Андрей Васильев - Файролл. Слово и сталь

– Тебе мало было? – она прислонилась спиной к стене – Слушай, сиди ты здесь спокойно, а? Ну что ты все лезешь, лезешь куда-то? Вон, в игру свою играй, пропади она пропадом, но ей-богу, уж лучше это, чем отсюда на улицу выходить.

– Вика, не жужжи – пресек я все ее поползновения, проходя в комнату – Все будет нормально, поверь.

– Я уже не знаю, во что верить, во что не верить – девушка вздохнула – Илья Павлович с нами не поедет, часом? С ним как-то спокойней.

– Илья Павлович? – я стянул с плеч свитер и бросил его на кресло – Да нет, чего ему самому-то время на это тратить.

– Ну да, ну да – Вика скривилась – Ну что ты творишь? Вещи надо аккуратно складывать, что за варварство? А ну, дай сюда… И позвони родителям, мне сказали, что они сегодня улетают во Францию. Не будь сволочью, хоть счастливой дороги пожелай.

Утром, когда мы уже были собраны, к нам пожаловал сам Валяев, надо думать, чтобы еще раз меня проинструктировать.

– Вот – показал он мне на пятерых крепких ребят, такое ощущение, что сошедших с конвейера, они были одинаково одеты, подстрижены и даже, по-моему, в унисон дышали – Слушаете их, как маму свою родную. И если хоть кто-то из них мне пожалуется на то, что вы безобразничали, то ты, Киф, будешь сидеть здесь как Рапунцель и отращивать косу. Хотя нет, не отрастишь, лично буду приходить с ножницами и тебя стричь. Вопросы? Хотя, какие у вас могут быть вопросы.

– Кто убил Кеннеди? – немедленно спросил у него я.

– Враги демократии – Валяев вздохнул – И всего прогрессивного.

Сколько же тут у них лифтов? В главный холл – один, в подвальные застенки – другой. Оказалось, что есть еще, который ведет прямиком в гараж. Интересно, а почему тогда, ночью, мы им не воспользовались? Странно.

Когда мы уже подъезжали к редакции, Вике позвонил Азов, и она тут же передала трубку мне.

– Харитон, поясни мне – без всяких прелюдий жестко спросил он – Почему ты уехал, и не поставил меня об этом в известность?

– Здрасьте, Илья Павлович – вежливо поприветствовал его я – Так я же с охраной, как положено. Не один, под приглядом, так сказать.

– Это прекрасно, но твоя охрана ждала звонка и не дождалась его, ты по какой-то причине поехал с людьми Никиты. Они хорошие бойцы, но не охранники. К тому же я не понимаю, почему твой отъезд вообще не был согласован со мной, ведь пока еще я отвечаю за твою безопасность.

Ну да, так я и сказал тебе, почему оно так. Прости, Палыч, но это не моя война. Мне она не нужна.

– Так я вчера согласовал все с Зиминым, я думал, что он…

– Я полагал, что мы понимаем друг друга – немного печально сказал Азов – Видимо ошибался.

– У меня есть дело, которое мне поручено – отмеряя каждое слово, ответил ему я, понимая, что возможно сейчас скажу немного лишнего – Я делаю его, как могу, как получается. Все остальное – это та плоскость, в которую я не полезу. Я спросил – мне разрешили, что до вопросов соподчинения… У вас они немного осложнены разными обстоятельствами.

– Я услышал тебя – Азов посопел в трубку – Да, вот еще что. Сегодня в Москву возвращается Старик, поэтому постарайся во второй половине быть в номере, тебя могут вызвать к нему.

– Я буду – пообещал я – Даю слово.

Не сказал бы я, что он сильно испуган. Сдается мне, что не так уж я и не прав по поводу фиг в кармане.

В редакции все было как всегда – шум, гам и атмосфера всеобщей любви.

– Слушай, Мэри – донесся до меня сквозь открытую дверь знакомый до боли голос – Ты с прыщом на лбу вступила бы уже в переговоры. Мне кажется, что он разумный и скоро тебя поглотит! Вон, вон, смотри, он зашевелился от моих слов.

– На себя глянь – зло ответила Шелестовой Соловьева.

– Я это каждый день делаю – дружелюбно сообщила ей Елена – У меня дома есть такая штука отражательная – зеркало называется, вот я в нее и смотрюсь. С его помощью можно еще много чего делать – причесываться, например. Ты бы себе такое завела, а то у тебя на голове скоро птицы заведутся, правда, правда. А хочешь, мы его тебе на Новый год подарим? От всей души, поверь!

– Вот слушаю я тебя, Ленка и поражаюсь – вот что у тебя за язык? – вошел я в кабинет, у дверей которого немедленно заняли позицию двое из пятерых охранников. Еще один остался в машине, другой стоял у входа на этаж. Последний пятый, шагнул в кабинет раньше меня и сейчас деловито осматривал общество.

– Острый и розовый! – Шелестова высунула язычок и пошевелила им – Прелешть, прафда? Или вы о другом? Так общегосударственный язык у нас – русский. А это кто, новенький?

– Старенький – я пожал руки ребятам, последним ко мне подошел Жилин.

– Не думал, что приедете – удивленно сказал он.

– Куда я денусь – я подмигнул – Как клешня? Не болит?

– Да ну – отмахнулся парень – Вот, я помню, когда служил, как-то приземлился с парашютом неудачно, пятки отбил – вот это было да. А тут…

Боец осмотрел помещение, заглянул в мой кабинет и удовлетворенно кивнул.

– Бедненький – ахнула Шелестова и приложила руки к щекам – Он немой, да?

– Нет, он просто точно знает, что если он тебе одно слово скажет, то ты тут же выдашь еще десять – отмахнулся я от нее.

– И так постоянно – простонала Соловьева – Она говорит, говорит, говорит…

– Точнее – трещит и трещит – неожиданно поддержала ее Таша – Не то, чтобы я была против, но… Бесит, блин!

– Вот вы скорпии ядоточащие! – Шелестова насупилась – Я, как могу, поддерживаю здоровый дух в коллективе, который неуклонно падает от постоянного отсутствия руководящей и направляющей, а вы…

– То есть меня вы в расчет не берете, Елена? – медовым голоском поинтересовалась Вика – Я не начальство, а что-то вроде мебели. Глубокоуважаемый шкаф?

– Ну почему сразу шкаф? – захлопала глазами Шелестова – И с чего вы взяли, что «глубокоуважаемый»?

– Она только при вас выпендривается, шеф – простодушно сказал мне Жилин – Она же вас вас в окно увидела, как вы подъехали.

Если бы Сергея можно было испепелить взглядом, то он поместился бы в небольшой аптечный пузырек. По крайней мере, заметив нехороший прищур Шелестовой, Серега нырнул за свой стол.

– Весело у вас – сказал охранник – Бодренько. Я за дверью, если что.

В кабинете настала тишина.

– Ну вот и славно – сказал коллективу я – Все работают, и я тоже пойду потружусь. Елена, предоставь мне подборку новостей, которые пойдут в ближайший номер через десять минут. Народ, потом я хочу посмотреть остальные материалы. Номер новогодний, так что надо не подкачать. Где Петрович, где этот большой ребенок?

– Еще не пришел – отозвалась Соловьева – Он с утра в типографию поехал, его что-то в прошлом выпуске не устроило, переносы какие-то.

– Спасибо – поблагодарил я костлявую растрепу. Прыщ на ее лбу и вправду поражал своими размерами. Она бы его выдавила, что ли, страсть какая…