Ларри Нивен - Легенды Освоенного Космоса. Мир-Кольцо

— Итак? — спросил Луис.

— Это были люди, — отозвался кукольник.

— Ты тоже видел это? Я думал, что у меня галлюцинация. Откуда здесь взяться людям?

Никто даже не попытался ответить на этот вопрос.

Они приземлились в небольшой долине, окруженной низкими холмами, поросшими лесом. Псевдогоризонт исчез за склонами, дуга на небе была не видна в сиянии солнца — короче, все это напоминало какую-нибудь из заселенных людьми планет. Правда, трава здесь не слишком напоминала таковую, но была зеленой и росла там, где должна расти трава. Растительность, как еще раньше заметил Луис, была решительно земного типа. Анализаторы, которыми были снабжены скутеры, констатировали, что даже на молекулярном уровне местные растения родственны земным.

Несс обошел поляну, собирая для анализа насекомых и пробы растений. Он был единственным, кто надел скафандр, и тому, кто решился его атаковать, пришлось бы сначала управиться с необычайно прочным материалом.

Тила неподвижно сидела в своем скутере, ее ладони легко лежали на ручках приборов, уголки губ слегка поднимались вверх. Она сидела расслабленно и в то же время напряженно, будто позировала. Ее зеленые глаза смотрели сквозь Луиса и барьеры зеленых холмов в бесконечность абстрактного горизонта Кольца.

— Не понимаю, — сказал кзин. — Что с ней, собственно, случилось? Она не спит и в то же время не реагирует ни на что.

— Гипноз автострады, — объяснил Луис. — Она сама выйдет из него.

— Значит, опасности нет?

— Сейчас уже нет. Я боялся, что она может выпасть из скутера или начнет мудрить с управлением. На земле ей ничего не грозит.

— Но почему она не обращает на нас внимания?

Луис принялся объяснять.

Стоя на вершине Маунт Лукиткет, человек смотрит в бесконечность. Правда, высота горы всего сорок миль, но человеческий взгляд, теряясь в тумане, видит именно бесконечность. Влажный туман бел и бесформен, он тянется от склона до горизонта. Пустота хватает своими когтями разум человека и крепко держит его, а сам он неподвижно стоит на краю бесконечности, пока кто-нибудь не придет и не заберет его оттуда. Это называют «трансом Маунт Лукиткет».

А тот, кто полжизни проводит среди завораживающей черноты космоса и мерцающего блеска звезд… Человек может потерять там душу, и окружающие потом с удивлением обнаружат, что его тело совершало все необходимые действия, тогда как разум находился в местах, о которых ничего не помнит. Это называют «потерянным взглядом», и это очень опасно. Иногда душа не хочет возвращаться в тело.

— Все это попросту самогипноз, — закончил Луис. Он заглянул в широко открытые зеленые глаза, и девушка беспокойно задрожала. — Пожалуй, я мог бы вывести ее из этого состояния, но зачем рисковать? Пусть пока поспит. Она проснется сама.

— Я не понимаю, что такое гипноз, — кзин пристально смотрел на своего собеседника. — Знаю, что это такое, но не понимаю.

Луис кивнул.

— Ничего удивительного. Едва ли кзины поддаются гипнозу. Да и кукольники, по-моему, тоже, — добавил он, поскольку Несс, собрав образцы чужой жизни, присоединился к ним.

— Мы можем изучать то, чего не понимаем, — вступил в дискуссию кукольник. — Например, нам известно: в человеке есть нечто, позволяющее ему принимать решения извне. Какая-то его часть хочет, чтобы кто-то другой сказал ему, что нужно делать. Гипнозу поддаются верящие гипнотизеру люди с большой способностью к концентрации.

— Но что такое сам гипноз?

— Навязанное извне состояние мономании.

— А почему человек впадает в мономанию?

На это у Несса не нашлось ответа.

— Потому что верит гипнотизеру, — подсказал Луис.

Говорящий покачал головой и отвернулся.

— Такая вера в кого-то другого есть нечто ненормальное. Признаться, я тоже не понимаю, что такое гипноз, — сказал кукольник. — А ты, Луис?

— Не совсем.

— Это хорошо, — заметил Несс, и его головы посмотрели друг на друга. — Я не мог бы верить тому, кто понимает такое, что не имеет смысла.

— Ты узнал что-нибудь о здешних растениях?

— Они очень похожи на земные. Вот только некоторые из них гораздо больше адаптированы, чем можно было ожидать.

— Ты хочешь сказать, они стоят на следующей ступени эволюции?

— Возможно. А может, это потому, что более приспособленному растению легче найти место и необходимые для жизни составляющие, особенно в ограниченной среде на искусственной планете, которой можно считать Кольцо. Самое же главное — растения и насекомые достаточно похожи на земные, чтобы представлять для нас опасность.

— Но не только, я полагаю?

— О, да. Некоторые растения съедобны даже для тебя. Правда, тебе еще придется самому проверить их — сначала на безвредность, а потом на вкус. Есть и очень много таких, которые можно переделать под привычные для нас в регенераторе пищи.

— Значит, мы не умрем с голоду.

— Этот единственный плюс не компенсирует различных неудобств и опасностей. Если бы наши инженеры догадались снабдить «Лгуна» звездным семенем!

— Чем?

— Это простое устройство, излучающее очень характерное электромагнитное поле. Мы могли бы вызвать помощь.

— Но, насколько мне известно, сигналы передвигаются очень медленно! Мы могли бы ждать годами!

— Независимо от того, как долго пришлось бы ждать, нам не нужно было бы покидать безопасного корабля.

— И ты бы это выдержал? — презрительно фыркнул Луис, глядя на кзина.

Взгляды их встретились.

Говорящий, сжавшись на земле в нескольких ярдах от него, смотрел ему прямо в глаза и улыбался — совсем как чеширский кот из «Алисы в Стране Чудес».

Какое-то время они изучали друг на друга, потом кзин с демонстративной развязностью встал, прыгнул, словно тигр, и исчез в зарослях.

Луис отвернулся. Он чувствовал, что произошло нечто важное, но что? И почему? Он пожал плечами.

Тила сидела в своем кресле в такой позе, словно все еще мчалась вперед. Луис вспомнил, что чувствовал он, когда подвергался гипнозу в лечебных целях. Все это было только игрой между ним и гипнотизером, и в любой момент он, Луис By, мог встать и выйти. Правда, он ни разу не сделал этого.

В глазах Тилы вдруг вспыхнуло сознание. Она тряхнула головой и посмотрела в их сторону.

— Луис! Мы сели? Каким образом?

— Самым обычным.

— Помоги мне, — такое выражение лица бывает у ребенка, забравшегося на высокий забор и не знающего, как с него слезть.

Луис обнял ее за талию и высадил на землю. Прикосновение тела девушки вызвало дрожь: он почувствовал, как по телу разлилось приятное тепло, и оставил свои ладони там, где они были.

— Я помню, что мы летели на высоте более мили, — сказала Тила.

— Больше не смотри так долго на горизонт.