Ирина Ванка - Фантастические тетради

— Я не вижу, а чувствую, — ответил Эссима, — трехзвездие… Оно было там. Теперь его нет.

Небо навалилось на плечи. Белое и вязкое. Он чувствовал тень на песке, что-то проплывало мимо, шелестя парусами. Возвращались плоскодонные лодки, скользили по нему полированным днищем, и он не мог зацепиться, чтобы улететь из плена. Корабли висели в воздухе, а затем стремительно срывались с места.

Каждый раз, отходя от глубоких дум и обнаруживая свое тело в навигаторском кресле, Эссима думал одно и то же: когда-нибудь я здесь умру. Эта мысль являла собой пограничное пространство между реальным миром, насыщенным схемами, программами и картинами практического пилотажа и бездонной пропастью его сюрреалистических погружений. С этой мысли начиналась черная и неблагодарная работа, чреватая скользкими иллюзиями и дерзкими проектами, направленными на то, чтобы отодвинуть эту черту от себя подальше. А в идеале — забыть о ней навсегда.

— Я немного расклеился. Не бери в голову, — обратился он к Нап-Кальтиату, ковырявшемуся в панели телескопа. Панорама проецировала мертвые пятна пустоты, пронизанной невидимыми лучами прибора.

— Я привык, — участливо ответил Нап.

— В другой раз постараюсь держать себя в руках, — пообещал Эссима.

— Ты каждый раз стараешься, но от этого никому не легче.

— Программируешь телескоп через локальный «навигатор»?

— Это все, что я могу сделать для твоего спокойствия.

Зрелище мутного пятна на месте Аритабора стоило усилий. Эссима оторвал себя от кресла, приблизился к панели и пошарил лучом телескопа по системе Аритабора.

— В этом градусе был виден треугольник, — объяснил он. — Три яркие «звезды», словно соединенные лучами. База агравитации. Последняя отрада Копры.

— Ты видишь эту базу возле тела планеты?

— В том-то и дело, что не вижу.

— Ничего серьезного, — успокоил его Нап. — В такой стадии провал… С такой планетой, как Аритабор… никто рисковать не станет. Скорее всего, они убрали ее из зоны.

— Это коприанская база.

— Тем более. Зачем держать такую массу у границы системы?

— Во-первых, массу можно нейтрализовать, — рассуждал Эссима, обшаривая лучом окрестности коприанских технопарков. — Во-вторых, я не могу уловить направления ее передислокации, боюсь, это был направленный «транзит». А в-третьих… — он задумался.

— Что «в-третьих»? — любопытствовал Нап.

— В-третьих, — продолжил Эссима, — я опять имею гадкое предчувствие.

— Куда уж гаже, — согласился Кальтиат и указал на помехи в контуре панорамы. — Смотри, как быстро нас запеленговали.

Панель локального «навигатора» отключилась, поплыла вниз, исчезла в плоскости центрального диска. На ее месте возникло экспертообразное сгущение в энергетической оболочке, и Эссима был вынужден вернуться в кресло, чтобы рефлекторно не хлопнуть по нему подошвой.

— Не надо хулиганить, — сказал эксперт. — База ушла к Альбе. Когда работа закончится, Эссима будет отпущен на свободу.

— К Альбе? — Не поверил Эссима. — Каким образом вы собираетесь использовать ее? Одумайся, коприанин!

Но эксперт не был настроен на дискуссию. Он нейтрализовал бортовой телескоп и ретировался. На его месте осталась прозрачная сфера, в которой, как в аквариуме, барахталась золотистая рыбка.

— Ты слышал, что сказал этот ненормальный пузырь?

— Он использует твою планету в качестве теста, — объяснил Кальтиат. — Тренажера. Чтобы потом не промахнуться с Аритабором. Он будет вычислять функциональный код. Если б я был уверен, что Альба — манустральный двойник Аритабора, поступил бы точно так же.

— Но ты не уверен… — предположил Эссима.

Кальтиат выдержал паузу длиною в миллиарды световых лет и, когда издряхлевшее мироздание готово было рассыпаться, издал звук, не характерный для речевой акустики. Скорее похожий на вибрацию плавника в жестком поле защитного экрана.

— Я бы подождал, — сказал он. — Либо они скоро нас выпустят, либо им понадобится твоя помощь.

Рыбка металась в сфере, поднимая невидимые волны. Эссима ощущал их ладонью на поверхности светового контура. Тело парализованного корабля плавало в пограничной пустоши зоны, и этот паралич Эссима чувствовал всеми фибрами естества, от затылка до поясницы. Словно вся коприанская охрана вцепилась когтями в его спинной нерв.

— Как у тебя получаются эти твари? — приставал он к Кальтиату.

— Не знаю, — отвечал Нап. — Не думал. Это не предмет для анализа.

— Правильно, — согласился Эссима, разглядывая рыбку, — никогда не надо думать. От этого появляются извилины. Нет такой проблемы, ради которой стоило бы морщить мозги. Мир устроен гораздо проще, чем это кажется созерцателю, и гораздо сложнее, чем может представить себе аналитик.

— Что тебе нужно от меня? — уточнил Кальтиат.

— Летучие плоскодонки. Легкие. Быстрые. Необыкновенная конструкция парусов. Ничего подобного на Альбе я не встречал. Но картинка была настолько четкой… Если бы ты попробовал… — Эссима закрыл глаза и постарался вызвать из памяти то, что уже начинало мутнеть. Крупное насекомое схватило его лапками за нос. Но как только открылись глаза, оно вспорхнуло и зависло неподвижно, сложив крючковатые конечности, словно весла древних альбианских мореходов. На плоском брюшке Эссима разглядел полосы хитина, напоминающие ряд отполированных досок. Осторожно, чтобы не вспугнуть псевдоформу, он обошел вокруг. Насекомое парило, перебирая двумя парами прозрачных крыльев со скоростью пропеллера, переливаясь радужной оболочкой, и вдруг, выпорхнув из-под носа, мгновенно слилось с темным фоном наружной панорамы.

— Во сне эта штука была побольше, — сказал Эссима.

— Может, ты был поменьше? — спросил Кальтиат.

— Еще спрашиваешь, за что я ненавижу сновидения… Склюет тебя неизвестная тварь и не очнешься в утробе. А мне это сейчас ни к чему.

— Что значит неизвестная? Откуда же она взялась в твоих сновидениях?

— В природе Альбы такого насекомого нет, — повторил Эссима.

— Я не умею строить абстрактные псевдоформы.

— Послушай, все это очень сложно для меня, — рассуждал Эссима, забираясь с ногами в свое рабочее кресло, — я не специалист по инфополям и не буду навязывать тебе свои методы взаимодействия с тонким естеством. Ты знаешь, что я могу усомниться в очевидных вещах, но если я что-то знаю, значит, я это знаю. И не спрашивай, почему. Взаимосвязь должна быть. На информационном, матричном или каком-то ином…

— Связь между тобой и Ареалом?

— Связь, которая существует всегда между самыми далекими, самыми взаимоисключающими, абсурдными, невероятными вещами.

— Между тобой и Ареалом, — повторил Кальтиат.

— Между Ареалом и моей цивилизацией.