Ларри Нивен - Легенды Освоенного Космоса. Мир-Кольцо

Тила села с громким вздохом.

— Что ж, я действительно оказалась невероятной счастливицей. Бедный Несс, он обманулся во мне.

— Это пойдет ему на пользу.

Уголки ее губ подозрительно задрожали.

— Мы можем это проверить прямо сейчас.

— Что?

— Принеси бутерброд с маслом. Побросаем.

Черный прямоугольник заслонял уже изрядный кусок неба и продолжал расти. Глаза Луиса были закрыты очками из необычайно сильно поляризующего материала, так как поляризации корпуса уже было недостаточно. Говорящий — он не выходил из рубки, управляя тем, что осталось от корабля, — тоже надел очки.

Луис видел удаленную на двадцать миллионов миль звезду как черный диск, окруженный ярко-оранжевой короной. Внутри корабля все сильно нагрелось, хотя климатизатор, натруженно гудя, работал в максимальном режиме.

Тила открыла дверь кабины, мгновенно захлопнула ее, и через минуту появилась с очками на глазах.

Черная пустота увеличивалась непрерывно. Прямоугольник имел ширину, по крайней мере равную диаметру звезды, то есть около миллиона миль. Длина его составляла, самое малое, два с половиной миллиона миль. Край его оказался между ними и солнцем — и воцарилась темнота. Сразу стало видно, что часть корабля, находившаяся за кабинами, раскалена добела — это климатизатор избавлялся от накопленного тепла. Внезапно его вой смолк, оставив после себя звон в ушах.

— Наконец-то… — вздохнула Тила.

В дверях рубки появился Говорящий с Животными.

— Жаль, что от телескопа остался только экран, — сказал он. — Он мог бы многое показать.

— Что, например? — крикнул Луис, забыв, что в корабле тихо.

— Например то, почему прямоугольники движутся со скоростью большей, чем орбитальная. Действительно ли это генераторы энергии? Что удерживает их в одинаковом положении? Если бы действовал телескоп, мы могли бы получить ответы на все вопросы, которые задал этот пожиратель листьев.

— Мы упадем на звезду.

— Разумеется, нет. Ведь я уже говорил. Полчаса мы будем лететь в тени этого прямоугольника, а потом пройдем между Солнцем и следующим прямоугольником. Если станет слишком жарко, можно будет выключить статическое поле.

Теперь прямоугольник представлял собой безграничное поле. Человеческий глаз был не в силах выделить из идеальной черноты никаких деталей.

Через некоторое время на них снова обрушился ливень солнечного света, и вскоре после этого завыл климатизатор.

Луис напряженно вглядывался в небо — наконец-то он разглядел следующий прямоугольник. Черная поверхность неумолимо приближалась, когда ударила молния.

Во всяком случае, именно так это выглядело. Вспыхнуло, как молния, без предупреждения, взрываясь страшным блеском, словно они вдруг оказались в самом сердце Сверхновой. Корабль задрожал… и свет погас.

Луис потянулся к внезапно ослепшим слезящимся глазам.

— Что это было? — воскликнула Тила.

Способность воспринимать окружающее медленно возвращалась. Когда, наконец, перед глазами исчезли разноцветные пятна, Луис обнаружил, что Тила смотрит прямо на него. Нет, на что-то прямо за его спиной. Он медленно повернулся.

Солнце превратилось в черный кружок, гораздо меньший, чем прежде, окруженный желто-белым сиянием. Рев климатизатора перешел в негромкое, но раздражающее пофыркивание. Снаружи что-то горело — черная извивающаяся тонкая нить, окруженная бледно-фиолетовым сиянием. Один ее конец, казалось, уходил в солнце, второй — исчезал где-то впереди, перед «Лгуном», слишком далеко, чтобы его можно было заметить.

— Кажется, мы обо что-то ударились, — спокойно произнес Несс. Можно было подумать, что все это время он контролировал ситуацию. — Говорящий, тебе придется выйти наружу. Надевай скафандр.

— Мы находимся в состоянии войны, — ответил кзин, — здесь командую я.

— Отлично. И что же ты собираешься делать?

Кзин был достаточно умен, чтобы ничего не ответить. Он как раз занимался скафандром — вероятно, тоже принял решение пойти на разведку.

Массивная фигура Говорящего поплыла к нити; та уже несколько остыла — цветной ореол потемнел и светился теперь темно-оранжевым. Когда через полчаса разведчик вернулся на борт «Лгуна», то был встречен многозначительным молчанием.

— Она действительно имеет толщину нити. Как видите, у меня только половина грейфера.

Кзин показал изувеченный инструмент — рукоять была словно обрезана, и металл на срезе блестел, как зеркало.

— Нить прошла сквозь него, как сквозь воздух. Я почти не почувствовал сопротивления.

— То же самое сделал бы твой меч, — задумчиво произнес Луис.

— Но меч сделан из провода, заключенного в поле Славера, и не может изгибаться. Эта же… нить извивается во все стороны.

— Значит, это что-то новое. Оно может резать, как меч кзина, небывало легкое, тонкое и крепкое. Остается неизменным при температуре, которая любой естественный материал давно превратила бы в плазму. Но откуда оно взялось?

— Пролетая между двумя прямоугольниками, мы обо что-то ударились. Затем обнаружили гигантской длины нить, разогретую до температуры звездных недр. Именно с ней мы и столкнулись, это ясно. Температура — результат столкновения. Вероятно, нить была протянута между двумя прямоугольниками.

— Но зачем?

— Можно только догадываться. Создатели Кольца разместили черные прямоугольники на околосолнечной орбите затем, чтобы на его внутренней поверхности получить цикл день-ночь. Прямоугольники должны находиться точно между Кольцом и звездой и не поворачиваться к нему ребром. Строители Кольца использовали нить для соединения прямоугольников в единую цепь и придали им скорость выше орбитальной, чтобы нить все время была натянута.

— Мы должны получить эту нить, — сказал Луис. — Трудно даже представить все области, где ее можно использовать.

— Я не мог принести ее на борт или хотя бы отрезать кусочек, — фыркнул Говорящий.

— Из-за столкновения наш курс мог серьезно измениться, — наконец решился высказаться кукольник. — Есть какой-нибудь способ проверить, столкнемся ли мы с Кольцом?

Никто не смог предложить такого способа.

— Мы могли бы его миновать, но значительная часть скорости потеряна. Возможно, мы навсегда останемся на эллиптической орбите вокруг этого солнца. — Обе головы Несса закачались. — Тила, твое счастье обмануло нас.

Девушка пожала плечами.

— Я никому не навязывала себя в талисманы.

В тот вечер ужин — последний на борту корабля — напоминал какой-то ритуал. Тила Браун, одетая в просторный черно-оранжевый наряд, который наверняка весил не более нескольких граммов, была ошеломляюще красива. Кольцо за ее спиной росло буквально на глазах, и время от времени Тила поворачивалась, чтобы бросить на него любопытный взгляд. Ничего, кроме интереса и ожидания.