Пола Волски - Наваждение

- Аврелия! - Элистэ повернулась так резко, что та подскочила от неожиданности. - Где прячется Байель?

- О Чары, как ты меня напугала, кузина!

- Сейчас не до испуга. Где он?

- О чем ты спрашиваешь, кузина? Ты же знаешь, я поклялась хранить тайну и скорее умру, чем проболтаюсь.

- Ха! Ты была готова принести Присягу на верность и тут же нарушить ее, так сейчас-то зачем ломаться?

- Кузина, порой ты просто меня обижаешь, но я прощаю, потому что у тебя нет поклонника. Все понять - значит все простить.

- Очень мило с твоей стороны. А теперь изволь ответить на мой вопрос.

- Ни за что! Как я после этого посмотрю в глаза моему Байелю?

- Чепуха! Он все поймет. Послушай, это очень важно. Мы должны где-то укрыться, пока нас не схватили. Ты что, хочешь отправиться в "Гробницу"?

- Лично я предпочла бы отправиться домой. Более того, я считаю, что нам так и нужно сделать. У меня болят ноги, я умираю от холода. Хочу снова оказаться в моей комнате, среди моих вещей, у пылающего камина, с чашкой горячего шоколада. Хватит с меня бродяжничать! Вернемся домой. Канальи ничего нам не сделают, если мы поведем себя умно. Как-нибудь уж мы обведем эту мразь вокруг пальца.

- Ты сама не понимаешь, что несешь. Захотелось в Кокотту?

- Со мной этого не случится, и не нужно меня запугивать!

- Ах, вот как? Немедленно говори, Аврелия, или я просто ударю тебя. Я тебя изобью!

- Бабуля! - отпрянув, взвизгнула Аврелия. - Бабуля, помогите! Чего она ко мне цепляется?

- Что ты задумала, Элистэ? - строго спросила Цераленн.

- Ее тайный воздыхатель Байель во Клариво...

- Предательница! А еще клялась, что никому не скажешь! Как тебе не стыдно, кузина!

- Молодой во Клариво, - продолжала Элистэ, - скрывается здесь, в городе. Судя по всему, в его укрытии Возвышенным ничего не грозит, и Аврелия знает, где оно находится.

- Это правда, Аврелия? - спросила Цераленн.

- Но это тайна, нерушимая тайна! А я, в отличие от кузины, чужие тайны не выдаю. Вы же, бабуля, не потребуете, чтобы я нарушила мое истинное слово?

- Если наследник рода во Клариво настоящий Возвышенный рыцарь - а на это можно надеяться, учитывая его благородную кровь, - то он с радостью пойдет на любые жертвы, лишь бы выручить тебя из беды, - ответила Цераленн. - Следовательно, в нашем нынешнем положении он наверняка освободил бы тебя от клятвы. Говори, где его найти.

- Нет, нет, я ничего не скажу - как же я потом посмотрю ему в глаза?

- Говори, если не хочешь отведать моей трости, - невозмутимо произнесла Цераленн.

- А я все-таки ударю тебя, - пообещала Элистэ. - И прикажу Кэрт задать тебе взбучку.

- Она не посмеет!

- Еще как посмею, - вставила Кэрт. - Раз надо, так надо.

- Но это нечестно! Трое на одну! Что вы на меня напали?

- Пока что никто на тебя не нападал, - возразила Элистэ. - И не нападет, если ты перестанешь упрямиться.

- Ну, вы! Только попробуйте до меня дотронуться! - завопила Аврелия, отступая, пока не вжалась спиной в стену опечатанного дома мастера Ксувье. Но спутницы надвинулись на нее, и Аврелия рванулась вбок, туда, где толстая деревянная колонна подпирала выступ крыши.

У подножия колонны громоздилась высокая груда отбросов. При приближении Аврелии груда дрогнула, сверху посыпались пустые бутылки и осколки посуды; разлетелись в стороны тряпье и скомканные газеты - и укрытая под слоем мусора скорчившаяся фигура медленно поднялась во весь рост. Аврелия с визгом отпрянула, Элистэ вздрогнула, Кэрт охнула. И только Цераленн, по всей видимости, не утратила присутствия духа и не сдвинулась с места.

Фигура же, истинное порождение помойной кучи, из которой восстала, и больше всего смахивающая на скелетообразное огородное пугало, обряженное в скудные лохмотья, медленно выступила из-за колонны. В мутном свете ближайшего уличного фонаря можно было различить, что это мужчина, неимоверно костлявый, с гнусным обликом, с низким лбом, широким отвисшим ртом и маленькими поросячьими глазками. Общее впечатление от его внешности, мерзкой самой по себе, усугубляла покрытая вздутыми расчетами, коростой и воспаленными, в отслаивающихся чешуйках кожа лица. Ночь - и та не могла скрыть этого уродства. Такие же чешуйки и лоскутья отслоившейся кожи покрывали его лодыжки и руки, выставленные на обозрение даже в эту зимнюю стужу.

Привидение приблизилось к ним, обдав их вонью застарелого пота и прогнившего рубища. Элистэ с большим трудом сдержалась, чтобы не отпрянуть, однако, к счастью, прокаженный не подошел к ним близко, остановившись на расстоянии нескольких шагов, и спросил хриплым, скрипучим, но в то же время каким-то злорадным голосом:

- Нужно укрытие, а?

Дамы не ответили.

- Может, перетрухали? Растерялися? И места, небось, незнакомые? Счас бы вам благородного рыцаря, верно? Считайте, вам повезло, госпожи Возвышенные! Вот он, перед вами, - самый что ни на есть благородный.

Молчание.

- А, понятно, мы вышли проветриться. Прогуляться низачем, а просто для своего удовольствия. А я-то, дурак, подумал... Виноват. Нижайше извиняюся, госпожи Возвышенные.

- С чего это ты обзываешь нас Возвышенными, нахал неотесанный? Какая я тебе Возвышенная! - взорвалась Карт.

- И то правда. Ты, верно, горничная, рабыня при госпоже, - заметил нищий с ухмылкой, обнажая гнилые черные зубы и распухшие десны. - Тогда кому-то достанется нынче знатный ужин - сухая перезрелая рыбина и три недозрелые овечки. Устраивает?

Кэрт и Аврелия ничего не поняли, а Элистэ окаменела, не веря собственным ушам. Цераленн же никак не отреагировала.

- Ступай прочь, - произнесла Элистэ, непроизвольно прибегнув к интонации холодного презрения, с какой могла бы осадить зарвавшегося серфа где-нибудь в Дерривале. На сей раз, однако, интонация не возымела действия.

- К вашим услугам, госпожа Возвышенная, - ответил бродяга, вновь обнажая в улыбке гнилые зубы. - Ухожу, ухожу. Торчите себе на ветру все четверо, вымораживайте свои Возвышенные телеса, пока на рассвете вас не загребет первый патруль. А то можете и пойти со мной. Сами решайте.

- С тобой?! - Элистэ от удивления забыла о своей злости. - Но кто ты?

- По вашим меркам, никто, пустое место - просто нищий.

- Но у тебя ведь есть имя?

- Нет, уж вы представьтеся первой, маркизочка.

- Чего ты добиваешься, любезнейший?

- Вам повезло. Я могу свести вас в убежище.

- Что ты хочешь сказать?

- Комната. Четыре стены. Крыша над головой. Идете? Вы что, разучилися понимать по-вонарски, госпожа Возвышенная?

В прошлые времена за подобную наглость он схлопотал бы от нее пощечину. Но теперь Элистэ не могла себе такого позволить.

- Куда ты нас отведешь?

- Ай, не берите этого в свою завитую головку. Главное, вы сможете там отсидеться, а порой ничего другого и не нужно.