Н. Тасин - Катастрофа. Том I

— Теперь мы уже за городом, если можно так выразиться, — вступил Ленуар в исполнение обязанностей чичероне. — Видите вы, господа, эти поля?

— Не только видим, но и обоняем их! — ответил Стефен. — Совсем деревенский воздух!

Действительно, вплотную за городом, на добрых три километра в длину и около полутора километров в ширину, тянулись, точно разноцветные ковры, поля, засеянные рожью, пшеницей и ячменем. Колосья доходили до пояса. Вперемежку с ними росли васильки, маргаритки и другие полевые цветы.

— Через пару недель будем жать, — сказал профессор, сорвав один колос и рассматривая высыпанные на ладонь зерна.

— Так скоро! Но когда же вы засеяли эти поля? — послышались удивленные вопросы.

— Ровно две недели тому назад. Круатин, которым мы удобряем поля, положительно творит чудеса. Он содержит в себе все, что необходимо для питания злаков, почти полностью заменяя им землю и влагу. Со временем мы, пожалуй, дойдем до того, что можно будет выращивать хлеб на голых камнях, без всякой примеси земли. — Пока что мы без нее обойтись еще не можем, но зато мы будем иметь возможность снимать в течение года двенадцать урожаев.

— То есть как двенадцать?

— Очень просто: ведь тут, под землей, круглый год стоит одинаковая температура, и нам не придется считаться с переменами погоды. Наоборот, мы время от времени сами будем искусственным путем менять температуру с помощью особых калориферов и фригориферов, действие которых, благодаря специально приспособленным воздушным насосам, может распространяться либо на все засеянное пространство, либо, в случае надобности, только на отдельные участки. С другой стороны, применяемая нами ирригационная система, недавно изобретенная профессором Миланского университета Кроччи, дает нам полную возможность орошать поля, в течение какого угодно времени, регулярно падающим, ровным искусственным дождем, который ничем не отличается от настоящего.

Профессор Ленуар подвел свою аудиторию к огромной машине, от которой радиусами расходились широкие каучуковые, туго натянутые рукава.

— Это небулятор, — пояснил он. — Изобретение одного простого парижского механика, специально для наших подземных полей. Приведенный в действие, он в огромном количестве выделяет особый пар, который по своему химическому составу ничем не отличается от тумана и который через эти вот рукава расползается по всей засеянной площади, задерживаясь на ней по несколько часов.

— Много у вас тут народа занято?

— Очень мало, всего около трехсот человек, да и те наполовину заняты уходом за машинами. Мы запрягли в работу этих вот молодцов! — сказал Ленуар, указывая на длинный ряд стоящих в безукоризненном порядке, точно на выставке, машин. — Добрые работники! Этот вот электрический плуг в состоянии выпахать около пяти гектаров в час почти без приложения человеческого труда; он скомбинирован с сеялкой, так что вспаханные участки тут же и засеиваются. В свою очередь, наши жатвенные машины, скомбинированные с электрическими молотилками, также дают огромную экономию во времени. Затем уж зерно попадает в электрические мельницы, а оттуда в общественные пекарни.

— На какие урожаи вы рассчитываете?

— В сорок или пятьдесят раз большие, чем на земле. С одной стороны, мы, вместо одного раза в году, будем снимать хлеб двенадцать раз; с другой, благодаря круатину и другим никогда еще не применявшимся усовершенствованиям, мы получим густо растущие, налитые почти до земли полновесным зерном колосья.

— И вы думаете, что засеянного здесь хлеба хватит на весь подземный город? — с нотками сомнения в голосе спросил физик Жюль Дюбуа.

— О нет! Его может хватить, по нашим расчетам, не больше чем на полмиллиона человек. Этого, конечно, недостаточно, но не надо забывать, что по мере дальнейшего сооружения подземного города будут расти отводимые под поля земельные участки. К тому же, население Парижа сможет получать часть хлеба с полей, прилегающих к другим проектируемым подземным городам, гораздо менее населенным.

— Иначе говоря, оно по-прежнему будет жить на положении паразита, высасывающего соки из провинции, — с веселой усмешкой сказал Стефен.

— Ничего не поделаешь, господин президент! — возразил Ленуар. — Если мы из провинции высасываем соки, она зато питается нашим мозгом. Таков уж закон, управляющий современным обществом!

— Увы, даже в новой, подземной фазе существования человечества управляющие им законы останутся незыблемыми! — вставил Гаррисон.

— А жаль! — вздохнул Стефен. — Так хотелось бы начать там совершенно новую жизнь, возродиться или по меньшей мере переродиться!

— Вы в своих желаниях заходите слишком далеко, дорогой президент! — возразил Гаррисон. — Я менее требователен и буду счастлив, если нам удастся хотя бы избежать опасности вырождения. Это уже само по себе было бы великим торжеством человеческого гения.

«Я сделал, что смог, пусть те, кто смогут, сделают лучше» (лат). — Здесь и далее прим. ред.

Здесь: благие пожелания (лат.).

Дорогой мэтр (фр.).

Военной силой (лат.).