И это было уже не просто решение Совета Земли, а полное и горячее одобрение всеобщего Референдума планеты.

Однако Вион не покинул трибуну. Молча вглядывался он с возвышения в лица сподвижников, и зал постепенно затихал под его пристальным взглядом. Все снова уселись на свои места, ожидая, что еще скажет им Главный Конструктор.

А он начал неторопливо, исподволь подводя товарищей к сути своих мыслей, обдумывая не только каждое слово, но и интонацию.

— Вот уже больше шести лет все мы, включая стариков и детей, добросовестно трудимся над выполнением разработанной до мельчайших деталей программы спасения нашей цивилизации, программы защиты и спасения Разума от грозящей ему неведомой опасности. Лично я принимал самое непосредственное участие в ее разработке, убежденный в своей правоте, в необходимости выполнения каждого из ее разделов и пунктов, голосовал за ее утверждение и теперь год за годом делаю все, что в моих силах, для скрупулезно точного ее выполнения. Сегодня в стадии завершения уже добрая половина намеченного. Но чем больше мы с вами делаем, дорогие друзья, тем больше сомнений закрадывается в мое сердце…

Он обвел зал глазами, заполненными радужными вспышками волнения, окруженными фиолетовой каймой печали и беспокойства.

— Правильно ли мы поступаем, так безжалостно оголяя Землю — колыбель нашу, мать нашего Разума, может быть, единственно гуманного Разума во вселенной?

Вион сделал долгую паузу, вглядываясь в лица сподвижников, в их глаза, надеясь увидеть в них отголосок собственных мыслей, мучительных раздумий и тревог. Но сидящие в зале пока, видимо, не понимали, его опасений. В их пожелтевших глазах он увидел только беспредельное внимание. И тогда Вион заговорил более резко, более прямолинейно.

— Порой у меня создается впечатление, что осуществление своего плана мы проводим недозволенными, я бы сказал, даже варварскими приемами и методами.

Мы изо дня в день, забыв о чувствах меры и ответственности перед будущим, грузим на свои межзвездные космические корабли все подряд — не только то, что сможет помочь нам в долгом, может быть, очень долгом пути среди необъятных просторов метагалактики, но и то, явная потребность в чем пока не определена. Выражаясь фигурально, мы берем с собою не только личные вещи — созданные нами машины, агрегаты, энергетические установки, жилые и административные здания, памятники истории и культуры, предметы бытового обихода, продукты питания, но и то, из чего все это изготавливают — металлы и другие элементы земной материи в чистом виде, воду и воздух планеты, ее животный и растительный мир. Мы берем все без разбора. Даже то, из чего получаются эти, уже исходные материалы, и наконец то, что еще не является предметом нашего потребления на современном этапе развития, а только, возможно, потенциально, где-то в отдаленном будущем станет на службу землянам. Иными словами, мы начисто оголяем планету, которая нас взрастила, грабим ее, превращаем в нищенку… Кто дал нам на это право?