Дмитрий Володихин - Осколки царства

Женщинам такие мышеловки с придавлением лап совершенно не нужны. Слабость учит их видеть опасности вокруг подозрительно пустынной полянки с мужским сыром. Маньяки, уголовники, грязнули, грубияны, альфонсы, неявные зануды, слабопотенты - никаких напроломов!

Женщины во время ухаживания не столько радуются острословию павлинов, силе тигров и подаркам тельцов, сколько ревизуют со всем тщанием, то ли это, не опасно ли это, подходит ли это - одним словом, не поставлен ли капкан. Они оценивают перспективы как сторона, рискующая большим.

Игорь ошибся, но ошибся очень удачно. Молчание Пантеры он принял за сигнал заканчивать болтовню и приступать к делу. Кто его знает, когда именно к нему надо приступать, но говорят, что женщины любят, когда за них решают, когда их ведут; они как будто постоянно неявным (а иногда и совершенно непонятным) образом на это намекают.

Пантера, разумеется, ни на что не намекала. Ее планы, как обычно, были чудом филигранной техники. А этот нетерпеливый орангутанг, как и все нетерпеливые орангутанги, все начал портить, начал куда-то спешить. Он не опасен, это ясно, как Божий день. Какое он вообще имеет право решать за нее. Но так это сурово было сказано: пойдем! Пойдем, сказал этот белобрысый смельчак, и что-то сладко заныло там, внизу. Может, опытный попался мальчик, техничный такой, как год назад на юге. Должны, конечно, соблюдаться какие-то вещи. Но я же все равно справлюсь с ним в случае чего. Пожертвовать прогулкой и медленным сближением?

Но только не правом оставлять решение за собой! Ситуацией надо управлять. И мягче, мягче, мы что, орангутанги?

- Пойдем. Мне как раз надо было переодеться. Ужасно холодно, ты не чувствуешь?

Это его устраивало. Согласилась, так или иначе. Они быстро расплатились и направились к дому отдыха. Они уже хотели друг друга.

Игорь, в отличие от большинства мужчин, видел смысл в ритуале ухаживания. Глухари токуют, коты дерутся, павлины распускают хвост. Естественный отбор всего самого здорового. Красивого, сильного и голосистого. Видимо, в женщин встроен аппаратик тестирования: кто самый сильный и голосистый, а кто не самый и не подходящий, таким образом; быть может, этот аппаратик и реагирует на капканы; быть может, ему-то и нужно для проведения контрольных замеров то время, которое тратится на ритуал ухаживания. Но и у мужчин есть свои потаенные механизмы, свои засекреченные индикаторы. Игорь, например, знал не только то, что Пантера Елена Анатольевна не будет ему женой и даже постоянной любовницей, но также и то, что она изначально не предназначена для такой роли. Он мог ошибаться во многом, но архаические знаки вакханки были видны ему лучше неоновой рекламы.

Брак определялся в его системе координат как ноль, долгая и правильная любовь - примерно один-два (древние законы как смысл жизни выше ставили семью), красивая страсть с искусной жрицей - три-четыре, на грани запретного и позволенного. Для последнего случая упрощенный ритуал ухаживания вполне позволителен.

Игорь зашел к ней в номер, хотя мог бы подождать за дверью, в кресле; зашел тем не менее - поскольку правильно было бы зайти, не зайти было бы глупо. Ориентальная Елена Анатольевна немного растерялась от того, сколь стремительно увертюра переходила в аллегро. Да черт с ним! Черт с ним, с упертым. Как кавказец. Даже приятно чуть-чуть от его настойчивой упертости. Она опустилась на корточки и порылась в сумке, отыскивая белье для первого раза; показала ему накопления ударницы. Очень уверенные в себе мужчины бросались... Она удерживала альбиносика деловитыми интонациями:

- Сдвинь кровати. Подушек должно быть две, одеяло одно в ногах, поправь простыни, деревяшки в середине закрой свернутыми покрывалами. Понял? - голос удержал его, хотя взгляд чувствовался. "Пожалуй, я все-таки смогу управлять им", - подумала Пантера не без удовольствия.

- Понял.

Она выпрямилась, отыскав необходимое, обернулась и сделала шаг к ванной. Подчиняясь почти профессиональной импровизации, Елена Анатольевна провела по груди Игоря ладонью, едва касаясь кожи, а потом легонько сжала плоть мальчика двумя пальцами; божественное молодое пылание, просто персик! это так чувствуется; добавила в голос грудных тонов:

- Увидишь. Должно получиться замечательно, - он вдохновлял ее на дерзости. Было бы роскошнее отдаться бугру, быть поверженной, взятой, сжатой, биться искрой неистовства под грудой тупых славных мышц, подчиниться. Но и мальчик радовал Пантеру, вдохновлял Пантеру.

Она скользнула вперед и закрыла за собой дверь санузла. Хороший дом отдыха, кафель чистый, горячая вода в изобилии...

Ворочая кровати, Игорь представлял себе: они будут обниматься стоя, рядом с постелью... нет, он нежно погладит ее, едва обнимет, и поцелует в шею под ушко... потом сожмет руку и потянет на простыни...

Снимая купальник, Пантера возбуждалась от одного этого действия и представляла себе: он сожмет ей руку и усадит на простыни в позу лотоса напротив себя... сначала они будут только смотреть друг другу в глаза и ласкать руки и плечи друг друга, легко касаясь пальцами, не более того, как в том фильме о восточных драках и сексе в номере отеля...

Сворачивая покрывала в жгуты, Игорь представлял себе: он будет легко касаться ее пальцами, сидя напротив... потом обнимет за шею и притянет к себе... они застынут в объятии...

Направляя теплую струю душа себе на клитор, Пантера сильно возбуждалась от одного этого действия и представляла себе: они застынут в объятии, потом он положит ее на спину и примется покрывать шею, плечи, лицо мелкими сладкими поцелуями... она обнимет его бедрами и чуть сожмет...

Натягивая простыни, Игорь представлял себе: она обнимет его бедрами и чуть сожмет, он будет долго и нежно осыпать ее поцелуями, их пальцы сплетутся, потом она станет гладить ему ладонями лицо, выгнет спину...

Натягивая черные кружевные трусики с золотой каемочкой (покупала в Москве, на Кузнецком мосту, в итальянском магазине, но есть у нее вещи подороже и позавлекательнее), Пантера уже изнемогала и представляла себе: она выгнет спину и страстно замотает головой по подушке... поможет ему войти и застонет, застонет...

Ложась и выбирая наименее скованную позу, Игорь представлял себе: она, наверное, будет стонать... а он будет как вихрь, и они сольются в последнем сладостном усилии...

Стоя у дверей и чуть колеблясь: надевать ли верх, впрочем, ладно, сегодняшний стиль - дерзость, пусть восхищается ее грудями, - Пантера чувствовала собственное превращение в мартеновскую печь и представляла себе: он будет как вихрь... а потом еще и еще... она может много (одиннадцать раз точно, но как-то на вечеринке с огромным негром она ушла так далеко, что сбилась со счета и вообще едва очнулась).